История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен

Мюллер Август

Так дело дошло до возмущения. Туран-шах был умерщвлен (648 = 1250 г.) по указанию Бейбарса, и султаном провозгласили несовершеннолетнего внука Камиля. Действительно же управлял один из мамелюков, туркменский эмир Эйбек. Прежде всего ему нужно было защитить Египет от внешних нападений. Узнав о смерти Эйюба, владетель Халеба, правнук Саладина (он носил и его гордое имя аль-Мелик ан-Насер Садах ад-дин Юсуф, но в остальном был мало на него похож), овладел территорией Дамаска (648 = 1250 г.) и пытался отсюда напасть и на Египет; войска его были несколько раз отражены, и он должен был согласиться на мир в 651 (1253) г. Успех сделал Эйбека высокомерным: в 652 (1254) г. он устранил Эйюбида, женился на Шеджерет ад-дурр и принял титул султана, но при этом так мало помнил свои обязанности в отношении к женщине, которой был обязан своим саном, что в 655 (1257) г. собирался жениться на другой, более молодой и красивой. Он плохо знал страстную натуру своей супруги: она просто велела его умертвить (655 = 1257 г.), и если за это мамелюки поймали ее и позднее засадили в тюрьму, то все же несовершеннолетний сын Эйбека не вырос, чтобы властвовать самостоятельно. Его опекун, мамелюк Котуз, велел в 657 (1259) г. принести себе присягу в верности, как султану Египта.

Глава 5

Восточные государства и предвестники катастрофы

В то время как в Персии и в западных провинциях велась почти непрерывная ожесточенная борьба между сельджукскими султанами и их атабегами

и другими эмирами, Хорасан и прилежащие к нему земли управлялись государем, в котором, казалось, еще раз пробудился дух Тогриль-бека и Альп Арслана и в правлении которого эта страна около сорока лет пользовалась порядком и спокойствием внутри и таким блеском и значением извне, какой едва ли существовал и в управлении Низам аль-Мулька. Государь, управлявший здесь с таким умением и такой силой, был младшим и наиболее выдающимся сыном Мелик-шаха; его звали Синджар. От его престола в Мерве, помимо собственно Хорасана, уже с 490 (1097) г. отчасти зависели округа Балх, Герат, равно как Джурджан, а по миру 497 (1104) г. зависимость эта была окончательно установлена; позднее она распространилась на Хорезм и Седжестан. Первый из последних двух управлялся с 490 (1097) г. довольно самостоятельно (до 522 = 1128 г.), хотя и под верховной властью султана; здесь правил Мухаммед, сын Ануштегина, который был посажен сюда полководцем Баркияроком, но впоследствии утвержден Синджаром; он носил титул хорезмшаха (царя Хорезма). Седжестан же, как и всегда со времени добровольного подчинения сельджукам, находился под властью туземного царя, Тадж ад-дина Абуль-Фатха ибн Тахира, которого превозносят за его непоколебимую верность Синджару. Сельджукскому царю была подвластна также Трансоксания, а именно: когда в 495 (1102) г. хан этой страны вмешался в раздоры между сыновьями Мелик-шаха, Синджар или, вернее, эмиры этого юного государя разбили хана и взяли в плен; вместо него посадили управлять в Самарканде другого члена ханской семьи, Арслан-хана Мухаммеда, родственника сельджукскому дому по матери, сестре Синджара. Арслан, вероятно вследствие своего родства с Синджаром, был не особенно любим своими подданными; ему часто приходилось усмирять восстания. Зависимость его от Синджара была довольно незначительна, тем не менее положение дел долгое время было все-таки сносным и по крайней мере обеспечивало пограничную защиту на северо-востоке. Царство Газневидов не так сильно чувствовало превосходство могущественного соседа. Правда, Газневиды должны были совсем отказаться от Седжестана; но помимо этого, после мира между Чакыр-беком и Ибрахимом (451 = 1059 г.) отношения их к сельджукам лишь изредка нарушались небольшими столкновениями. Оба Газневида: Ибрахим (450–492 = 1059–1099) и сын его от одной из сестер Альп Арслана, Ала ад-Даула Масуд II (492–508 = 1099–1115), при случае делали небольшие походы на Индию, в которых едва достигали Ганга; но в общем они удовлетворялись сохранением своих владений и оставили по себе память хороших правителей и покровителей мирных искусств. Когда умер последний из них, порядок в стране нарушился настолько, что и соседнее государство должно было вмешаться в их дела. Сын и преемник Масуда, Ширзад (508–509 = 1115/16 г.), правил всего около года; младший брат его Арслан-шах (509–512 = 1115–1118 гг.) сверг его с престола и убил. Та же участь грозила и остальным сыновьям Масуда, которых узурпатор заключил в темницы: однако одному из них, Бахрам-шаху, удалось бежать в Кирман. Он был любезно принят правившим там потомком Кавурда, но получил отказ в ответ на просьбу о помощи, с указанием обратиться для этого к более могущественному государю Хорасана. Синджар был уже сильно ожесточен дурным обращением Арслан-шаха с его сестрой, жившей при дворе Газневидов, и потому нетрудно было склонить его к вооруженному вмешательству. Он сам разбил наголову злодея и посадил на его место Бахран-шаха (510 = 1116 г.); когда же этот сеятель смут восстал еще раз, он был снова побит, пойман во время бегства и убит (512 = 1118 г.). С этих пор Бахрам-шах (552 = 1157 г.) властвовал над Газной и Индией в качестве ленника своего благодетеля, Синджара; владения последнего к 520 (1126) г. номинально простирались от Инда и Яксарта до самого Евфрата. Но подобно тому, как в западных провинциях только формально признавали его верховную власть, так и подчиненность Газневидов была слаба. Правда, однажды Бахрам-шах (529 = 1135 г.) отважился открыто отрицать свою ленную зависимость, и, когда Синджар после этого приблизился со своим войском к Газне, он так испугался, что поспешил смириться; но за то сельджукский султан имел столь же мало ощутительных выгод от официального признания продолжающейся зависимости, сколь мало ему приходило в голову вмешиваться в управление страной. Напротив того, он предоставил Газневидам управлять, как они того желают, лишь бы он мог рассчитывать на спокойствие и порядок на восточных границах.

Все, казалось, обстояло благополучно: Синджар и Бахрам-шах имели блестящий двор в Нишапуре или Мерве, равно как в Газне; предоставляли воспевать себя красноречивым поэтам, одинаково расположенным к ним обоим; время от времени предпринимали и тот и другой походы; так Сельджук несколько раз отправлялся против Ирака или против Самарканда, в котором надо было заменить ненадежного хана другим членом тамошнего царствующего дома, а Бахрам-шах ходил против язычников-индусов. Но все это благополучие через несколько лет неожиданно рухнуло. По-видимому, причиной тому была непокорность двух вассалов обоих государей, но, наверное, храбрый Синджар справился бы с этим препятствием, но в действительности это случилось от первых ударов того великого землетрясения, от которого половина Азии и Европы должны были покрыться развалинами.

Хорезмшах Мухаммед ибн Ануштегин умер в 522 (1128) г.; сын и преемник его Атсиз (522–551 = 1128–1156) был стол же энергичен и честолюбив, сколько нерассудителен. Он сумел несоразмерно увеличить военную силу своей самой по себе небольшой страны, вероятно, благодаря привлечению боевых сил с востока и севера, так что в 533 (1138/39) г. он чувствовал себя достаточно сильным, чтобы своим вызывающим обращением выказать свою независимость от султана. Синджар отнюдь не был намерен выносить это; он лично двинулся на Хорезм, побил Атсиза, выступившего к нему на встречу со своими войсками, заставил его покинуть столицу и назначил туда нового управителя города. Но хорезмшахи, управлявшие страной уже более сорока лет и значительно способствовавшие ее возвышению, были там популярнее чужих султанов. Не успел Синджар со своим войском возвратиться в Хорасан, как Атсиз вернулся, прогнал с помощью своего народа сельджукского управителя города и снова захватил эту провинцию. Но он знал, что не может противостоять второму нападению своего верховного правителя, и потому был принужден искать помощи извне.

В этом отношении ему нельзя было быть разборчивым, да он и не хотел этого: в сражении против Синджара пал один из его сыновей, и он желал отомстить за его смерть едва ли не более, чем обеспечить свою власть. Ахиллесовой пятой восточной части Сельджукского государства была, без сомнения, соседняя Трансоксания. Здешним ханам, зависевшим от Синджара, часто приходилось усмирять непокорные племена, а с 537 (1137) г. они подвергались, кроме того, опасным нападениям с востока. Этим непокорным элементом были турецкие племена из Центральной Азии; постоянные передвижения китайцев и монголов и постепенное их наступательное движение принудили турецкие племена покинуть прежние места жительства; вступив раз во владения ханов Кашгара и Самарканда, они отвоевали себе пастбища в восточной их части. Ханы

обращались с ними дурно и восстановили их этим против себя. Это было как раз в то время, когда после разрушения великого царства Хитана (Хитай, Хатай) так называемыми кии-татарами в 1122 или 1123 (516 или 517) г. один из членов династии Хитана [145] искал спасения на западе с 2000 человек. Число его приверженцев по мере движения быстро росло, и когда он приблизился к границам Кашгарского ханства, то указанные выше многочисленные племена, желавшие избавиться от притеснений ханов, с радостью встали под его знамена [146] . Мусульмане называют его и всех подчинившихся его предводительству каракитаями.

145

Имя его дошло до нас в различных формах: Иелю Таши, Туши Талгунь, Туши Тайфу. Туши означает «предводитель».

146

Подробности этих событий далеко не установлены: в главном я следую Ибн аль-Асиру, XI, 53.

Скоро он решился напасть на Кашгар, который уже в 522 (1128) г. перешел в его руки, и теперь на границах Сельджукского государства возникло новое царство, с которым ему приходилось серьезно считаться. Синджар разумно ограничивался тем, что держал Самарканд и его окрестности под своею властью. О Кашгаре же, находившемся до этого времени в близких сношениях с этим городом, он заботился мало, тем более что сам Мелик-шах ограничивался в этой местности всеобщим признанием превосходства своих сил. Нельзя было предвидеть всей важности поступка Атсиза, который, как говорят, из жажды мести призвал каракитаев из-за Яксарта.

Возможно, и даже очень вероятно, что и без этого прямого приглашения государь Хитаев постарался бы расширить свои владения на запад (уже в 531 = 1137 г. дело дошло до борьбы между ним и ханом Самарканда у Ходжента, на верхнем течении Яксарта). Но тем не менее на хорезмшахе лежит большая ответственность за то, что он сам подтолкнул кочевников к вступлению во владения Самарканда [147] . Синджар сознавал всю опасность своего положения: получив известие о том, что несметные полчища хатов направляются к границам Трансоксании, в пределах которой хан Махмуд ибн Мухаммед уже имел столкновение с восставшими турецкими племенами, он собрал громадное войско, которое, помимо лично явившихся владетелей Седжестана, пополнилось еще отрядами Газневидов и их вассалов, воинственных жителей Гура. Говорят, более 100 тысяч человек в конце 535 г. (в середине 1141 г.) переправились через Оксус, немногие из них вернулись на родину.

147

Этот поступок его еще не установлен окончательно, ибо вполне правдоподобный, но более краткий рассказ Ибн аль-Асира (в указанном месте) не совпадает в главных пунктах с нижеследующим подробным сообщением; следовательно, оба рассказа не гармонируют между собой и не могут быть удобно слиты в один. По первому, причина вторжения хатов – приглашение Атсиза; по второму – наступательное движение Синджара, призванного по сю сторону Оксуса на помощь государем Самарканда, после его поражения в 531 (1137) г., и поведение его относительно некоторых турецких племен Трансоксании, находившихся в дружеских отношениях с хатами.

По обыкновению кочевников, турецкие и татарские всадники, как кажется, изнуряли это большое войско непрерывными нападениями и тянули его то в ту, то в другую сторону; наконец оно погибло в решительной битве (5 сафара 536 г. = 9 сентября 1141 г.), произошедшей в весьма неблагоприятной местности; десятки тысяч мусульман пали или же были взяты в плен, между ними жена Синджара, государь Седжестана и другие знатные люди страны; это было самое жестокое поражение, какое когда-либо исламское войско потерпело на востоке в борьбе с неверными. Благодаря ему, вся Трансоксания с первого удара досталась каракитаям, князья которых с этого времени вплоть до 606 (1209/10) г., к стыду мусульман, впервые в таком количестве сделавшихся подданными врагов истинной религии, властвовали над этой страной под именем Бурханов [148] . Эти последние в общем обращались с мусульманами хорошо; по крайней мере, они не слишком отягощали население городов, хотя и посадили туда чиновников, обязанных заботиться о правильном внесении дани; они даже позволили одному из родственников старой ханской династии и впредь играть роль государя Самарканда. Но несмотря на это, завоевание ими страны было роковым событием, как для нее, так и для всего ислама.

148

Это имя обозначает будто бы в переводе «Великий хан», но объяснение это недостоверно.

Могуществу Синджара, от которого все зависело на Востоке, уничтожением его войска был нанесен чувствительный удар. Правда, на этот раз попытка хорезмшаха Атсиза завоевать Хорасан, предпринятая им тотчас после поражения войск султана, не удалась. Благодаря отсутствию организованной защиты, он при первом натиске действительно завладел округами Серахса, Мерва и Нишапура (536 = 1141/42 г.). Но здесь его положение было сходно с положением Синджара в Хорезме: население не хотело подчиняться, и он сам, кажется, счел более разумным удалиться, прежде чем султан, уж верно занятый набором нового ополчения, не приблизился с войском к его резиденции. По крайней мере, в 538 (1143/44) г. мы снова находим Синджара на пути из Мерва в Хорезм с целью наказать непокорного вассала. Сила Синджара казалась вновь настолько опасной, что Атсиз искал защиты за стенами своей столицы; но приступ на город не удался, и после довольно продолжительной осады был заключен договор, по которому вновь восстановлялась ленная зависимость от Синджара, но как бы молча признавалось, что нельзя придавать этому большого значения. Так, по смерти Атсиза (551 = 1156 г.) сын и наследник его, Иль-Арслан, правда, получил еще инвеституру от Синджара, но на самом деле был так же вполне независим в своих действиях, как и его отец. С него начинается новая, самостоятельная династия дома хорезмшахов, которой предстояло играть на Востоке значительную, даже решающую роль – роль, окончившуюся, правда, уже в 616 (1219) г.

Поражением султана Гур-ханом воспользовался не один Атсиз. Владетель Гура, этой недоступной горной страны, которая была покорена Махмудом и присоединена к исламу только в 401 (1010/11) г., но которую он в конце концов предоставил туземным князьям из старой династии Сурн, был приблизительно в таких же отношениях с Газневидами, в каких хорезмшах с Синджаром. Владетели Гура жили в хорошо укрепленной крепости Фируз-Кух, расположенной на высокой скале: отсюда они в качестве ленников посылали газневидским царям свои войска и платили им дань. Но теперь отношения между ними и их верховным владетелем становились натянутыми. Старший из четырех братьев, представителей династии Суридов в Гуре, Кутб ад-дин Мухаммед, по какому-то поводу отправился ко двору Газневидов; здесь он был сначала пойман, а затем казнен Бахрам-шахом; была ли причиной тому какая-нибудь прежняя злоба последнего или же основательная или неосновательная подозрительность – неизвестно. Брат убитого, Сейф ад-дин Сурн, желая отомстить за него, двинулся с своим войском на Газну (543 = 1148 г.); толпища Бахрам-шаха не могли противостоять храбрым и закаленным жителям альпийской страны; они были разбиты, сам шах должен был бежать в Индию, и столица его была занята дерзким Гуридом.