История маленькой верности
Шрифт:
«Почему?..»
«Да какая сейчас разница!»
Раф рывком развернул Й’оку лицом к стене, продолжая покрывать поцелуям плечи, и ткнул лбом в стену, чтобы добраться зубами до загривка, который все еще закрывала злополучная маска, болтавшаяся на шее клона.
Куснул, уже прижимая того за бедра к себе, и выдохнул в затылок, раздраженно намотав ткань на кулак.
Она бесила до сиплого рыка, и ее хотелось просто разорвать.
Й’оку придушенно вскрикнул, но не сделал ни единой попытки вывернуться или
Резко отстранившись и тяжело дыша тому в затылок, Раф мотнул головой, которая не соображала совсем.
Он же хотел быть ласковым… хотел…
«Ты же убьешь его сейчас или покалечишь. Остановись!»
Рафаэль зарычал, чувствуя свою дрожь и дрожь Кадзэ, и отчетливо понял, что тот боится этой близости.
Он даже на крошечный миг захотел остановиться и хоть чуть успокоить, но вместо этого нашел в себе силы только разжать кулак и на ощупь послать сигнал тревоги со своей рации.
Й’оку дернулся, пытаясь избавиться от зубов, впившихся в загривок, и чувствуя пальцы, проникающие в тело.
Ему невыносимо хотелось попросить Рафаэля остановиться хоть ненадолго или прекратить вообще.
«Я думал, это как-то иначе будет. Рафаэль, пожалуйста… мне страшно…»
Но он не рискнул, к тому же новая боль оглушила и отвлекла – теплый Раф, который еще вчера обнимал так нежно, вдруг глухо рыкнул и вцепился зубами ему в плечо, оставляя очередной след.
Й’оку прокусил губу, чтобы не кричать от страха и боли, и вцепился в руку Рафаэля, перехватившую его поперек груди, и настойчиво дернувшую прочь от стены.
***
Миднайт закричал от страха и боли и вцепился в леску, взрезавшую кожу, но подарившую возможность повиснуть над пропастью.
– Й’оку! – отчаянно закричал он, пытаясь подтянуться на этой зыбкой и тонкой надежде выжить.
Мид совершенно не соображал, что старший брат услышать его не может, и взяться ему тут неоткуда.
– Й’оку, пожалуйста!
Из глаз брызнули слезы, но он даже внимания на них не обратил, цепляясь немеющими кровоточащими пальцами за проволоку.
«А дальше-то что? – съехидничал голос в голове. – Ну, залезешь и что? Как ты обратно-то доберешься? А впереди пропасть – ее тебе не преодолеть без скейта или кошки…»
– Брат… - Ми всхлипнул, с отчаянным усилием подтягивая себя на леске вверх, чувствуя, как она все глубже впивается в пальцы и режет мышцы. – Пожалуйста…
И тут по ушам ударил высокий детский смех, заставивший вздрогнуть.
На ржавой трубе, недалеко от него, сидел Ёдзи, державшийся за живот. Он даже ногами дрыгал точно так же, как тогда, когда они натянули проволоку в гостиной, решив пошутить над Й’оку.
– Че ржешь? Помоги мне! – закричал Миднайт, наконец уцепившись пальцами за склизкую трубу.
Ёдзи засмеялся еще сильнее, стуча босыми пятками.
– Ой, не могу, - выдавил он из себя. –
***
Все, что осталось в голове, это пульсация крови, грохотавшей в висках, запах, сводивший судорогой челюсти, и тихий стон, ласково тронувший обострившийся до предела слух.
Рафаэль перехватил Кадзэ за шею и потянул вниз, укладывая на крышу.
Ему хотелось прижать к себе клона так, чтобы растворить внутри, или самому в нем раствориться, не выпускать никогда, обладать полностью… любить…
«Любить…»
Мысль задержала его на секунду от резкого толчка в желанное тело, дернув, как голодного волка прочь от добычи, от пиковой точки уже болезненного возбуждения.
Он понимал, что что-то не так… что-то не так, как он хотел, чего-то ему не хватает для того, чтобы звездопад в голове обрушился и небо пьяно накренилось набок…хотя его трясло от возбуждения, вышибая все мысли из головы, кроме жажды немедленного удовлетворения бешеной страсти.
«Чего тебе не хватает, придурок?! Вот же оно! Вот все, чего так хотел! Заберешь с собой, будете вместе, раз обоим в кайф…»
«Обоим?..»
Рафаэль моргнул, до хруста сжав загривок Й’оку пальцами, и уставился на красный след от своих зубов на салатовом плече.
– Кадзэ… - хрипло, вымученно… пусто.
Тот чуть повернул голову, вытирая мокрую щеку о плечо, и кивнул, давая понять, что слышит.
– Все хорошо…
«Идиот… оттолкни меня сейчас!»
Раф понимал, что не остановится, просто не удержит на скользкой осыпи бешеной страсти свой рассудок и тело, а Кадзэ не отталкивает, только давится, как придурок, болью и страхом.
Рука сама собой сжалась на шее Й’оку, пригибая обратно к бетону, а колено развело ноги клона.
Тот все же попробовал вырваться, но уже не смог, только напуганно вскрикнув. И этот голос, полный страха, боли и покорности, сорвал стопора окончательно.
– Рафаэль!
***
«Боги… - Миднайт прижался щекой к холодной стене водосброса, содрогаясь всем телом от пережитого ужаса. – Я жив…жив…»
Он не помнил, как выбрался сюда и как оказался сидящим в сточной воде, прижимаясь к камням лицом, залитым холодными слезами.
Онемевшие пальцы, взрезанные леской, отказывались слушаться его, и даже нечем было перевязать их. Мид бестолково слизывал кровь с ладоней, а она все бежала и бежала, никак не желая остановиться. Его трясло от осознания того, насколько близко он оказался к смерти, как будто босыми ногами прошелся по ее холодным рукам.
И никого не было рядом. Ни души, чтобы успокоить и дать выкричать сдавивший горло ужас.
Маленький жестокий поганец, чуть не убивший его своей шуткой, убежал прочь, и эхо его смеха еще долго гуляло по канализации, добивая сжавшегося в воде Миднайта.