История моей измены
Шрифт:
— Нет! Нет! Я ничего не сделала! Я не хочу в тюрьму! — завизжала она.
— Я, нах*й, пристрелю вас всех! Не смейте ее трогать! Отпустите ее! — Таль сходил с ума, и ему удалось повалить одного из мужчин на пол.
— Пожалуйста! Вы не сделаете мне больно!? Меня не тронут!? — Миша заплакала.
Все кричали, но никто не отвечал, поэтому она провернула старый детский трюк. Позволила ногам обмякнуть, заставив мужчину, толкающего ее, нести ее мертвый вес. Он выругался на нее и бросил на пол. Прежде чем она успела отползти, он ее поймал, оцарапав черными
Она плакала. Таль кричал. Последнее, что она увидела, когда ее выносили за дверь, как один из мужчин в черном, вонзил приклад ружья в висок Таля.
Миша снова закричала.
***
Она сидела на металлическом складном стуле, ее ноги почти яростно подпрыгивали вверх и вниз. Что угодно, лишь бы избавиться от бушующего в теле напряжения. Наконец, ей это удалось, закусив губу до крови. Она все пыталась остановиться, но все терпела неудачу и продолжала кусать, приветствуя боль и медный привкус. Она держала руки сцепленными на коленях, хотя на самом деле ей нечем было их занять.
Последние восемнадцать часов ее продержали в наручниках. На ней все еще была та же одежда, в которой ее забрали, — трусики и футболка. Волосы всклокочены, как у сумасшедшей, тело грязное, и каждый мускул болел, а больше всего ее голова.
Я останусь здесь до конца жизни? Узнают ли родители, что я здесь? Посольство? Кто-нибудь? В порядке ли Таль? Боже, он должен, он должен быть в порядке. Я умру, если с ним что-нибудь случится. Пожалуйста, пусть он будет в порядке.
Мишу не поместили к заключенным, и переводчик объяснил ей, что она не арестована. Даже не обязательно, что у нее проблемы. Наручники были просто мерой предосторожности из-за ее поведения, когда ее привезли. Помнит ли она, что во время задержания укусила одного из агентов? И этот агент был вынужден нейтрализовать ее?
В переводе «нейтрализовать» — тоже получить прикладом в висок.
Агенту потребовалось наложить швы, о чем Мише часто напоминали. Она объяснила, что была напугана и расстроена из-за Таля. Она спрашивала о нем снова и снова. Где он, все ли с ним в порядке, жив ли он, что за слово кричал?Ансуз. Что это значит? Чем он занимался?Что происходило!?
Пожалуйста, пусть он не будет террористом. Пусть он будет нормальным человеком, а не террористом. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Ей сказали, что ее привезли на допрос, но никто не задал ей ни единого вопроса. Сначала ее заперли в старом офисе, где стоял один диван. Она погрузилась в беспокойный сон в наручниках, а потом ее разбудили для отвратительного завтрака, который она так и не доела. Затем она стала ждать, пока не пришли охранники и не отвели ее в другую комнату.
Комната, в которой она находилась
Я схожу с ума. Пожалуйста, Боже, пусть он будет в порядке, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
—Миссис Рапапорт.
Миша вскинула голову, в потрясении глядя на того, кто вошел в комнату. Она не видела его с Рима, и, кроме того, в костюме он выглядел совсем по-другому.
—Руиз!?— воскликнула она.
Он кивнул, но не улыбнулся. Сел на второй складной стул, пододвинутый к столу.
— Как вы? — спросил он, кладя папку на середину стола.
— Он в порядке? Пожалуйста, скажи мне, что он в порядке. Его так сильно ударили. Скажи мне, что он в порядке, — умоляла она, по ее щеке скатилась слеза.
— Канаан в полном порядке. Сожалею о нашем окружении, но готовой конспиративной квартиры у них не нашлось, так что, тюрьма была лучшим вариантом, — сказал Руиз так, будто это что-то объясняло.
Миша глубоко вздохнула и закрыла глаза.
— Ох, слава богу. Я так о нем беспокоилась, — прошептала она.
— Миссис Рапапорт, пожалуйста. У нас много нерешенных дел, и не так много времени. Вам нужно ответить на несколько вопросов, — прервал ее Руиз.
Она снова открыла глаза.
— Каких вопросов? Что я здесь делаю? Это из-за перестрелки!? Таль сказал, что это террористический акт. Он был причастен к этому? — пролепетала она.
Руиз кивнул.
— Он не причастен. Но это был теракт. Нам нужно, чтобы вы кое-что нам объяснили. Расскажите нам все, что вы знаете о Питере Сотера.
Миша охнула.
— О Питере?ПитереПитере?! Питере,моем боссе, Питере?—для уверенности все повторяла и повторяла она.
Руиз кивнул.
—Именно об этомПитере.
— Зачем вы хотите знать о нем? Он страховой агент, э-э… э-э… постоянно в разъездах, его посылают открывать новые филиалы. Он продает гребаные страховки! — воскликнула Миша. Ее разум раскручивался, медленно, но верно, превращаясь в груду потертых воспоминаний с обсеченнымих концами.
— Да, все верно. А еще он связной в США для очень жестокого и агрессивного отделения Аль-Каиды. Он продает им информацию… передовую информацию о НАТО, Интерполе и ООН, не говоря уже о США.
Миша ошеломленно откинулась на спинку стула. Питер. Ее босс, Питер. Чуть полноватый, постоянно пахнущий салями. Однажды на рождественской вечеринке он напился и лапал ее за сиськи. Каждую пятницу носил гавайские рубашки.Этот Питер?
— Ты, должно быть, шутишь, — выдохнула она.