История нацистских концлагерей
Шрифт:
Критика концентрационных лагерей за рубежами рейха продолжала опираться на судьбы отдельных политических заключенных. В Великобритании, например, не утихала кампания в защиту Ганса Литтена, вынудившая германского посла прийти к заключению, что его освобождение значительно улучшит имидж Третьего рейха. Однако нацистский режим игнорировал все требования освободить Литтена; в речи на Нюрнбергском съезде НСДАП в сентябре 1935 года сам министр пропаганды Йозеф Геббельс осудил Литтена как одного из главных врагов, направляемого глобальным еврейско-коммунистическим заговором [908] . Однако в другом случае, куда более щекотливом, нацистские фюреры все же вынуждены были уступить давлению из-за рубежа.
908
Hett, Crossing, 228–234; W"unschmann, «Jewish prisoners», 41.
Писатель-пацифист Карл фон Осецки был, вероятно, самым известным заключенным концентрационных лагерей в середине 1930-х годов, по крайней мере за рубежом, где набирала силу кампания по присуждению ему Нобелевской премии мира. Здоровье фон Осецки существенно ухудшилось, начиная с ареста в феврале 1933 года. Он все еще находился в Эстервегене и страдал тяжелой формой туберкулеза легких. Осецки едва мог говорить; посетивший его в лагере сотрудник Международного Красного Креста расценил условия его пребывания в лагере и состояние как «безнадежное». Теодор Эйке, понимая, что фон Осецки мог в любой момент умереть, продолжал советовать Гиммлеру игнорировать все
909
Цит. в Buck, «Ossietzky», 23–27, здесь 26; C. Burckhardt, November 1935, NCC, doc. 279. См. также: Kraiker and Suhr, Ossietzky, 106–126.
Хотя кампания в защиту фон Осецки ненадолго обеспечила нацистским лагерям место в международных новостях, в целом интерес зарубежных СМИ к писателю падал отчасти по причине сложностей получения объективной информации, отчасти из-за того, что один историк охарактеризовал как «привычное сострадание», – годы злодеяний нацистов и поток публикаций на эту тему свое дело сделали [910] . Одним из громких случаев, пробив завесу молчания в конце 1930-х годов, стал арест протестантского пастора Мартина Нимёллера [911] . Правый националист и в свое время сочувствовавший нацистам, Нимёллер стал относиться к ним все более критически по причине оказываемого ими на протестантскую церковь давления и возглавил обретшую автономность Исповедующую церковь. В 1937 году Нимёллер был арестован; суд над ним в Берлине в марте 1938 года закончился провалом – судьи так и не сумели представить убедительных доказательств участия Нимёллера во враждебных нападках на государство. Нимёллера оправдали. Гитлер пришел в ярость, обвинив юридическую систему в еще одном вопиющем промахе, и отдал Гиммлеру распоряжение поместить пастора в Заксенхаузен. Полиция арестовала Нимёллера в здании суда и увезла, что вызвало волну возмущения во всем мире. Нацистские фюреры предвидели подобную реакцию, однако сочли ее ценой, которую стоит заплатить. В отличие от своих прежних лицемерных попыток умиротворить зарубежных критиков режима якобы проявленным к Карлу фон Осецки состраданием в случае с Нимёллером они напрочь игнорировали все доводы – даже когда случай с протестантским пастором обрел всемирную известность, даже когда в лагере серьезно ухудшилось его здоровье, Нимёллер провел следующие семь лет в Заксенхаузене и Дахау [912] .
910
Moore, «Popular Opinion», 177–178, цит. по 178.
911
Milton, «Konzentrationslager», 140.
912
Evans, Third Reich in Power, 220–232; Gruchmann, Justiz, 77–78; Fr"ohlich, Tageb"ucher, 1/5, March 3, 1938.
Подобная неуступчивость Третьего рейха в конце 1930-х годов отражала осознание им своей растущей мощи. Поскольку нацистские фюреры стали более агрессивными и избрали путь открытой конфронтации, роль общественного мнения на Западе, судя по всему, занимала их все меньше и меньше. Отныне международное положение Германии определяло ее стремление к войне, и это не могло не наложить отпечаток и на эсэсовские лагеря.
Военные устремления СС
Гиммлеру всегда было по душе считать лагерных эсэсовцев солдатами. Представляя их как воинов, сражавшихся «с пеной Германии», он рассчитывал повысить их авторитет, поднять выше заурядных тюремных охранников [913] . Надо сказать, использование Гиммлером связанных с армией образов было не просто риторикой. С самого начала он видел своих лагерных охранников членами военизированных формирований, сражавшихся не только на воображаемых полях битвы в лагерях, но готовых выполнять поставленные задачи и за пределами лагерей в случае возникновения в стране чрезвычайных ситуаций, как это сделали эсэсовцы Дахау во время путча Рёма в 1934 году. Закаленные схваткой с внутренними «врагами» в концентрационных лагерях, аргументировал рейхсфюрер СС, его частям особого назначения могут быть доверены и более сложные задачи, например обуздание врага внешнего [914] .
913
IfZ, MA 312, Rede bei der SS Gruppenf"uhrerbesprechung, November 8, 1938.
914
Выступление Гиммлера перед курсантами вермахта 15–23 января 1937 г., IMT, vol. 29, ND: 1992(A)-PS, в частности 231–232; Kaienburg, Wirtschaftskomplex, 37–38, 51, 56, 197.
Преобразование охранных отрядов (СС) в военизированные формирования началось давно, еще в середине 1930-х годов [915] . Охрана концентрационных лагерей была лишь одной из их функций. Как мы видели, эсэсовцы большую часть времени проводили на занятиях по боевой подготовке. Первоначально командирам частей охраны приходилось обходиться устаревшим вооружением; в Дахау не хватало даже боеприпасов для проведения занятий по огневой подготовке. Положение изменилось, когда Гитлер согласился финансировать эсэсовские отряды «Мертвая голова» из бюджета рейха. Отныне охранные части стали получать все необходимые вооружения, что позволило развернуть дополнительные формирования пулеметчиков. В Дахау на месте старых, обветшалых бараков поднялся обширный тренировочный лагерь, символизировавший военные амбиции СС. В Заксенхаузене также (силами заключенных) был возведен новый крупный обучающий комплекс неподалеку от лагеря. В то же время в Заксенбурге заключенные достраивали новое и современное стрельбище, оборудованное движущимися мишенями. Что еще показательнее, СС увеличили прием на службу, и в их ряды вступало куда больше новобранцев, чем это диктовалось необходимостью выполнения чисто охранных функций; личный состав СС увеличился с приблизительно 1700 человек в январе 1935 до 4300 в 1938 году, то есть всего за три года, хотя для лагерной охраны требовалось, по крайней мере, в два раза меньше людей. Хотя СС оставались немногочисленными, не составляло труда разгадать за этим устремления их лидеров [916] .
915
Kaienburg, Wirtschaftskomplex, 37–38. Ранее историки склонялись к тому, что начало этого процесса пришлось на конец 1930-х гг.
916
Kaienburg, Wirtschaftskomplex, 38, 56–57, 62–63, 141–146, 169–177, 197–198; Dillon,
Ползучая милитаризация лагерей СС представляла собой часть обширных планов Гиммлера: создание независимых формирований СС для развертывания их на фронте. Что касается вермахта, то начиная с его конфликтов с фюрером СА Эрнстом Рёмом он относился ко всем поползновениям нацистских фюреров с крайним недоверием, и следует подчеркнуть, что и в случае с Гиммлером генералитет имел все основания для треволнений. Несмотря на бесконечные попытки оправдать рост численности СС, Гиммлер грезил об СС и полиции как вооруженной силе в Германии. Он пытался узурпировать монопольное право армии на военную силу. На совещании со старшими чинами СС в 1938 году рейхсфюрер СС утверждал, что их священный долг с честью выступить на поле битвы: «Если мы собственной кровью не докажем нашего умения сражаться на фронте, то утратим моральное право отстреливать уклоняющихся от работы лентяев и трусов у себя дома». Используя всю свою изворотливость и прямые контакты с Гитлером, все свои таланты стратега сражений на бюрократическом поле боя, Гиммлер в сражении с вермахтом все же оказался в победителях. Первоначально его расчеты ограничивались созданием так называемых частей усиления СС, сформированных осенью 1934 года из различных мелких вооруженных формирований. Но рейхсфюрер СС рассматривал и использование частей охраны СС и за пределами рейха, стерев таким образом границу между внутренним и внешним фронтом [917] .
917
Цит. в IfZ, MA 312, Rede bei der SS Gruppenf"uhrerbesprechung, November 8, 1938. См. также: Wegner, Soldaten, 79–112; Kaienburg, Wirtschaftskomplex, 65.
Военная роль СС значительно возросла и укрепилась в конце 1930-х годов по мере приближения большой войны в Европе. Одним из несомненных признаков этого стал секретный указ Гитлера от 17 августа 1938 года, составленный Гиммлером, который подтверждал необходимость развертывания формирований СС на полях будущих сражений. Что касается частей «Мертвая голова», численность их подлежала значительному увеличению, ибо им предстояло выполнять роль вооруженных отрядов, «регулярных частей СС», предназначенных для «выполнения особых задач сферы полиции». Эта загадочная фраза все же могла быть истолкована как развертывание частей охраны эсэсовских лагерей. Однако несколькими месяцами ранее служащие частей охраны лагеря Дахау уже участвовали в первой операции на территории другого государства – в марте 1938 года в Австрии, где они действовали в составе германского вермахта. Вскоре представилась еще одна аналогичная возможность. Осенью 1938 года четыре батальона «Мертвая голова» приняли участие в оккупации Судетской области; их возглавлял Теодор Эйке, он же представил их Гитлеру в ходе осуществления первой военной операции на территории Чехии. В мае следующего года, вскоре после того, как подразделения СС «Мертвая голова» приняли участие в захвате остальной чешской территории, Гитлер издал еще один декрет, официально закреплявший за упомянутыми частями «Мертвая голова» СС исполнение чисто военных функций – на период войны части охраны СС подлежали боевому использованию на фронте [918] .
918
Цит. в BArchB, NS 19/1652, Bl. 5–15: Geheime Kommandosache, Erlass, August 17, 1938, здесь 11. См. также: Wegner, Soldaten, 112–123; Merkl, General, 127–137; Dillon, «Dachau», 186; Kaienburg, Wirtschaftskomplex, 66–68; Z'amecnik, Dachau, 101.
Если в Германии новый боевой статус лагерных СС восторгал кого-то сильнее, чем Гиммлера, так это его верного сатрапа Теодора Эйке. Вдохновленный не так давно заполученным генеральским званием (бригаденфюрер СС), Эйке с удовлетворением отмечал, что, невзирая ни на что, смог реализовать свою давнюю мечту с помощью милитаризации лагерей СС. В конце 1930-х годов он всеми средствами пытался увеличить численность частей охраны – пусть даже за счет концентрационных лагерей, как отмечал явно задетый за живое Рудольф Хёсс. Эйке проявлял «невероятную щедрость», если дело касалось частей охраны, сетовал Хёсс, всегда требуя для них самые лучшие вооружения и жилищные условия [919] . Кроме того, Эйке никогда не прекращал борьбы за новые кадры. Критерии поступления на службу были смягчены, и Эйке даже приказал «охотникам за головами», как он любовно величал своих эсэсовских рекрутеров, незаконными методами привлекать на службу в CC уже подлежавших призыву в вермахт новобранцев: «Ищите их в закусочных, в парикмахерских, в спортивных клубах. Можете даже вытаскивать их из борделей. Из любых мест. Потому что я в них заинтересован» [920] .
919
IfZ, F 13/6, Bl. 369–382: R. H"oss, «Theodor Eicke», November 1946, здесь 377. См. также: Segev, Soldiers, 129–130.
920
Эйке цит. в Segev, Soldiers, 130–131.
Каким бы ненадежным ни казался описанный выше подход, тем не менее Эйке сумел привлечь достаточно много новобранцев. За 1938 год численность «Мертвой головы» СС более чем удвоилась, достигнув цифры 10 441 человек к ноябрю. К лету 1939 года она еще выросла – примерно до 12–13 тысяч штатных военнослужащих [921] . Накапливались и полученные «Мертвая головой» СС вооружения. По данным Эйке, к середине 1939 года его части имели в распоряжении свыше 800 пулеметов, почти 1500 автоматов и без малого 20 тысяч карабинов [922] . Эйке и его политические солдаты были готовы к войне за пределами своих лагерей.
921
О численности, в которую входил относительно небольшой штат «штаба коменданта», см.: BArchB, R 2/12164, Bl. 25–28: Best to RMi Finanzen, November 26, 1938; Kaienburg, Wirtschaftskomplex, 71–72. По примеру Чарлза Сиднора некоторые историки нередко приводят куда более высокую численность – согласно этим данным численность «Мертвой головы» СС к середине 1939 г. достигла 22 033 человек (Sydnor, Soldiers, 34). Но, как указывает Герман Кайенбург (см. выше), эти цифры, судя по всему, включали и резервистов лагерных СС, не служивших в лагерях на постоянной основе, а лишь проходивших краткосрочные курсы в 1938–1939 гг.
922
Sydnor, Soldiers, 34.
Принудительный труд
В одной почтенной немецкой энциклопедии 1937 года издания описываются концентрационные лагеря СС, и в одной из статей о них сказано следующее: из заключенных «формировались группы, и их заставляли выполнять полезную работу» [923] . Неудивительно, что в энциклопедии упомянут принудительный труд, поскольку он так или иначе присутствует во всех официальных нацистских материалах, касающихся концентрационных лагерей; не было в рейхе статьи о концлагерях и их заключенных, где бы не упоминался труд. И хотя все эти материалы без исключения служили пропагандистским целям, они тем не менее отражали истинное положение дел – ежедневная работа доминировала и в жизни концентрационных лагерей, и в мыслях узников, о чем и говорится в «Песне Заксенхаузена»:
923
Brockhaus, 1937, NCC, doc. 272.