История Нового Каллена — Недосягаемая
Шрифт:
— А теперь объясни мне одну гребаную деталь, Лиззи! — гневно зарычал Эмметт, бесцеремонно затаскивая меня в дом. Я в оцепенении уставилась на его лицо, искаженное злостью. — Куда ты, блин, засунула свой чертов телефон?! До тебя дозвониться сложнее, чем до НАСА!
Я виновато потупила взгляд, не решаясь признать, что всему виной Марвел и его неуместные комментарии с утра. Мне больше нравилось, когда Эмметт относился ко всему происходящему непосредственно и с долей юмора. Неужели он ведет себя так только ради поддержания имиджа в кругу семьи, а теперь, когда его оставили за главного, прочувствовал, что
— Карлайл ведь скажет, что это я не уследил за тобой, а горишь ты похлеще камина! И что теперь делать-то? — он схватился за волосы, нарезая круги в коридоре.
Я медленно сбросила обувь и верхнюю одежду, изучая количество пропущенных вызовов. Один от Тани, три от Эмметта, один от Карлайла и два от Эсме. Порешают не только тебя, Эмметт.
— И вообще, сама звони Карлайлу и рассказывай, почему не отвечала, и где заработала температуру, — обиженно протянул вампир, и я безропотно пожала плечами. Позвоню, как только мне станет лучше. Например, завтра утром. — И куда ты намылилась? Даже Джон сказал, чтобы ты выпила чай, — Эмметт схватил меня за талию и забросил к себе на плечо с той же аккуратностью, что сумку со спортивным инвентарем.
— И что за заботливая мать-наседка проснулась внутри тебя? — закатила я глаза, включая чайник. Вампир ничего не ответил, занимаясь тщательным изучением различных упаковок Vicks.
— Хм, вот на этой коробке написано ночь, температура, грипп, — он покрутил в руках инструкцию и пробежался по мне оценивающим взглядом, хмуря брови. — Выпей две после чая и можешь идти спать.
— Так точно, доктор Стрэндж, — промычала я, заваривая ромашковый чай. Вампир лукаво мне улыбнулся и облокотился о стойку, набирая кому-то сообщение.
Только после согревающего чая и выпитого лекарства Эмметт отпустил меня в вольное плавание в просторах собственной комнаты, где я переоделась в теплую пижаму, смыла остатки макияжа и попыталась заснуть.
В голове еще долго перекликались любимые музыкальные композиции: от оркестровых изысков Верди до восхитительных сочинений Ханса Циммера, и я с трепетом предавалась воспоминаниям о первых победах, гордости родителей и будоражащем будущем, которое я ждала с таким нетерпением. Письмо счастья из престижного университета, выпускной бал под руку с любимым человеком и первые робкие шаги во взрослую жизнь. Все это я могу получить и сейчас, но мне уже никогда не вернуть тот неподдельный восторг и ощущение, что весь мир у моих ног… Не вернуть и семью.
Ощущение целостности, семья — вот, что привлекает меня в Алексе. Ведь когда-то и у меня было все то же самое…
========== Глава Пятнадцать. La Culminazione ==========
— Эй, там, под подушкой! Ты жива? — Что-то чертовски увесистое попеременно тыкало меня в бок, прогоняя остатки приторного, мутного сна, что склеил мое сознание будто вязкая патока. Я силилась вспомнить, что мне снилось, окутанная танцующими отголосками неведомых действий, истертых лиц, тонкого запаха, но не могла разобрать ничего конкретного. Будто меня поглотил вакуум, и вокруг все нарастал пронзительный писк. Ох, как же раскалывается моя голова…
Эмметт и не думал прекращать импровизированную экзекуцию,
— Покажи мне ее, Эмметт, — неподалеку раздался ровный голос Карлайла, и одним уверенным движением мой теплый кокон из одеял обезвредили, а в глаза ударил резкий дневной свет. Я беспомощно заслонила лицо ладонью и крепко зажмурилась, второй рукой пытаясь дотянуться до одеяла, чтобы спрятаться обратно. Я не помню, чтобы Эмметт шутки ради отрубал центральное отопление; тогда почему здесь едва ли не холоднее, чем на вершине Мак-Кинли? От такой будоражащей ассоциации тело непроизвольно затряслось.
— Она выглядит довольно хреново, — оценивающе промычал Эм, и я схватилась за мягкую подушку, мечтая немного согреться хотя бы под ней и снова заснуть. Горло пересохло, я могла ощутить, как тонкими коготками в нем скребут кошки.
— Мы вылетаем домой первым же рейсом, — решительно объявил доктор, и я сумела разглядеть его идеальный профиль в смартфоне Эмметта, когда приоткрыла глаза на одну короткую секунду. — Лиззи, можешь сказать, что тебя беспокоит больше всего?
Я отрицательно замычала в ответ; не было сил говорить. Хотелось сделаться эмбрионом и отрешиться от происходящего до тех пор, пока не станет теплее, пока голова не перестанет пульсировать, а мир раскачиваться как на карусели.
— Укрой ее обратно, Эмметт, и послушай, что нужно сделать, — твердо произнес Карлайл, и вампир послушно водрузил на меня теплое одеяло.
Шутку Эмметта о том, что ему наконец-то будет позволено лечить людей, я дослушала не до конца, предпочитая провалиться в сон, затягивающий в себя словно водоворот. Ощущение кружения было настолько реальным, что я чувствовала, будто нахожусь в невесомости или лечу. Все тело одновременно пылало и мерзло, пальцы дрожали, и мне казалось, что после вампирского вторжения мне больше не удастся согреться.
«Бет, где же ты? Сыграем в прятки?» — Я дернулась всем телом и ошарашенно разлепила уставшие глаза, слыша, как в ушах шумит кровь, бухает пульс. Что это было?..
— Ну же, Лиззи, меня не было от силы пять минут, проснись на минутку, — взмолился Эмметт, и что-то с оглушительным грохотом опустилось на прикроватную тумбу. Вампир осторожно оттянул самый верх одеяла, высвобождая голову и тревожно вглядываясь мне в глаза. — Выглядишь, как главная героиня фильма ужасов, — с воодушевляющей улыбкой пробасил вампир и цокнул. Он осторожно меня приподнял и подхватил с подноса бутылочку с густо-зеленой суспензией.
— Горькая? — полушепотом спросила я и Эмметт придирчиво принюхался.
— Нет, не думаю. — Он придержал подбородок и влил лекарство мне в рот, подвигая алюминиевую бутылку с трубочкой. — Это чай. Я оставлю его здесь, если ты захочешь пить.
Я сделала несколько глотков и невесело усмехнулась. Похоже вампир успел ободрать все ёлки в округе и затолкать сюда. На вопрос, почему смеюсь, я ответить уже не смогла. В зыбкой дремоте снова танцевали призраки, их голоса взывали ко мне по имени, и все казалось таким реальным, что я чувствовала растекающееся счастье. Я была дома. Наконец-то дома.