История Нового Каллена — Недосягаемая
Шрифт:
— Позволь мне тебя осмотреть, Лиз, — доктор пересек пространство комнаты и протянул раскрытую ладонь. Я беспомощно переместилась ближе к нему, в надежде получить такую дозу седативов, что после нее позабуду случившееся, как один большой страшный сон.
Карлайл крепко удерживал мою голову, когда вынимал из-под нее подушку, и уложил меня на ровную поверхность, прежде чем начать аккуратно ощупывать мягкие ткани.
— Карлайл, у нас здесь небольшая проблема, — позвал Джаспер, и доктор остановился, обращая взгляд на двух других вампиров. Я с трудом сглотнула, со свистом выдыхая воздух и боясь даже смотреть в сторону распластавшегося на диване парня.
Дверь в комнату с глухим стуком ударилась о стену. Элис схватилась
— О нет… — С ее губ сорвался сдавленный стон, и я буквально могла ощутить, как в мое тело медленно просачивается ужас, как начинают ныть мышцы и кости, как пленительная мгла окутывает сердце, сжимает его в губительные тиски. Джаспер моментально оторвался от «маленькой проблемы» и подхватил спутницу жизни, которая медленно оседала на пол. Я не услышала его тихий вопрос, но ее губы зашевелились в ответ. Янтарные глаза вампира встретились с моими. Что-то вот-вот произойдет, и я тому причина.
Холодные пальцы доктора осторожно ощупали мои лимфа узлы, и я зашипела от неожиданности и боли, выворачиваясь из его рук. Горло саднило как снаружи, так и внутри, а от ледяных прикосновений я чувствовала себя уязвимой и беспомощной. Карлайл поспешно отпрянул и глубоко вздохнул, прежде чем застегнул на моей шее мягкий фиксирующий воротник. Что может быть еще более унизительным?
Я безмолвно попыталась его стянуть, со злобой и чувством несправедливости смотря на Карлайла. Но он лишь отрицательно качнул головой и убрал мои пальцы от шеи. Таня была похожа на детектор моих мучений. Она бессильно опиралась о гладкий бок книжной полки и стояла так неподвижно, словно обратилась в камень. На лице застыла маска страдания, боли и горя в их высшем проявлении. Должно быть ей стоило огромных усилий не обращать внимания на Мэнголда, но в голове она наверняка уже выстроила план по его хладнокровному убийству. Однако Алекс не должен страдать из-за меня. Ведь это я привнесла в его жизнь срывы, агрессию, жажду убить меня к чертовой матери!..
— Лиззи, попытайся выпить немного воды, хорошо? — доктор протянул бутылку, и я безмолвно кивнула, осторожно пытаясь сесть и чувствуя себя местным посмешищем. В ладонях клацнул пластик. Доктор Каллен стремительно прошествовал к Елеазару, который бдел над ошалевшим Мэнголдом. Вампир переместился чуть вбок, и я увидела огромные, налитые кровью васильковые глаза, что смотрели в пустоту. Сухие бледно-розовые губы что-то неслышно бормотали. Да он же плачет…
— Они идут сюда… — раздался тихий голос Элис, и мать с ужасом воззрилась на провидицу. Бледное лицо вытянулось, четкие скулы заострились, а малиновые губы задрожали. Боится. Боится, ведь из-за меня их всех могут убить…
Я беспокойно переводила взгляд от одного к другому и силилась понять, по какому такому удачному стечению обстоятельств абсолютно все одномоментно оказались дома? Ведь целый день мы с Эмметтом были совершенно одни, его вынудили заботиться обо мне и превратили из весельчака и беззаботного парня в няньку. Но я была так благодарна, что он не оставил меня страдать от температуры, воспринял слова Карлайла и Эсме всерьез и подошел к делу с полной ответственностью. Надо бы его поблагодарить.
— Этот мальчишка — эмпат, — коротко произнес Елеазар в ответ на сумбурное высказывание Элис. — И он словно зеркало перенимает повадки кого-то из свиты. Кого-то, кто знаком с Лиз ближе, чем мы могли предположить. Но не может быть, что он просто так соотносит этот сигнал именно с Лиззи, думаю, нам еще предстоит выяснить все подробности.
Я едва не подавилась водой, чем вызвала закономерное внимание матери. Но чего я не хотела наверняка — так это встречаться с ней взглядом, видеть, как в золотых глазах отражается желание мною обладать. Желание вновь обратить меня в беспомощного
Карлайл никак не отреагировал на слова Елеазара и принялся задавать Алексу тихие вопросы, проверял зрачки фонариком, и я набрала полную грудь воздуха, не уверенная в том, что смогу произнести хоть слово.
— Он не должен знать о вас. — Уверена, где-то наверху Эмметт только что сказал, что я похожа на Дарта Вейдера, но мне было все равно. — Отвезите Алекса домой, не портите ему жизнь, — сипло произнесла я и замолчала, встречаясь взглядом с Мэнголдом. Тем самым парнем, который позвал меня на День Благодарения даже несмотря на наши общие склоки, тот, что помог мне заправить машину и не давал упасть на скользких парковых дорожках. Тот, что чуть не задушил меня каких-то десять минут назад. Меня пробирало до глубины души, пилило надвое, жгло в адском пламени от болезненного разрыва, что нам предстоял. Ведь любые возможные перспективы нашей дружбы оборвутся после сегодняшнего дня. Если вместо этого не оборвутся наши жизни.
— Слишком поздно, — голос Элис звучал грустно. — Ему придется остаться, мы не успеем…
Я заслонила лицо руками, испытывая приступ ненависти к самой себе и ощущение, что все, к чему я прикасаюсь обращается в пепел. Был прекраснозадым велосипедистом, а станет жертвой кровавой расправы, которую обернут в несчастный случай.
— Сколько у нас времени, Элис? — Карлайл поднялся на ноги, и я неотрывно следила за Алексом, который беспокойно потирал ушибленный бок и плечо. Кто знает, чем именно и насколько сильно моя мать приложила его о многострадальное стекло за спиной.
— Не больше десяти минут. Они уже движутся вдоль реки, — вампиресса вздохнула и взъерошила короткие волосы, бегло осматривая меня и скрываясь в гардеробе.
— Ли, пожалуйста, поговори со мной. — Таня неслышно села на край постели, протянула изящную мраморную ладонь. Неизменный набор ее любимых колец покрывал почти все пальцы. — Я виновата перед тобой, и ты вправе на меня злиться, но если сегодня…
— Если сегодня тебя убьют, то у меня появится возможность корить себя еще и за твою смерть? — прошептала я едва слышно, встречаясь с ней взглядом. Мать ошарашенно вздрогнула и положила ладони на колени, пытаясь выглядеть сильной. Я и не заметила, как все успели покинуть мою спальню и мы остались наедине друг с другом. — Я слышала ваш разговор с Элис тогда в гостинице и понимаю, почему ты не звонила, не писала… Ты хотела спасти себя, ведь я упала тебе на голову так неожиданно и несвоевременно… — Я осеклась, а Таня порывисто приблизилась ко мне, прижимая мое горящее в лихорадке тело к своей груди. Зафиксированная шея уперлась в ее каменное плечо, пылающая щека медленно нагревала мраморную плоть.
— Да, я боялась! Конечно же я боялась, Лиззи! Я потеряла мать, потеряла сестру, а он обещал отнять у меня еще и тебя, если я брошусь им наперерез, если попытаюсь тебя укрыть… — Она с жаром шептала свою правду и не позволяла мне вырваться, отстраниться, будто ждала, что я сдамся и обниму ее в ответ, отпущу все ее грехи и забуду о том снедающем одиночестве, о том, как она меня бросила, ничего толком не объяснив.
— И вот они здесь, и вы все здесь… Как думаешь, мне удастся выторговать ваши жизни в обмен на свою? — с болью прошептала я, и мои губы предательски задрожали. На ее ледяную ключицу упали мои слезы. Она сжала мое тело с такой силой, что, казалось, ребра грозились треснуть. — Ты чуть не убила Алекса, а ведь оказывается все это время он был банальным транзистором, чертовым эмпатом, дар которого раскрылся, когда я со злости перебросила его через пол стоянки! Предвестником этого безумия… Отпусти меня, мне больно… — всхлипнула я, и Таня ослабила объятия, пытаясь утереть мои слезы.