История Нового Каллена — Недосягаемая

ElleNikita

— Я хочу снова быть здоровой… хочу смеяться над шутками Эмметта, хочу, чтобы вы рассказали мне об истории медицины, хочу чтобы Эсме сшила мне платье… Хочу чтобы Таня мной гордилась. — Я сделала неуверенный шаг к дому, и почти сразу же потеряла равновесие. Перед глазами просыпались фейерверки. — Только вот сначала немножко посплю… — Я почувствовала, как невольно оседая на влажную землю, теряя всякую связь с действительностью.

***

Я проснулась в весьма специфической, неестественной позе: обе ладони запрятаны под разгоряченную щеку, ноги резко согнуты в коленях. До жути напоминало безопасное положение для травмированного человека, которое я помнила из фильма по медицинской подготовке водителей, на просмотре которого

настоял Елеазар. Медленно ко мне возвращалось осознание: это не фильм, и беда случилась со мной. Самое мимолетное движение отзывалось пульсирующей болью во всей голове, и я не сразу решилась сесть, чтобы дотянуться до кружки с чаем. За окном расстилалась кромешная тьма, резко контрастирующая с легким, полупрозрачным освещением в комнате, создающим призрачный уют. С каждым новым днем в доме Карлайла и его семьи мне неведомым образом становилось все легче и спокойнее — если не на моральном, ибо здесь я отдыхала от приезда моей дорогой мамы и событий в школе, то на каком-то ментальном уровне: мшистая природа за окном со своей утренней дымкой и высокой влажностью стала привычной; было нечто приятное и даже ностальгическое в пестрых цветах, что были вышиты на шторах и покрывале; совершение утренних вылазок в гардероб за одеждой становилось каким-то увлекательным ритуалом, будто квест в реальности.

Но вся эта расслабляющая атмосфера странно контрастировала с последними событиями почти минувшего дня. Я нежилась в постельке, а сама феерически разбомбила машину Алекса Мэнголда. Бум! Растрескавшиеся стекла, искореженный металл, испачканная землёй щека. Я едва не поперхнулась теплым чаем от яркого образа его перепуганных глаз в зеркале заднего вида. Теперь ничто не удержит его язык за зубами. Страх — самая непреодолимая человеческая эмоция.

Я поспешно убрала приторно сладкий чай обратно на тумбу и спряталась под пушистое одеяло, когда услышала отголоски разговоров, что доносились из-за приоткрытой двери. Не могу поверить, что меня ждет повторение событий воскресенья. Я боялась шевельнуться. Если Таня повторит визит — я потеряю сознание в ту же секунду.

Дверь распахнулась так резко, что я едва слышно охнула. На пороге — кто бы мог подумать! — возвышалась обворожительная Розали.

— Розали! Остановись на… — призывной возглас доктора Каллена резко оборвался. Как раз в тот момент, когда вампиресса в ужасающе агрессивной манере захлопнула дверь. Удар был такой силы, что у меня зазвенело в ушах, а стены будто бы стали ходить ходуном.

Вампиресса глубоко дышала, скулы заострились, вишневые губы скривились от раздражения, глаза превратились в узкие щелочки.

— То есть ты считаешь этот вопрос не важным? — голос Розали был похож на шипение змеи Каа из Маугли. Она продолжала свой диалог с вампиром, который несколько раз призывающе постучал в дверь. — Оставь нас на полчаса, Карлайл. Это женский разговор.

Я так и сидела с раскрытым ртом, смотря на величественную Розали, которая, не подумав дважды, буднично унизила доктора Каллена.

Меня поражала динамика отношений в этой семье. Но больше всего волновал вопрос о том, что послужило причиной ее прихода. Машина, судя по документам, принадлежала именно ей. Ой, что будет!

Я увидела только развевающийся алый шелк, в который превратилось платье Розали, и вот она уже восседает в десятке сантиметров от меня на кровати. От ее пытливого, изучающего взгляда бросало в дрожь: она подмечала и болезненную бледность на моем лице, и мои торчащие из-под одеяла острые голые плечи, на которых наверняка еще можно было разглядеть пожелтевший след от прилетевшей подачи Мэнголда. Все это ей откровенно не нравилось.

— Я хочу услышать правду о случившемся, Лиззи, — коротко и четко произнесла вампиресса.

Какую правду она хочет услышать? Велосипедист уже успел растрепать всей школе о том, как я его отделала вот уже во второй раз? Вот только в отличие от учеников, вампиры уж точно

примут слова Мэнголда за чистую монету: им известно, что скользит по моим венам, будто яд.

— Что пытался сделать с тобой этот… — Розали невольно оголила зубы, и я отвела взгляд, беспомощно пытаясь отрешиться и успокоиться. — Этот недоносок добился желаемого?

Я совершенно потеряла дар речи. Я подвергла семью опасности, я чуть не убила человека, я подставила под удар всех, а она спрашивает, добился ли чего-то там Мэнголд?

— Я здесь совершенно не для того, чтобы играть с тобой в гляделки и ждать, когда ты выдашь мне вразумительный ответ, — холодно произнесла Розали и приблизилась ко мне так неожиданно и резко, что я испуганно отпрянула. — Что произошло?

Вампиресса коротко вздохнула и отстранилась, на несколько секунд сосредоточенно закрывая глаза. Когда она снова взглянула на меня, на каменном лице появился невиданный неуловимый намек на мягкость и сочувствие. Будто она волновалась за меня…

— Хочу, чтобы ты понимала — мне совершенно все равно, что ты сотворила с машиной. Я была изначально против того, чтобы доверять тебе новый кроссовер, да и Эмметт вступился за тебя горой и обещал вернуть его в первоначальный вид, — она несколько отвлеклась и выглядела расслабленной и странно доброжелательной. То ли мысли об Эмметте настолько меняли ее мироощущение, то ли она и правда о чем-то искренне беспокоилась. — Сейчас важно другое: ты в порядке?

Она поймала мой взгляд, и я неосознанно стиснула ладони в кулаки. Конечно же, я не в порядке…

— Мне стоит позаботиться о том, чтобы быстро и кроваво избавиться от этого выродка? — голос Розали звучал настолько спокойно и буднично, словно мы обсуждали запекающуюся в духовке индейку, булькающую под соусом бешамель.

— Нет! Вы что, сговорились? Боже, не нужно от него избавляться… Он не сделал ничего… ужасного, — срывающимся голосом воскликнула я. Сливовая губа Розали дернулась, и я внезапно поняла, почему она рвалась поговорить со мной прежде, чем меня обследует Карлайл. Почему так внимательно осматривала, почему грозит расправой обычному школьнику, при том, что меня и толком даже не знает.

— Если у тебя уж успел развиться стокгольмский синдром [3], я все равно его не пощажу. — В моей голове будто выключился звук. Чувственные губы Розали ласкали воздух, слова таяли, не успев прозвучать.

_____

[3] Стокгольмский синдром — психологическое состояние некоторой симпатии, возникающее между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения или применения насилия.

_____

Я обняла колени и непроизвольно закусила край одеяла, пребывая в полнейшей прострации. С каждым днем число заинтересованных моей персоной людей росло вместе с давлением, которое они на меня оказывали. Я стала любимым предметом исследования Карлайла, Эсме нравилось обо мне заботиться, Элис никогда не забывала привезти что-нибудь и для меня из своих походов по магазинам. Джаспер, словно радар, распознавал мои эмоции, а Эмметт с заботливостью старшего брата проводил со мной время. Теперь и Розали нашла болезненную точку влияния, душит меня своим участием. Голова шла кругом от того, как семья Денали вдруг перетекла в Калленов, а число проблем грозилось похоронить меня под своими импровизированными горами.

— Ты все так же молчишь, — голос Розали вывел меня из необъяснимого транса. — А это красноречивее любых слов.

Я вскинула к потолку наполненные приевшимися слезами глаза, почувствовала себя униженной, отравленной. Работники административного офиса думали точно так же. Эмметт первым делом хотел прикончить парня, который просто видел слишком много. Вскопали грязь там, где её нет. Когда в моей комнате появилась Розали, для меня стало очевидно: все они решили, что согласно нынешним реалиям американской старшей школы, я стала жертвой безнаказанного изнасилования ярким и амбициозным учеником, привыкшим, что ему все сходит с рук.