История очевидца иных миров
Шрифт:
— Пока твой чёрный дружок-полудурок заговаривал мне зубы на кассе. — Сандерс перекривлял быстрый невнятный голос Майка. — "Мистер Сандерс, прямо не знаю, на какой шоколадке остановиться: "Баунти" или "Твикс"? И той, и той по две. Эти две — толстые, но короткие, а эти — длинные, но тонкие. Мне нужен Ваш совет…" Дитя разврата сифилитичной шлюхи и папаши-людоеда! Так вот, пока этот… Майк… отвлекал меня, вы двое, с Кейси, вынесли два ящика пшеничного вон оттуда, из-за холодильника с соками.
Хотя мне было ужасно совестно, я не смог сдержаться и прыснул в кулак. Правда, для Маккуина такое поведение было вполне нормальным. Странно, но Билл ничего не помнил. Вполне возможно, что тогда он находился под действием тех самых кристаллов.
— Я, конечно, понимаю, что поезд ушёл и ничего
Старик был прав. Наказание уже настигло Билла. А я, значит, был орудием этого самого неведомого Высшего Суда. В кармане моих спортивных брюк лежал пухлый бумажник, я испытывал желание возместить старику ущерб, но не мог. Маккуин бы не заплатил, не заплатил и я. Вместо этого, скрестив руки на груди, я наклонил голову и вперился взглядом в глаза Сандерса:
— Кароч, я вот что думаю. Или ты счас прям заканчиваешь нести свой бред и продаёшь то, что мне надо. Или я еду в другую лавку, но сначала что-нибудь здесь сломаю. Может вот этот стеклянный шар со жвачками, а может и твою руку. Шеф Джонстон закроет на это глаза, будьте покойны!
Старик испуганно отпрянул, сделав пару шагов назад. Дрожание рук передалось его голове. Несмотря на то, что в магазине было не слишком тепло, подмышки его красной фланелевой рубашки потемнели от пота. Наконец, он справился с приступом паники:
— Ладно, подонок ты этакий, чего тебе нужно? — голос мистера Сандерса дрожал и срывался.
Я сказал. Сгорбившись, старик уполз в подсобку, что-то непрерывно бормоча под нос.
Двадцать минут спустя я уже катил по А2 на запад. Память Маккуина подсказывала, что где-то по дороге он видел небольшой дом и примыкающий к нему такой же небольшой эллинг. Через несколько минут я нашёл его. По счастью, я застал хозяина в гараже (судя по виду и повадкам — автослесарь), и, кажется, Билл до сих пор не встречался с ним, что облегчало переговоры. Мрачный и немногословный мужчина в перепачканной маслом и соляркой брезентовой куртке и столь же грязных тёмно-синих джинсах, он сразу принял правила игры. Не интересуясь, зачем мне понадобилась лодка, да ещё и вечером, он сразу назвал цену, весьма впечатляющую, учитывая, что речь шла не о лимузине, а всего лишь о старой плексигласовой посудине с дышащим на ладан подвесным мотором. Деньги он потребовал все и сразу. Сказал, что после шести поедет надираться с корешами и вернётся далеко за полночь, что ключ от эллинга будет спрятан вот под этим камнем. Билл умел управлять моторкой, но мужчина (он даже не назвал своего имени, как, впрочем, и я) не всякий случай продемонстрировал основные принципы управления:
— Ты не смотри, что мотор выглядит не ахти. Он так только выглядит, а дело свое знает туго. Даже коли волна плеснёт, не знаю, что у тебя за осадка будет — всё одно не заглохнет, вывезет.
Мы вышли наружу и стояли на деревянных мостках. Он ещё сильнее нахмурился, всматриваясь в далекий и размытый горизонт.
— Вечерком будет пасмурно и ветрено, но не думаю, что волна поднимется. Значит, удачи!
Засунув руки в бурые от пятен карманы, он пошёл назад, к гаражу. Я же повернул к "мустангу". Полдела было сделано, оставалась самая грязная его часть.
Проулок я нашёл, когда небо уже начинало темнеть. Сквозь прорехи в тучах проглядывали рассеянные лучики уходящего солнца. Прохожих было немного, в основном, пенсионеры-собачники со своими подопечными. Дождавшись, когда парочка старушек, неспешно перебирающих ногами вслед за парочкой семенящих пекинесов, отойдет на достаточное расстояние, я вышел из машины. Билл курил, а я нет, но дабы создать иллюзию беззаботности, я щелкнул зажигалкой и привычно затянулся горьким дымом. Достав с заднего сидения заранее подготовленный пакет, я неспешно зашёл в проулок. Он был точно таким же, каким отпечатался в памяти — моей и Маккуина, разве что сейчас было немного светлее. Стараясь не наступать на пустые банки и осколки бутылок, я двинулся вглубь. Уже через несколько ярдов запах разложения начал перебивать запах табачного дыма. Я с раздражением
Я вытащил из принесённого пакета две пары рабочих хлопчатобумажных перчаток, два рулона скотча, рулон пластиковых мешков для сбора палой листвы, и несколько синтетических. Натянув перчатки и стараясь дышать ртом, я принялся за подготовку Маккуина к отправке в последний путь. Тело совершенно окоченело, поэтому дело подвигалось медленно — приходилось прилагать достаточно усилий для того, чтобы примотать руки к туловищу, а колени и ступни свести вместе (идею с расчленением я отмёл сходу — мне всегда претило избавляться от трупа таким диким способом). Наконец, через полчаса, когда пространство тупика погрузилось в вечерний полумрак, я критически оглядел результат своего труда. Передо мной лежал продолговатый кокон из мешковины, который скрывал ещё один, пластиковый, перехваченный в нескольких местах клейкой лентой. Вздохнув и моля Творца, чтобы на улице не оказалось пары особо любопытных глаз, я вскинул на плечо мешок со своей эйеринской одеждой, другою рукою ухватил "куколку" с телом Билла за щиколотки и поволок к выходу. Дождавшись, пока смолкнет звук мотора проехавшей мимо машины, я сначала забросил на заднеё сидение мешок с одеждой, открыл багажник и, вернувшись за Биллом, подтащил его к "мустангу". Поднатужившись, ежесекундно ожидая спиной вопросительного покашливания какой-нибудь любопытной леди, а то и полисмена, я забросил тело в багажник. Оно вполне ожидаемо не поместилось. Ноги (к счастью это были ноги!) пришлось буквально уминать всем весом своего тела, а потом и крышкой багажника. Когда, наконец, я плюхнулся на водительское место, то почувствовал, что пот с меня льет ручьем. Отдышавшись, я быстро погнал на север, попутно размышляя, не упустил ли чего важного.
К дому на берегу я подъехал уже в девятом часу. Всю дорогу поглядывал в зеркало заднего вида, ожидая красно-синего всполоха проблесковых маячков, но, как оказалось, переживал напрасно — ни Билл Маккуин, ни его близнец из другого мира полицейских сегодня не интересовали. Я заглушил двигатель и начал перетаскивать в лодку всё необходимое для морских похорон. Когда я занял свое место в моторке, она заметно осела — оставалось только надеяться, что хозяин лодки не ошибся насчет волн и не соврал насчет способностей мотора. Прежде чем отъехать, я примотал к "савану" Билла завёрнутый в пластиковый пакет мешок цемента. Проверив надежность крепления груза, я завёл мотор…
Когда я снова ступил на твёрдую землю, с неба начали сыпаться мелкие мокрые снежинки — будто последний плач по Биллу Маккуину. "Любил ли его кто-нибудь?" — думал я, нажимая на педаль газа промокшей кроссовкой: "Кто-нибудь, кто мог бы пролить слезу если не над прахом, то хотя бы над местом его последнего упокоения? Вряд ли. Всем, кто мог бы сблизиться с ним, Билл отвечал злобой и агрессией. Была ли то основа характера или же только панцирь, которым он отгораживался от окружения? Сие ведомо одному Творцу. Но в чём-то я, Крейван Фланахэн и Билл Маккуин были схожи — своей чужеродностью по отношению к внешнему миру. Маккуин так и не смог стать "своим". Сможет ли Фланахэн? Творец знает…"
Я подъезжал к Бушмилсу, желая принять душ и лечь спать (я так устал, что даже не хотел есть), когда пришла смс'ка от Майка:
"Билл у нас была нибальшая праблема с заказам. Преедем завтра сразу к Бреннану. Ни опаздовай он этово не любит. Давай!"
Глава 16
В понедельник погода окончательно перешла на зиму. С утра налетел восточный ветер, температура упала, пошёл густой мокрый снег. Он падал и почти сразу таял, но, бешено кружась в метели, снижал видимость всего до пары десятков ярдов.