История одного безумия

Трещев Юрий

Бенедикт узнал в женщине свою третью жену…

Он слушал ее словно зачарованный… голос у нее был как у сирены…

Когда она пела плачи, выси трепетали, внимая ей, камни двигались, деревья танцевали послушные…

— Галя, рад тебя видеть… — Бенедикт обнял женщину крепко и нежно… — Ты почти не изменилась…

— Ты тоже… выглядишь, как живой…

— Да, я был и среди утопленников, и среди небожителей, но не долго… пал в воду из бездонного чрева, напугал нимф, что играли у рифов с дельфинами… обезумели нимфы от страха, издали увидев мое падение из туч, сопровождаемое раскатами грома… склонились передо мной, узнали во мне бога, похожего обликом на человека… и снова грохот, словно небо обрушилось со всем, что

на нем… мне показалось, что земля затряслась от страха и горы понизились… дважды за век свой я побывал уже на небе… и все не впрок… корни не пустил там, хотя мог… бог дыхание вернул мне трупу бездыханному вместе с жизнью… я как будто спал, и пробудился при отпевании… дьякона перепугал, что кадилом махал надо мной и что-то невнятное читал из книги… помню, вокруг толпились незнакомые мне люди, взирали на чудо, изумленные без меры… все они бежали, когда я попытался встать… бежал и дьякон, наверное, вообразил себя богом… я остался один… солнце клонилось к закату… день угасал… тени удлинялись… город предстал передо мной как видение… улицы свивались точно паутина, в которой путались дома… на площади у руин театра толпа горожан внимала очередному пророку, что-то громко выкликающему… время было смутное… испуганные предсказаниями оратора о нашествии грязи и войне с собаками, горожане подняли вопль… они проклинали судьбу, бога… досталось и оратору, его забросали камнями и комьями грязи…

Бенедикт умолк, глянул на толпу горожан, ожидавших конца света…

— Боже мой, это же ты…

— Нет, не я… а ты кто?..

— Не узнаешь?.. меня трудно узнать… говорят, с тобой случилась скверная история, о которой намеками мне поведал секретарь мэра, когда я рылся в бумагах архива… там всюду пыль… она проникала и в железные ящики с бумагами… их составляли монахини монастыря, руины которого можно увидеть, если пойти вниз по этой улице… помню, я указал на это служителю архива… он что-то пробормотал, не разжимая губ, и пропал… больше я его не видел…

— Все эти бумаги нужны лишь историкам, чтобы нас запутать… или запугать…

— Я видела эти железные сундуки… там хроники без имен сочинителей, попадаются и трактаты о приобщении к святым тайнам: о превращении хлеба и вина в тело и кровь Христа…

— Стоит ли понимать это буквально?..

— Автор пытался соединить мистицизм веры с разумом…

— И кто автор трактата?..

— Очевидно монах и аноним…

— Посмотрите на небо, что там творится… вы слышите шум, вопли… трубы страшного суда поют, зовут на суд тех, кто погубил Христа…

— Говорят, его убийцы все еще живы…

— Ну да…

— О чем вы говорите?..

— А вы кто?..

— Я скиталец… паром, на котором я плыл, потерпел крушение… я очнулся на острове… почти год жил в пещере… представьте только… сырость, плесень… и тьма постоянно… я пел плачи богу с мольбой в голосе, рыдал, ломал руки, разрывал одежду, расцарапывал грудь… слезы и жалобы только и пребывали со мной, и еще мокрицы… я думал, что останусь без могилы и отпевания, но бог мне помог… я не противился… кто же противится сочувствию… глаза он мне закрыл и из промозглой пещеры забрал на небо… небожителем меня сделал… мне казалось, что я сплю… сны порождают чудовищ… в припадке безумия я принял пролетающих мимо птиц за ангелов, хлопающих крыльями… они же, сложив крылья, расселись на ветках… они пели, отпевали меня, пока тучи не заняли все небо… начался потоп… в исступление и море пришло… среди волн стали появляться острова один за другим… они строились в шеренги по ранжиру и росту отрогов… потом так же неожиданно установился штиль… помню, я шел по воде, забросив волосы за согбенную спину и хромая на обе ноги… я созерцал зрелище творения… и пел… мыслей и чувств я не скрывал… что?.. да, разные звери водились на этих островах… были и люди… обогнув заросли, я услышал визг… свинья опоросилась… разродилась дюжиной

поросят… странным мне это показалось… я даже лишился дара слов и речи… поросята были черные кожей, как эфиопы…

— Продолжай, что же ты умолк…

— Не помню, как я очутился в стране эфиопов… случилось все это во сне или после сна, с толку меня сбившего, сеющего среди очевидцев этого призрачного представления ужас и панику… на меня эфиопы смотрели как на бога… узнали меня, но когда я лицо омыл в ручье от копоти и грязи, заволновались… я поднял голову, огляделся, увидел, что творится вокруг… в толпе эфиопов я увидел бледнолицую женщину… она стала спрашивать, кто я?.. я сказал ей, что родом я с неба, после чего я скрылся с ней в пустующей пещере с высоким сводом… вскоре ко мне явился посланник… тоже рыжий, как и я… и хромой на обе ноги… ветер волосы его разметал… мне показалось, будто языки пламени лизнули его лицо, не обжигая…

— Они плачут… — сказал посланник…

— Кто?.. — спросил я…

— Эфиопы…

— Пусть плачут… — сказал я…

Посланник стоял под округлым сводом, против воли танцуя ногами…

За его спиной я увидел отроги гор и потоки мятежной грязи, творящей хаос, водовороты…

Добычей грязи стали эфиопы… я не вмешиваться… и не собирался…

— Помилосердствуй, помоги, защити, не допусти погибнуть… — завопил посланник…

— Увы… не в моих силах остановить нашествие грязи… потом придут собаки…

— Я знаю вас… — заговорила женщина в мантии…

— И что?..

— Вы Бенедикт Кириллов… вы жили в замке примадонны…

— Может быть, и жил… и что?..

— У вас там было две комнаты наверху под самой крышей… чувствовал вы себя там неуютно… впрочем, что же тут удивительно… общество, которое было вам доступно, вас не привлекало… жили вы в замке на птичьих правах… писали мемуары примадонны…

— Все это уже в прошлом… было некогда… — Бенедикт умолк…

— Написать мемуары вам не удалось, несмотря на все ваши и мои усилия… вину за неудачное начинание вы возложили на меня, на неподходящее время и обстоятельства…

— И, разумеется, на этот город и проклятое одиночество… скажите, кто вы?.. — Бенедикт умоляюще сложил ладони у груди…

— Это не важно… скажите, что будет с городом?..

— Бог не оставит город и горожан без защиты… — пробормотал Бенедикт…

Подняв взор, он увидел среди облаков лестницы эфиопов… они спускались, шли, поднимая клубы пыли… собрались в толпу вокруг него, теснили его, хотели быть ближе к нему…

«Они видели во мне бога и хотели прикоснуться к моей одежде…

Помню, от одежды остались одни лохмотья…

Когда ко мне подошла Рая, их царица, невольные слезы пролились из моих глаз, вырвались восклицания и рыдания…

Разрыдалась и Рая… разрыдалось и небо… и ветер стенал, терзал листву на деревьях…

— Что было дальше?.. было лето… потом в город вошла осень, женственная, хрупкая… что?..

— Продолжайте…

— Опять провал в памяти… не помню, как я очутился в руинах женского монастыря, разрушенного безумством грязи и войной с собаками…

Бенедикт умолк… глянул на толпу эфиопов, превратившихся в толпу монахинь… ноги их заплетались, плясали, подводили колени, гнущиеся невольно…

Горожане узнали в толпе монахинь примадонну… стали аплодировать ей, но внимание толпы ее только злило и пугало…

Бенедикт пришел примадонне на помощь… он утешал ее словами плача… увы, ей от слез делалось только больнее…

Примадонна превратилась в старуху… она вызывала сострадание даже у собак… собаки подняли вой…

Бенедикт обнял примадонну… они заснули на ступеняхтеатра, послушные велениям сна и старческой сонливости…

Бенедикт проснулся…

«Спит несчастная, одинокая в мантии примадонны, как в доспехах… улыбается во сне, сквозь слезы… сон послал ей видение, призрака, бога…