История одного эльфа
Шрифт:
– Она не человек…
– Ну эльф, смысл-то один…
Я повесил голову. Каюсь, когда торговец стал расспрашивать меня о Ленимирель, я на какой-то миг поверил, что сейчас он хлопнет в ладоши, воскликнет: «Она же здесь!» – и даст мне возможность увидеть ее. А там, как знать… Но чуда не произошло. Чудеса в наше время вообще редкое явление.
– Ну-ну, все в мире поправимо. – Торговец опять потрепал меня по плечу. – Смотри на происходящее проще – ну, увидитесь вы с нею, а дальше? Ты – пленник, она – рабыня. Ты ничем не сможешь ей помочь, только растравишь себя и ее. Так что успокойся и не бери
– Наверное, ты прав, человек, – подумав, ответил я.
– Говори мне «вы» и называй «мастер Родий», – поправил он. – Ничего не значит, что ты прожил в несколько раз дольше меня. Сейчас я – твой господин, а ты – мой раб. Вот встретишь кого-нибудь, кто захочет дать тебе свободу, тогда уж… А ведь это отличная идея! – Торговец хлопнул себя по лбу. – Я тебе помогу – выставлю на закрытый аукцион.
– И чем это может мне помочь? – усмехнулся я.
– Да всем! Закрытые аукционы потому и называются закрытыми, что туда абы кого не пускают. Публика там вся сплошь солидная, денег много. А такие люди, как правило, хорошо обращаются с рабами.
– Почему?
– А ты бы стал небрежно обращаться с вещью, которая дорого тебе досталась? – вопросом на вопрос ответил мастер Родий. – Нет, ты будешь ее беречь, сдувать с нее пылинки, гордиться ею и показывать гостям как предмет особой важности и ценности. Так и с рабами – если за тебя много заплатят, хозяину просто жаль будет сразу ломать и портить предмет, который ему так дорого стоил. Он сначала должен получить максимум пользы… Эй, кто там!
Полог палатки откинулся, и внутрь прошли два надсмотрщика.
– Отвести назад, сытно накормить и смотреть в оба, – распорядился торговец. – И глядите, чтобы другие его не задирали. Он представляет особую ценность…
Мои руки опять заковали в ручные кандалы, после чего меня медленно потащили обратно к подводам и посадили на цепь.
2
Невольничьи рынки в Ирматуле, столице Вольного Княжества Ирматул, открывались не каждый день, а только по выходным. Мы прибыли в город среди недели, и оставшиеся два дня прошли для нас в хлопотах.
Начать с того, что меня сразу отделили от остальных товарищей по несчастью. Меня – и еще пятерых эльфов, которых мастер Родий счел достаточно ценным товаром, чтобы выставить на закрытый аукцион. Меня и моих товарищей по несчастью осмотрел приглашенный лекарь, после чего нами занялся целый отряд – массажисты, прислуга, банщики. Все они под пристальным вниманием работорговца принялись приводить нас в надлежащий вид.
По традиции торговцам рабами не было места в городе. Свои «склады» они устраивали за городской чертой, посещая Ирматул только для того, чтобы продать на аукционе товар. Торговцы первого поколения даже не имели права селиться в городе и вынуждены были ставить дома там же, возле «складов».
Нас, шестерых «счастливчиков», отвели в один такой дом. Оставшиеся дни мы должны были жить здесь. Каждая небольшая комнатка была убрана довольно уютно. Вид портили только толстые решетки на окошках и замки, которые защелкнулись, едва мы переступили порог. Вид из моего окна открывался на реку, на берегу которой и стоял Ирматул. Город, где я должен был окончательно распрощаться со свободой,
Скрипнувшая дверь отвлекла меня от раздумий.
– Данкор?
Я с удивлением обернулся. На пороге стоял мастер Родий.
– Ты что это делаешь?
– Я, – пришлось отойти от окна, – хотел увидеть город.
– Ты никогда не видел человеческих городов?
– Мне интересно увидеть место, где я потеряю свободу и честь.
– Странное заявление. Тем более что свободу ты потерял еще тогда, когда орки взяли тебя в плен. А что до чести… хм, ты не совершил ничего такого, что можно считать бесчестным.
– Бесчестье уже то, что я буду продан, как вещь…
Я осекся, не зная, как выразить обуревавшие меня чувства.
Торговец пробормотал что-то относительно характера эльфийских лордов – я прекрасно все расслышал, но почти ничего не понял. После этого Родий направился к дверям. Уже на пороге обернулся:
– Под окнами постоянно несут службу мои люди. Беглецов приказано травить собаками. Если ты доставишь мне хлопоты, я продам тебя вместе с обычными невольниками.
Назначенный день наступил быстро. Рано-рано, когда в воздухе еще чувствовалась особая утренняя свежесть, нас вывели из дома и погрузили на повозку. Трех мужчин – меня и еще двух юношей и трех девушек. Девушки были сестрами-тройняшками – достаточная редкость даже для более плодовитых людей, – а младший юноша, на вид ровесник покойного Дейтемира-младшего, представился как танцор. Его движения и впрямь отличались особой грацией, заставлявшей любоваться молодым и пластичным телом. У нас многие девушки прекрасно танцуют, но чтобы танцором стал мужчина – это действительно большая редкость. Второй юноша назвался ювелиром.
Клетка, стоявшая на повозке, была закрыта со всех сторон, так что мы лишь однажды увидели город – когда у самых ворот с прутьев сдернули полог, чтобы стража могла пересчитать нас. Я немедленно запрокинул голову, желая осмотреться, но увидел только высокие стены с рядами бойниц по обе стороны и массивную надвратную башню. Она словно нависала над перекинутым через ров мостом.
Это было все, что я смог разглядеть, – в следующий миг полог опять набросили на клетку, и мы пересекли мост, въехав в стольный город Ирматул.
Уже на месте нас провели в тесное помещение, раздели догола, после чего тщательно натерли маслом, чтобы придать коже оттенок слабого загара. Волосы девушек распустили – близняшки немедленно закутались в них, стесняясь наготы. После чего всем связали руки за спиной и оставили одних.
Снаружи шумел торг. Даже не особо напрягая слух, можно было разобрать то и дело взлетающие над гулом толпы голоса продавцов: «Тридцать пять! Прекрасная цена! Кто даст больше?.. Тридцать семь? Отлично… Тридцать семь – раз, тридцать семь – два, тридцать семь – т-три… Продано! Поздравляю вас! Прекрасное приобретение!»