История одного гоблина. Два в одном
Шрифт:
Гарб не стал говорить, что гоблины сами себя называют гобхатами, посчитав эту информацию лишней для чужих ушей.
Паузу в разговоре помог заполнить Каввель, которого три рогатые фурии затащили на сцену, согнав оттуда суккуб, и заставили показывать стриптиз. Минотавр особо не сопротивлялся и, казалось, даже начал входить во вкус, стягивая с себя под музыку доспехи и одежду. Фурии и суккубы визжали от восторга, мужская часть аудитории с трудом сдерживала рвотные позывы. Назревала драка.
– А он молодец, правильно себя ведет. – заметила Хиенна и обратилась к Михелю. – Не составишь мне компанию? Я тоже хочу
Монах резко вскочил как ошпаренный. Со стороны могло показаться, что сейчас человек начнет отказываться, но он предложил даме свою крепкую жилистую руку.
– Я попробую, – коротко сказал он, опасаясь только незнания демонических плясок.
Странно выглядящая парочка: обольстительная суккуба в коротком красном платье с глубоким декольте и в черных лакированных туфлях на высокой шпильке – по такому случаю она взмахнула рукой, и ее наряд тут же поменялся – и неуклюже выглядящий человек в истрепанном монашеском балахоне. Он немного стеснялся босых грязных пяток, скинув мешающую обувь, и от этого двигался необычно скованно. Движения Хиенны в противоположность монаху выглядели изящными и грациозными.
Оба вышли на середину зала по немного шершавым каменным плитам пола, и танцующие потеснились, давая новой паре пространство. Музыка на секунду стихла.
– Ритмичный танец, – громко объявил на пуутском пианист-сороконожка.
Заиграла музыка. Михель с удивлением и радостью узнал в ней вальс. Монах просиял, приосанился и отточенным движением взял партнершу за талию и руку. Хиенна лишь удивленно вскинула бровь. Она явно не ожидала, что человек хорош и в таком искусстве. Именно этот вальс был не знаком человеку, но, зная нужные движения и ритм, станцевать можно любой.
Хиенна хохотала, немного откинув назад голову и полуприкрыв глаза от удовольствия, пока партнер кружил ее. Музыка все ускорялась, как ускорялись и движения. Демонесса чуть теснее прижалась к партнеру, хотя это и могло заставить их сбиться с ритма, но Михель вел уверенно. К танцу присоединилось несколько пар, образовав круг, в котором кружились рыжеволосая бесовка и ее партнер.
– Да, – крикнула она на пуутском за секунду до того, как музыка прекратилась. – Как чудесно!
Они стояли посреди зала. Взгляд карих глаз встретился со взглядом зеленых. Михель обхватил талию Хиенны чуть крепче и привлек суккубу к себе. Все еще не отрывая взгляда от ставших милыми черт, парень сделал глубокий вдох и потянулся губами к губам девушки. Она прикрыла веки и несмело потянулась к навстречу.
– Нет! – парня словно плетью огрели, когда суккуба вдруг вырвалась из его объятий и не слишком сильно, но решительно оттолкнула человека.
– Но я думал…
– Ты не понимаешь, так нельзя.
– Э, ну ладно. Если ты не хочешь, то я не в праве настаивать, – сухо сказал монах.
Под аплодисменты всей таверны влюбленные вернулись за стол, тяжело дыша. Вальсировать в облаках дыма не так-то легко. Михель даже закашлялся. Он не понял, что произошло, но все равно смотрел на суккубу с обожанием. Она подарила полный страсти взгляд в ответ, но Гарб заметил скрытую боль на лице демонессы, когда она отвернулась.
– Где ты научился так танцевать? – спросил Аггрх, почувствовавший очередной укол ревности.
– Я не всегда был послушником Старого ордена, – краешком рта улыбнулся парень, смущенно дергая косичку. –
– Это необычайное везение, – лицо демонессы теперь выражало сплошное довольство. – Я так не танцевала с тех пор, как брат отправился на войну.
– Необычным везением было встретить тебя, – тихо ответил монах, предавая заветы Ордена все сильнее с каждой минутой, проведенной в обществе суккубы.
– Везением, да, – многозначительно кивнула принцесса. – Необычайным.
Михель нахмурился, но лишь на мгновение, чтобы никто ничего не заподозрил. Он уловил странную фальшь в голосе своей избранницы. Нет, она не лгала, но что-то недоговаривала. Что? Смутные воспоминания далекого прошлого – из тех времен, когда он еще не стал на духовный путь – мелькнули на краю сознания, но, как ни силился послушник, ему так и не удалось вспомнить нечто несомненно важное.
– Знаете, а мне тут нравится, – ни с того ни с сего сказал Адинук. – Такое чувство, что всем плевать, кто и как выглядит.
– Ну да, – подтвердила суккуба. – Ты это к чему?
– К тому, что там на Лумее меня всегда судили по цвету кожи. Темный эльф – темные мыслишки, темные делишки… Здесь, меня больше рассматривают как источник Дэ, а какая у меня кожа – совершенно не важно.
Хиенна поперхнулась содержимым своего бокала, из которого только что сделала маленький глоток, и красные струйки потекли из уголков ее рта.
– Можно, конечно, это и так рассматривать. Но, если бы ты был пуутом, то отношение к тебе в этом мире бы точно не зависело от цвета кожи, – сказала она, прокашлявшись и вытирая кружевным платочком алые капли с подбородка.
– Принимая во внимание вышеизложенное, – очнулся от тяжелых раздумий гоблин, – мне бы тоже не хотелось, чтобы обо мне превратно судили по экстерьеру. Но, судя по всему, это невозможно в данной ситуации, связанной с моими ростовыми параметрами.
– Скажи мне честно, гоблин, – нахмурилась Хиенна. – Ты специально пытаешься всех раздражать такими речами?
– Что? – не понял Гарб.
– Ты постоянно умничаешь, – сказала суккуба, и остальные компаньоны согласно кивнули. – Этим ты как будто пытаешься унизить собеседников. Нельзя так. У нас за такое могут побить, а то и сожрать. Не то чтобы тебе это грозило, но все-таки ты не мог бы разговаривать как-то проще?
Шаман секунд тридцать сидел с недоумением на морде, а потом прикрыл ее ладонью. На попытки друзей заговорить с ним, он просто отмахивался. За столом воцарилось молчание. Спустя пять минут ловец духов опустил лапу.
– Я, кажется, понимаю, о чем ты. Постараюсь исправиться. Извините меня. Это не специально, просто у меня большую часть жизни не было нормальных живых собеседников.
Каждый из компаньонов хотел что-то сказать, но все их слова остались невысказанными. Именно в этот момент из клубов дыма к друзьям выползло нечто, напоминающее огромную обезьяну. Существо, покрытое густым бежевым мехом, передвигалось, опираясь на массивные передние конечности и переставляя маленькие задние ножки. На его клыкастой безволосой голове, низко опущенной между передними лапами, играла злобная ухмылка, не предвещающая ничего хорошего. Изогнутая спина твари скрывалась в дыму где-то под потолком, до которого не достал бы вытянутой лапой даже Гарб.