История одного гоблина. Два в одном
Шрифт:
Под рев и улюлюканье десятков тысяч глоток команды бросились в атаку. Первое время во взметнувшейся пыли и мелькании конечностей, разобрать что-то было довольно сложно. Затем ситуация начала проясняться: похожие на студень слизняки уже успели частично раздавить, а частично растворить кислотными плевками своих первых соперников и теперь отдыхали в сторонке, ожидая завершения противостояния остальных. Немного ясности вносили комментарии распорядителей:
– Вы только гляньте-посмотрите, что творят эти милые фурии! Ох, как хороши их копыта в бою! – заливался Таксин.
– А как ловко волю
– Мои симпатии, конечно, на стороне собратьев, но шансов для них я никаких-никаких не вижу. Такова-такова жизнь, – притворно вздохнул зеленый имп. – Сами виноваты, что полезли в большую-большую политику.
Хиенна картинно зевнула, показывая, что свалка на арене – всего лишь прелюдия к основному действу. Тем не менее смертные сидели, завороженные царящим внизу хаосом. Аггрх, проведший большую половину своей жизни в качестве гладиатора, восхищенно наблюдал за движениями сражающихся.
– Слизни победят, – уверенно высказался он.
– Не будь так уверен, дорогуша, – мурлыкнула ему на ухо принцесса. – Поспорим?
– Нет уж, я больше не спорю, – Аггрх вздрогнул, а его кожа от испуга из зеленой стала бледно-салатовой.
Тем временем соперники успели основательно потрепать друг друга, и на арене осталось только три с половиной команды, еще способных к продолжению боя.
Кроме суккуб с подчиненными им импами и студней, до завершающей части повезло дожить группе из трех насекомообразных пуутов. При взгляде на них Бурбалка мысленно поклялся воскурить благовония в храмах всех богов по возвращении домой, если с таким соперником не придется иметь дела.
Тела этих тварей были закованы в прочный черный панцирь, от которого любое оружие соперников отскакивало с глухим звуком, как эльфийский ногомяч от кирпичной стены. Отвечали они быстрыми и точными выпадами тонких черных передних лапок. Тушки тех, кто недооценил исходящую от них опасность, валялись тут же неподалеку с аккуратными маленькими дырочками в разных частях доспехов и панцирей.
– Этот вид пуутов называется мелэнь, – прокомментировала Хиенна. – Вот они и победят. Их матриарха зовут Затиди. Там нет тех, кто способен ее остановить.
Мелэнь оказались зажаты между стеной арены, суккубами и слизнями. С четвертой стороны в воздухе парила троица выживших импов, угрожающе сжимающая и разжимающая кулаки.
– Импы - стихийные существа, – пояснила Хиенна. – Если их загнать в угол, могут поразить врага выбросом чистой энергии одной из стихий. Правда, они при этом гибнут, зато плодятся с невероятной скоростью. В нашей армии служат расходным материалом, и в них никогда нет недостатка. Готова поспорить, что Маруна – главная в отряде суккуб – подбила этих недотеп на участие специально, чтобы использовать. Сами они вряд ли бы полезли на съедение. Отличный план, но он ей все равно не поможет.
Между тем кольцо вокруг мелэнь сжималось.
– Что же предпримут дальше наши свирепые-свирепые участники? – громко озвучил вопрос Таксин.
– Смотрите дальше, и узнаете! – добавил Сомбун.
Маруна переглянулась с вожаком слизней и подала условный сигнал. Было похоже,
Бесенята красиво полыхали разноцветными огоньками, пока Затиди рвала их тщедушные тельца на части прямо в воздухе. Вспышки эти не причинили матриарху существенного вреда, хотя раньше несколько противников импов в такой же ситуации замертво упали на камень арены. Публика разразилась аплодисментами.
– Вот так поворот! Аж шипы дыбом! – восхитился Сомбун. – Правду говорят, что в большом выводке челюстями не клацают!
Тем временем слизни начали плеваться в оставшихся внизу мелэнь. Густые зеленые сгустки яркими пятнами покрыли агатовые панцири инсектоидных демонов. Пара суккуб не добежала несколько шагов и замерла с занесенными кнутами, ожидая губительного действия кислоты. Панцири задымились, и их обладатели пришли в движение. Клубки резко развернулись, стряхнув опасную слизь прямо на противников. Если карсунам собственные плевки оказались нипочем, то суккубам повезло меньше: одной из них брызги попали в лицо, и до зрителей донесся кошмарный предсмертный вопль. Тошнотворный запах горелой плоти поплыл над ристалищем.
– Неудачница, – совершенно без эмоций прокомментировала это событие Хиенна, хотя по ее левой щеке скатилась одинокая слезинка.
Второй суккубе повезло не больше: она успела отскочить назад, только чтобы быть пронзенной лапами приземлившейся Затиди.
Мелэнь дружно повернулись к оторопевшим карсунам, ожидавшим другого исхода.
– Итак, у нас две, да-да, две команды победителей! – затараторил таксин.
– Не спеши, кое-кто так не думает, – не согласился Сомбун, издав для убедительности цокающий звук.
И действительно, мелэнь явно желали остаться единственными выжившими на арене. В доказательство своих намерений вся троица привстала на задние лапы и, угрожающе раскачиваясь, направилась в сторону слизняков.
– Пусть оно выберет себе кусок по размеру пасти! – агрессивно пробулькал самый крупный карсун, начав увеличиваться в размерах и поменяв цвет с буро-зеленого на темно-красный.
– Ты боишься меня, глупый ком болотной жижи, – прощелкала Затиди.
Публика и ведущие затихли, пытаясь уловить малейшие детали перебранки.
– Разве можно бояться того, что для Манку даже в паразиты не годится? – пробулькал в ответ слизняк, а часть зрителей захохотала, оценив оскорбление по достоинству.
Затиди яростно стукнула себя верхними лапами по панцирю.
– Не старайся отсрочить свое перерождение, отрыжка Эльжахима!
Хиенна улыбнулась и поднесла правую руку к лицу, смахивая огненную прядь, упавшую на глаза.
– Это было бы ниже пояса, если бы он у карсунов был, – сказала суккуба. – Они верят, что после кончины возродятся в новых телах где-то в ином лучшем мире. Его только что обвинили в трусости.