История одного гоблина. Два в одном
Шрифт:
Защитные заклинания не действовали на тех, кто хотел выйти, поэтому орк спокойно отодвинул массивную кованую щеколду и беспрепятственно выскользнул в коридор. Зов природы был в это утро на редкость силен, поэтому Аггрх, не разбирая дороги, помчался к клозету.
Истошный визг заставил всех остальных компаньонов повскакивать со своих спальных мест вместе с доброй половиной пуутского палаточного лагеря.
– Защищайтесь! – заорали демоны, натыкаясь в суматохе друг на друга. – На нас напали мары!
– Бей маров! –
Первой вскинулась Хиенна. Она стремглав бросилась к двери, за ней метнулся Адинук. Гарб запоздало схватился за посох, а Антонио только сонно приподнял голову с подушки.
– Что там опять? – недовольно пробурчал он.
Интенсивность визга постепенно уменьшалась, сменившись на секунду гробовой тишиной и взрывом хохота через мгновение.
Гарб осторожно выглянул в коридор и не смог сдержать улыбку.
В сумраке дальнего конца коридора смутно угадывалось шесть подвешенных к потолку фигур разной степени шипастости и рогатости, обмотанных паутиной. На потолочной балке рядом с ними восседало огромное темное паучье тело, сноровисто заворачивающее в шелковистый кокон очередную жертву. Судя по отчаянно болтающимся в воздухе сапогам, их обладателем являлся Аггрх, а глухое мычание свидетельствовало об уже заткнутом рте горемыки.
– Он боится пауков? – пытаясь больше не смеяться, спросила Хиенна.
– До жути, – подтвердил эльф, и снова согнулся пополам, не в силах сдерживать смех. – Отпусти уже его, маленькая, это свой. Забыла, что ли?
Милена нехотя начала разворачивать кокон, выпуская добычу. Аггрх коснулся пола и, дико вращая глазами и размахивая руками, понесся в сторону клозета, начисто забыв про валяющийся на полу меч.
– После этой «жути» он будет бояться их еще больше, – протиснулся вслед за Гарбом ехидно ухмыляющийся Бурбалка, успевший застать финальную сцену.
– Твоя питомица подросла, – присвистнул Гарб, глядя на арахниду. – Так должно быть или это опять шутки адских миров?
– Хорошо кушает, наверное, – загадочно улыбнулся своим мыслям эльф.
Паучиха действительно выглядела иначе. Теперь она была крупнее, чем во время ее первой встречи с компаньонами в заброшенном храме. Передние конечности превратились в настоящие клешни, хелицеры стали толще, а остальные ноги заканчивались не прежними лапками, а вполне острыми когтями, с виду способными разорвать любую броню, как бумажку.
Шум за крепостной стеной тем временем немного поутих. Пууты наконец сообразили, что непосредственной опасности нет. На всякий случай они добили раненых, чтобы никто не уполз обиженным, и разбрелись по своим делам, спокойно обсуждая происшествие. Пускай, дескать, стража разбирается – это ее дело.
– Вам смешно, – донесся обиженный голос орка из уборной, – а мне теперь портки надо чем-то отмывать, а воды тут нет.
Милена
– Она тебя признала в новом облике? – поинтересовался Гарб, разглядывая коконы.
– А то! Питомцы любят нас не за цвет кожи, а как лисы любят креветок, – ответил Адинук и добавил, обращаясь к паучихе. – Кого поймала, малышка? Хвастайся уже!
«Малышка», у которой лапы доставали до противоположных стен коридора, бойко поползла обратно и опустила всех пленников на пол. Компаньоны подошли ближе, и арахнида начала освобождать головы от паутины.
Первым оказался обычный дворцовый уборщик. Маленький имп смотрел стеклянными глазами в пространство, не замечая никого вокруг. На его уродливом лице застыла глупая улыбка.
– У Паука-отступника три ядовитых железы, – радостно сообщил эльф. – Яд из одной парализует жертв, из второй – убивает на месте.
– А из третьей? – раздался взволнованный голос из клозета.
– Из третьей превращает в покорного раба, – услужливо ответил Адинук. – Остаток жизни придется провести, защищая потомство прелестницы, у которой такая железа уже выросла. Она как раз набухает перед сезоном размножения. К счастью, охранять маленьких паучков придется недолго. Они быстро вырастут и съедят своего защитника. Из милосердия не иначе, боль-то при этом нарастает с каждым днем, а чувствительность не исчезает. Теряется только чувство реальности.
В туалете раздался сдавленный стон и звук ревущего пламени – сработал смыв.
– Впечатлительный он какой-то, – буднично заметил Антонио, посмеиваясь исключительно про себя.
Второй, третий и четвертый импы-прислужники тоже не подавали признаков жизни, находясь в коматозном состоянии.
– Тут ничего интересного, если не считать вон того – явно шпионил на сестричку. Все равно спит, так что давайте остальных посмотрим, – предложила Хиенна, с любопытством взирая на оставшиеся коконы.
Тела в них были крупнее и выглядели многообещающе.
Милена посмотрела на хозяина и, получив одобрительный кивок, освободила от паутины голову из пятого свертка.
– Ты ж мой сладкий! – с напускной нежностью всплеснула руками Хиенна. – Крутился рядом с моими покоями среди ночи, а в гости не зашел. Как же так?
– Этот инкуб вчера присутствовал в ложе вместе с Мерилит, – почти не удивился Гарб. – Можно сделать вывод, что он тут осуществлял разведывательную или диверсионную деятельность. Так?