История одного гоблина. Два в одном
Шрифт:
– Манку покарает ваш род! – внутри их вожака все клокотало и бурлило.
Гарб приготовился метнуть в гущу схватки молнию. Огонь у него всегда получался лучше, но ловец духов помнил, что пууты в нем просто купаются. Пока гоблин целился, произошло нечто странное. Карсуны и их враги прекратили сражение и...
– Что? – Гарб за время своих приключений успел привыкнуть к неожиданным событиям, но увиденное заставило его застыть на месте в изумлении.
Карсуны щупальцами нежно поглаживали панцири мелэнь, явно выражая таким образом симпатию. Жукообразные не остались в
Зрители, похоже, были ошарашены не меньше Гарба.
– Что-что происходит, Сомбун, друг мой? – пропищал где-то высоко в небе зеленый имп.
– Не знаю, – всхлипывая, произнес бармен, – но я чувствую себя очень необычно. Давай обнимемся? Ты мне вдруг так понравился! Почему я раньше не замечал, какой ты хороший?
Имп стремглав подлетел и упал на грудь коллеге. Так они и застыли в объятиях, со стороны могущих показаться даже чуть более, чем дружескими.
Зрители только и успели, что ахнуть. Затем началось форменное безобразие: трибуны с ревом, слезами, соплями и прочими выделениями полезли друг к другу обниматься, брататься, объясняться в любви и просить прощения за предыдущие обиды.
Рядом с Гарбом открылся портал, из которого выпал изрядно потрепанный Бурбалка. В руках он сжимал дудочку, наконечник которой слегка дымился. Портальная воронка с другой стороны от гоблина выплюнула пуута, в котором с некоторым трудом можно было опознать мастера порталов. Крупный кривоногий лысеющий имп с печальными глазами был полупрозрачен, но теперь вокруг него почти не клубился туман. На его уродливой морде застыло выражение крайнего удивления.
– У нас, уф, кажется, ничья, – пытаясь отдышаться, заявил Антонио.
– Мы решили, пусть другие дерутся, – заявил Ченвай, – а нам с коллегой все пути открыты.
– А че тут происходит? – в недоумении осмотрел арену Бурбалка.
– Я бы и сам хотел это знать, – задумчиво сказал Гарб, нервно постукивая посохом. – Вроде бы все неплохо, но меня терзает странное чувство...
Только суккубы продолжали яростно кромсать друг друга, не обращая внимания ни на кого вокруг.
Гоблин вдруг кожей почувствовал странные изменения вокруг. Магия на арене начала рассеиваться сама собой, будто кто-то высасывал ее через огромную незримую воронку.
Часть 3: Тень над Бездной. Глава 23
Из Элизия да в Эльжахим.
Пуутская поговорка
Два израненных тела слились почти воедино. Зубы, когти, локти, колени – все шло в ход. Не разумные существа, но скорее дикие звери с рычанием рвали друг друга на части. Главный ритуальный бой подходил к своему логическому завершению, и одна из соперниц сопротивлялась уже гораздо слабее, чем в начале. Ее силы стремительно таяли. Остатки былой мощи скупо тратились, чтобы не дать сестре добраться до нежной кожи на горле. Один раз клыки сомкнутся – и сражение окончено.
– Смирись! – прорычала та, что придавила соперницу к горячему
– Народ тебя все равно не примет! – сквозь зубы ответила вторая.
– Примет, когда я покажу им твою голову.
Вторая плюнула в ненавистные глаза и в очередной раз попыталась вывернуться. Попытка провалилась. Получив прямой удар в лицо, превративший его в залитую кровью маску, слабеющая суккуба лишилась сознания.
Первая убедилась, что кузина уже не может сопротивляться, и с трудом поднялась на ноги. Тяжело нагнувшись, она дрожащей окровавленной рукой схватила поверженную соперницу за растрепанную и измазанную грязью шевелюру. Обмотав вокруг ладони достаточно волос, принцесса рванула бесчувственное тело кверху и подняла его над скользкими камнями. Триумф был полным.
– Нет! – отчаянно закричал Михель, на котором Гарб как раз остановил действие заклинания. Парень рванулся к любимой, но невидимый барьер отбросил его назад. Монах сделал еще две попытки, прежде чем его придавило к камню, не давая подняться. – Не надо!
– Кто еще посмеет бросить мне вызов! – негромко сказала принцесса, делая паузы между словами, и ее злобный рык услышал каждый пуут в королевстве.
Зрители смущенно потупили глаза. Ни у кого не доставало духу дерзнуть на подобное.
– Поклонитесь своей королеве! – упиваясь победой, произнесла рыжеволосая.
– Я... прощаю... тебя, – сумела прошептать обескровленными губами ее сестра.
Хиенна демонически расхохоталась.
– Ты сейчас можешь только умереть, – без пяти минут королева облизала длинным шершавым языком пересохшие от волнения и соленые от запекшейся крови губы. Тело соперницы обмякло – у Мерилит не осталось сил сопротивляться.
– Чудовище! – раздался крик с трибун.
– Б-у-у! – возгласы неодобрения начали раздаваться то тут, то там, нарастая и набирая силу.
– Отпусти ее, тварь! Нам нужна милосердная королева!
Волна демонического возмущения достигла пика, целый стадион пуутов кричал и требовал жизни и свободы для побежденной.
Хиенна застыла в нерешительности, не совсем понимая, что происходит.
– Но ведь... – успела произнести она, прежде чем сокрушающе мощная магическая волна вырвала из ее руки тело кузины, оставив на память зажатый в кулаке клок волос угольного цвета.
Мерилит взмыла в воздух на недосягаемую для Хиенны и ее бича высоту. Раны первой наследницы стали стремительно затягиваться, и вскоре румянец вернулся на впалые щеки.
– Нет! – вопль, полный злобы, прорезал царящую тишину. – Нечестно! Так нечестно!
Хиенна упала на арену и забилась в истерике. К суккубе тут же подбежал Михель, намереваясь залечить глубокие порезы на ее коже.
– Поди прочь, куньмо! – враждебно встретила рыжеволосая его приближение.
Монах недоуменно отпрянул, а затем его едва не захлестнуло уже знакомое чувство ярости.
– Отпусти! – со стоном сказал он куда-то в пустоту, ни к кому не обращаясь. – Я не хочу!
Между тем тело Мерилит продолжало меняться с огромной скоростью. Два огромных белых крыла широко распахнулись над ареной, и зрители восхищенно ахнули.