История одного гоблина. Два в одном
Шрифт:
Громилы также издали громогласный рев и бросились в атаку, огромными скачками покрывая расстояние, отделяющее их от входа во внутренний двор цитадели. Пятьсот колен[2], триста, сто...
– Ну же! Ну! – шептал полководец, сжимая и разжимая в нетерпении когтистые лапы.
Толпа добежала до моста. В этот момент неведомая сила подхватила Квимиаля – и наступила тьма. Последнее, что увидел прославленный тхан – что-то шустрое, зеленое и очень крупное. Он отчаянно попытался пошевелиться, но не смог. Мышцы словно окаменели и налились непереносимой тяжестью. Сквозь пелену, закрывающую
– Что же их могло так напугать? – удивился он, цепенея. – Целую армию самых свирепых существ в обитаемых мирах!
Импов можно упрекнуть в легкомысленности или тупости, но не в трусости или отсутствии желания рвать врага на части своими острыми зубами и когтями. Эти бесята боялись только Квимиаля, но что-то их сейчас напугало настолько, что они не бросились спасать командира.
Его куда-то несли. Крики стихли и отдалились, уступив место тихому шелесту и плеску волн. Последнее заставило тхана похолодеть. Он бы с превеликим удовольствием сжался в комочек, но тело все еще не слушалось.
Вода. Почему Квимиалю так страшно при звуке журчания этой прозрачной субстанции? Ответ очевиден – яд. И все-таки старый воин силился найти другое объяснение в своей памяти, но главное воспоминание все время выскальзывало из объятий разума. При этом тхан продолжал испытывать странную тягу к источнику своего страха. Нестерпимо хотелось нырнуть в освежающую прохладу, покориться и принять неизбежное. Если вода убьет его – пусть будет так, лишь бы это произошло как можно скорее.
И все-таки Квимиаль боялся не за жизнь. К моменту того страшного проклятия он уже был древним, хоть сейчас и не помнил столь незапамятные времена достаточно хорошо. Генерал, однако, привык к своему нынешнему существованию и не желал в нем что-то менять. Вода же сулила перемены. Не всякая вода, а именно эта.
***
Бой в воротах утих, не начавшись. Как только интервенты лишились главаря, их наступательный порыв резко ослаб. Ударная группа успела добраться до рва, пробежала по мосту и попала под холодный душ, пролившийся из верхней части ворот. Вода произвела ошеломительный эффект на демонов. Громилы превратились в рослых гуманоидов со смуглой бронзовой кожей, излучающей едва заметное голубоватое свечение. Сверкая на солнце обнаженными телами, они малодушно отступили к лесу, где их тут же разорвали на куски голодные и все еще кошмарные сородичи.
– Давай этого гада сюда, – распорядился Аггрх, вытаскивая один из зачарованных мечей из ножен и опасливо отодвигаясь от Милены.
Ее тело, покрытое краской разных оттенков зеленого, позволяло отлично маскироваться от добычи в лесу.
– Он не гад, – мягко поправила зеленокожего Мерилит. – Просто ему не повезло находиться по ту сторону восприятия мира.
– Ах, простите мои армейские манеры, Ваше Величество, – подчеркнуто вежливо ответил генерал. – Только я сомневаюсь, что неприятель проявит такое же великодушие, буде нам доведется попасть в плен, и не употребит в пищу наши бренные тела без лишних разговоров.
Королева бросила на орка недовольный взгляд, но промолчала.
Арахнида
Орк аккуратно, стараясь не подпортить пленнику шкурку, разрезал острием меча кокон.
Взгляду компаньонов предстало диковинное существо. Длинная почти крысиная морда со множеством глаз в верхней части плавно переходила в узкое тело, покрытое густым черным мехом. Хвост по длине почти не уступал туловищу и оканчивался утолщением, похожим на навершие шипастой булавы. Командующий вторжением лежал неподвижно, но его глаза с ненавистью взирали на пленителей, весьма выразительно обещая им страшные кары за столь постыдное беспомощное состояние.
– Пока не впечатляет, – категорично высказался Аггрх, оценивая небольшие размеры пленника.
– Мал да удал, – заметил Адинук, делая себе маникюр пилочкой, позаимствованной у королевы.
В бытность темным эльфом такие мелочи, как краса ногтей, его мало заботили, но изменившийся облик обязывал поддерживать статус высокородного пресветлого лусида. Его это забавляло настолько, что бард даже начал причесываться.
– Это сам Квимиаль, – сообщила Мерилит, не спуская с лежащего полководца глаз. – Он однажды сожрал целую когорту маров, дерзнувших напасть на него в бою. Одним глотком.
Компаньоны взглянули на противника с гораздо большим уважением. Аггрх проникся уважением настолько, что сразу замахнулся мечом, чтобы как можно скорее покончить с вероятной угрозой. Только окрик Мерилит не позволил ему завершить начатое.
– Не сметь! – возмущению королевы не было предела.
Ладонью правой руки она сделала один быстрый пасс, и силовая волна сбила зеленокожего с ног, вырвав клинок из руки и отбросив его к противоположной стене.
– Э? – потирая ушибленный бок, переспросил орк, недоумевая по поводу такой резкой реакции.
То ли белокрылой королеве сильно претило убийство беззащитного пленника, то ли у нее имелись более веские причины не желать ему смерти.
– Квимиаль не просто потомок благородного рода, – грудь Мерилит бурно вздымалась, выдавая сильное волнение. – Он тхан.
Поскольку это мало что объяснило, компаньоны продолжили смотреть на королеву с непониманием.
– За смерть любого тхана, если это не ритуальное убийство, совершенное равным по силе или старшинству пуутом, явится наказывать лично Иблис со своей дружиной, – вдруг раздался голос Антонио, который как раз показался в дверях.
Он отдыхал в своей комнате, но решил, что обязан быть рядом с Мерилит в момент опасности.
– А, раз так, лучше его не трогать, конечно, – согласился Аггрх, потирая слегка искривленный нос с горбинкой, свернутый давным-давно на арене и не до конца вправленный обратно. – Давайте просто уговорим его уйти вместе с армией.
Неизвестно, сколько бы еще компаньоны препирались, если бы «парализованный» неожиданно не вскочил и не прыгнул со стола сразу на потолок. Все бросились врассыпную, а Квимиаль издал короткий смешок.