История отношений между русскими князьями Рюрикова дома

Соловьев Сергей Михайлович

В 1389 году умер Димитрий Московский. Куликовская битва поставила его наряду с величайшими героями Русской земли. Средства к явному восстанию против татар были приготовлены для Димитрия его предшественниками. Младенцем остался Димитрий после отца, но интересы Московского княжества, интересы рода Калиты были тесно связаны с интересами бояр московских: привыкнув быть боярами великокняжескими, они не хотели принять роль второстепенную; с другой стороны, наследственные слуги дяди и отца Димитриева, они не хотели переезжать к новому в. князю в Нижний или Тверь, где не могли играть первостепенной роли, вытеснить из благосклонности князя дедовских бояр его. Вот почему московские бояре так умно воспользовались силами Москвы, приготовленными Калитою и Симеоном, чтоб удержать великое княжение Владимирское за своим малолетним

князем; при этом не должно упускать из виду великого влияния митрополита Алексея, митрополита всея Руси, но жившего в Москве.

Если князья предшествовавшие были воспитаны в понятии о необходимости уважать Орду, то Димитрий, наоборот, был воспитан в неповиновении хану: еще малюткою бояре водили его на нижегородского князя вопреки ханскому ярлыку; впечатления молодости суть самые сильные, и Димитрий, возмужав, не побоялся выйти против Мамая. Другая главная мысль, которой он напитался от бояр в младенчестве, была наследственная мысль московских князей усиливать во что бы то ни стало свое княжество, дабы иметь возможность и бороться с татарами, и пресечь навсегда притязания других князей на господство; Димитрий остался верен этой наследственной мысли: вот заслуга его!

Но мы не должны забывать заслуги бояр, которые, пусть по своим корыстным целям — нет нужды, умели утвердить в молодом князе эти две благодетельные мысли. Сам Димитрий не остался неблагодарен своим умным воспитателям; для доказательства я приведу следующие места из жития^{681} его, которые обнаруживают всю степень влияния бояр на события Димитриева княжения. Чувствуя приближение смерти, Димитрий, по словам автора жития, дал сыновьям следующее наставление: «Бояры своя любите, честь им достойную воздавайте противу служению их, без воли их ничтоже не творите». Потом умирающий князь обратился к боярам с такими словами: «Ведаете каков обычай есть мой и нрав, родихся пред вами, и при вас възрастох, и с вами царствовах; и мужествовах с вами на многи страны, и противным страшен бых в бранех, и поганыя низложих Божиею помощию и врагы покорих; великое княжение свое велми укрепих, и мир и тишину земли Русьской сътворих, отчину свою с вами сблюдох, еже ми предал Бог и родители мои, и вас честь и любовь даровах, под вами городы держах и великыя власти, и чада ваша любих, никому же зла сътворих, ни силою что отъях, ни досадих, ни укорих, ни разграбих, ни изъбезъчьствовах, но всех любих и во чьсти держах, и веселихся с вами, и с вами поскорбех, вы же не нарекостеся у мене бояре, но князи земли моей».

Кто же были эти бояре, без совета с которыми Димитрий не велел сыну своему ничего предпринимать, которых называл «князьями земли своей»? 10 из них подписали имена свои под духовным завещанием в. князя; фамильные прозвища не были еще в то время в употреблении, бояре подписались только именами отечественными: Димитрий Михайлович, Тимофей Васильевич, Иван Родивонович, Семен Васильевич, Иван Федорович, Александр Андреевич, Федор Андреевич, (Федор Андреевич), Иван Федорович, Иван Андреевич. Замечательнее всех по влиянию был Федор Андреевич Кошка и сын его Иван Федорович, особенно при наследнике Димитрия; о знатности боярина Кошки свидетельствует то, что в. к. тверской Михаил Александрович женил своего сына на его дочери^{682}.

Теперь обратимся к духовному завещанию Донского, которое представляет много любопытного^{683}. Неслыханная прежде новость — московский князь благословляет старшего сына Василия в. княжением Владимирским, которое зовет своею отчиною! Донской уже не боится совместников для своего сына ни из Твери, ни из Суздаля; он уверен и в согласии хана, потому что в случае отказа московский князь так силен, что может обойтись и без хана, а в случае согласия так богат, что благодарность его будет гораздо ценнее, чем благодарность какого-нибудь другого князя. Кроме Василия у Донского оставалось еще 5 сыновей: Юрий, Андрей, Петр, Иван и Константин; но двое последних были малолетны, Константин родился только за 4 дня до смерти отцовской, и потому в. князь поручает свою отчину, Москву, только 4 сыновьям. В этой отчине, т. е. в городе Москве и в станах, к ней принадлежавших, Донской

владел двумя жребиями, жребием отца своего Ивана и дяди Симеона, третьим жребием владел Владимир Андреевич, он остался за ним и теперь.

Из 2 своих жребиев в. князь половину отдает старшему сыну Василью, на старший путь, другая половина разделена на 3 части между остальными сыновьями: из этого видно, как усилена собственность старшего. Остальные города Московского княжества разделены между 4 сыновьями: Коломна — старшему Василью, Звенигород — Юрию, Можайск — Андрею, Дмитров — Петру. Благословляя старшего Василия целою областию в. княжения Владимирского, Димитрий, как бы для вознаграждения, отдает остальным 3 сыновьям города, купленные еще Калитою и окончательно присоединенные только им: Юрию — Галич, Андрею — Белоозеро, Петру — Углич.

Усилив старшего сына не в пример пред прочими областию в. княжения, областию, уже теперь верною, переходившею как отчина в потомство последнего, Донской счел справедливым ограничить несколько обогащение старшего в пользу младших и потому уступил, по-видимому, прежним родовым понятиям, а именно, в случае смерти старшего сына Василия бездетным, владение его, т. е. московская часть, вместе с в. княжением переходили к старшему по нем, а удел последнего как праздный делился снова между братьями; след., здесь поступлено вопреки неотчуждаемости раз полученной собственности, и князь Юрий, получив удел старшего брата, должен был отказаться от своего наследственного удела, который подвергался дроблению; равно Донской завещал, что если кто умрет из младших сыновей бездетным, то выморочный удел также делится между оставшимися в живых братьями.

Но здесь, как уже сказано, только видимая уступка прежним родовым понятиям; все братья имеют право на выморочный удел, но это право ограничено произволом княгини-матери: «А вы дети мои слушайте своее матери; что кому даст, то тому и есть». След., здесь мы видим уступку не прежним родовым понятиям, но уступку произволу собственника, что совершенно несогласно с прежними понятиями: в. князь как собственник передает свое право располагать своею собственностию по произволу жене; выморочный удел не разделяется прямо между всеми сыновьями, но отдается в распоряжение княгини-матери, распоряжение совершенно произвольное. Завещание было написано прежде рождения самого младшего сына Константина, и потому на его счет сказано следующее: «А даст ли Бог сына, и княгини моя поделит его, возмя по части у болшие его братьи».

Вообще здесь любопытно заметить то огромное влияние, которое уступлено умирающим князем жене своей, знак, что женщины в древнем русском обществе никогда не теряли должных им прав, что они заключались в терема вследствие отсутствия безопасности в обществе, но чрез это заключение жены и матери не лишились своих прав, своего влияния, не сделались рабынями мужей своих, как на Востоке, не были постоянно под опекою мужчин, как у народов древности.

Предпоследний сын Иван сильно обделен: ему ничего не назначено из собственно московской отчины, удел его ничтожен в сравнении с уделами других братьев. Такую, по-видимому, несправедливость объясняют слова завещателя: «А в том уделе волен сын мой князь Иван, который брат до него будет добр, тому даст». Из этих слов видно, что князь Иван был болен и не мог иметь надежды на потомство; вот почему Донской дает ему право распорядиться своим маленьким уделом в пользу того брата, который будет до него добр: в самом деле — Иван умер тотчас по смерти отца^{684}.

Глава VII

ИСТОРИЯ КНЯЖЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ

В ПРАВЛЕНИЕ ВАСИЛИЯ ДИМИТРИЕВИЧА

В княжение Донского отношения ордынские стоят на первом плане и закрывают собою все прочие; княжение Василия Димитриевича характеризуется отношениями между обеими частями Руси, Русью Литовскою и Русью Московскою, характеризуется великою борьбою между ними, в которой московскому князю принадлежит честь за то, что он умел отстоять независимость Северо-Восточной Руси против Витовта и тем самым решил борьбу в пользу Москвы, ибо после Витовта Литовская Русь не могла более думать о наступательном движении на Московскую. Во сколько эту честь Василий Димитриевич должен разделить с своими боярами, увидим после.