История пишется победителями

Романов Герман Иванович

— Экселенц, к нам направляется «Оркание», за ним гонятся «святые».

Флаг-офицер сохранял демонстративное спокойствие, беря пример со своего невозмутимого командующего. Действительно, «Сан-Джорджио» и «Сан-Марко» отделились от отряда крейсеров, и направились к Тобруку. Они преследовали медленно уходящего от них «Османие». И понятно, почему тот отделился от отряда броненосцев — на броненосце разгорался пожар, сбиты обе трубы, и ход снизился до десяти узлов. Так что командир броненосца выбрал правильное решение — не связывать действия отряда Сушона, ведь эскадренный ход определяет самый медленный по скорости корабль.

— Все правильно — итальянцы хотят как добить «подранка», так и помочь своим старым броненосцам. Что ж — примем бой и с ними, пусть

противник отходит к Тобруку, надеюсь, наши маленькие броненосцы им зададут еще жару. Мы немедленно пойдем навстречу «Османие» — вдвоем сражаться будет сподручнее, да и Хиппер со своими крейсерами сможет помочь. Однако итальянцы меня несказанно удивили — нынче они противостоят до конца, и сражаются с яростью древних римлян…

Итальянские кораблестроители, как мыслители античности, всегда имели свой взгляд на «природу вещей»…

Глава 18

Германские «османы» стойко выдерживали обстрел многочисленных восьмидюймовых пушек итальянских броненосцев. Именно под шквалом таких фугасных снарядов гибли русские корабли в Цусимском бою, но сейчас вся разница в том, что бывшие корабли кайзерлихмарине оказались наиболее приспособлены именно к такому обстрелу. А вот двенадцатидюймовых пушек, способных пробить толстые крупповские плиты, оказалось у противника немного — всего восемь стволов, пусть шестнадцать, с учетом 254 мм орудий «Пизы» и «Амальфи». Зато 203 мм и 190 мм стволов было с избытком — на шести кораблях перед боем в бортовом залпе участвовали шестнадцать башен — 32 ствола, отправлявших в полет снаряды в среднем по центнеру весом, одни чуть тяжелее, другие малость полегче.

Семь германских кораблей под красными турецкими флагами отвечали из восемнадцати 240 мм орудий, также не способных пробить толстые броневые пояса кораблей противника, но зато их разрывы были куда сокрушительней на незащищенных участках, которых на итальянских кораблях хватало. К этому числу можно прибавить двадцать две 210 мм пушки, а три десятка 150 мм можно не считать — они оказались бесполезным грузом, и годились разве в качестве противоминных пушек.

В целом его эскадра значительно уступала противнику в совокупном залпе — броненосцы в полтора раза, крейсера почти вдвое. Зато немцы стреляли намного точнее — сигнальщики педантично фиксировали попадания, и доклады постоянно стекались в рубку. Сам контр-адмирал Сушон отчетливо понимал, что вряд ли он одержит в этом сражении победу — германские корабли имели явную «недостаточную вооруженность», на что указывали еще с начала постройки первых кайзеров. Но и не потерпит поражения — не будет фатальных повреждений благодаря крупповской броне.

— Господа, мы будем драться до последнего снаряда, иначе победы не одержать. Посмотрим, что важнее — северное хладнокровие, или южная пылкость. Но одно очевидно — нашим кораблям нужны только большие пушки. Эти броненосцы пригодны только для береговой обороны.

Теперь Вильгельму стало ясно с полной очевидностью, почему Адмирал-штаб в последнее время старательно убирал броненосцы рейха из Северного моря. Они там были совершенно не нужны, являлись откровенной обузой. Малая скорость не позволяла их использовать при эскадре, как ту гирю на ноге, а не способность нанести повреждения вражеским дредноутам превращала в «мальчиков для битья», заранее отданных на заклание без всякой на то пользы. После первого сражения с Гранд-Флитом немецкие моряки были бы удручены потерями, и посылать их на убой никто бы из адмиралов не рискнул. А тут противник вполне по силам, и пусть пушек больше, но стреляют хуже, так что есть весьма весомые шансы на успех.

— Майн герр, посмотрите на «Бранденбург»… То есть «Тургут Рейс»!

В боевой рубке стояли турки, поэтому все немцы проговаривали именно «османские»

наименования, хотя иной раз, волнуясь, забывались, но тут же старались исправить допущенную ошибку. Однако сейчас в голосе флаг-офицера явственно послышалась едва сдерживаемая радость, и Сушон немедленно посмотрел в бинокль, стараясь разглядеть, что происходит на траверзе Тобрука. И чуть ли не ахнул во весь голос — сердце неприятно уколола самая настоящая зависть, та, которую именуют «черной».

Шеер уже сцепился с двумя новейшими итальянскими крейсерами, а вот старые итальянские броненосцы можно было смело записывать в потери. Те едва ползли к побережью, и стало ясно, что у их капитанов лишь одно желание — поскорее выбросится на ближайшую отмель, каких у северного побережья Африки предостаточно.

Занятная картина — их преследовали маленькие броненосцы береговой обороны, и небезуспешно. По крайней мере, броненосный крейсер неприятеля, который таковым и назвать трудно, уже потерял ход, а команда вываливала за борт уцелевшие шлюпки, спасаясь. А вот итальянские гросс-крейсера, бросившиеся добивать «Османие», сейчас сражались как с ним, так с подошедшим на выручку «Торгутом Рейсом». И для «Сан-Марко» стычка началась скверно — корабль лишился пары кормовых труб, которые по французскому образцу установили на порядочном удалении. А это означало только одно — корабль стал «подранком», и теперь его судьба зависит исключительно от итога сражения, и если успех будет за немцами, то крейсер будет добит. Или капитулирует — вряд ли итальянцы будут драться до последнего снаряда. И тут разглядел четыре высоченных всплеска, хотя четко видел, что все шесть орудий бывшего «Бранденбурга» дали общий залп. И тут же из орудийных амбразур одной из бортовых 190 мм башен выплеснулись длинные языки пламени, и то были не ответные выстрелы. В воздух буквально взлетела большая плита броневой крыши, и вспух огромный огненный клубок, перемешанный с густым черным дымом.

— Господа, вот так выглядит взрыв в погребе, по всей видимости, на лотке были снаряды с зарядами. Вначале полыхнули они, без всякого сомнения, затем огонь добрался до крюйт-камеры.

Сушон не потерял хладнокровия, рассуждал вслух — победа стала для всех собравшихся в рубке неожиданной. И если немцы только заговорили чуть громче обычного, то турки прямо-таки запрыгали от радости, орали так, что заглушали орудийные выстрелы. Ведь на их глазах после внутреннего взрыва, итальянский корабль был разорван на две неравные половинки, которые быстро скрылись под водой.

— Экселенц, корабли противника отвернули к норду, и быстро набирают ход! Они выходят из боя!

Стоявшие в рубке немцы просто ахнули, не понимая произошедшего — такое просто в голове не укладывалось. Как можно бежать после первой потери, ведь оставшиеся семь кораблей по числу орудий и совокупному весу залпа все еще сильнее девяти германских. Однако Сушон нисколько не удивился — адмирал ожидал чего-то подобного…

Именно такой видели итальянские моряки войну с османами, и таковой она и была до поры до времени — «Гебен» появился только через три года…

Глава 19

— Призвание итальянцев вечно быть битыми, но после череды поражений они ведут себя так, словно одержали победу!

Вильгельм пребывал в самом превосходном настроении, и не скрывал этого. От имени рейха он выступил миротворцем, а все переговоры провели в Вене, где старый кайзер Франц-Иосиф, живой еще анахорет «Священного Союза» вдоволь попенял итальянскому королю, что тот решился нарушить мир в Европе, став «возмутителем спокойствия». При этом как-то подзабыв, что совсем недавно австрийцы объявили об окончательной аннексии Боснии, в результате сделки в Бухлау между министрами по иностранным делам Австро-Венгрии и России, Эренталем и Извольским.