История под знаком вопроса
Шрифт:
Остальная Европа не очень-то и реагировала на интеллектуальную возню во Фризии, пока в начале 30–х годов уже XX века на хронику «Ура Линда» не обратил внимание известный голландскo-немецкий антрополог и этнограф Герман Вирт. Симпатизирующий немецким национал — социалистам Вирт перевел «Ура Линду» на немецкий и издал ее в 1933 году, сопроводив оную своими заверениями в истинности если не самой хроники, то ее источников и, следовательно, содержания. Вот что пишет об этом явно симпатизирующий Вирту Дугин:
«Однако и сам Герман Вирт не утверждал, что мы имеем дело с подлинником. Он полагал лишь, что речь идет об очень древней версии мифологического
Нацисты объявили было хронику «немецкой Библией» и устроили вокруг нее настоящий шабаш на тему «правды» о германских предках — прародителях, пока кто-то из нацистских идеологов не докопался до наличия в хронике идеологически неверных моментов:
• Пацифистских мотивов, не укладывающихся в завоевательные планы нацистов.
• Прославления матриархата, что противоречило гитлеровскому патриархату вождя нации.
• Народной демократии, что выглядело несвоевременно в государстве, которое пыталось расправиться со всеми формами демократии в своей стране и во всем мире.
В результате нацисты объявили хронику поддельной и, что было еще хуже для нее, не соответствующей германскому духу. В уже цитированной книге Келера вывод о недостоверности «Ура Линды» сформулирован на стр. 100 на академическом уровне с использованием обычной для того времени лексики:
«Герман Вирт и его аргументы не смогли убедить нас в достоверности источников, на которых основана изданная им рукопись.
Немецкий народ не может себе, однако, позволить следовать таким фантазиям как указателям пути в ходе его марша в будущее. Мы нуждаемся пусть в несколько менее восторженнo-фанатичной, но зато более ясной и определенной формулировке цели нашего пути, обладающей трезвым взглядом на прошлое и преисполненным надежды видением будущего».
При всей чуждости для меня использованной здесь лексики, так и хочется перефразировать этот пассаж и сказать на нормальном языке, что ни один народ, да и человечество как целое, не могут себе позволить пользоваться недостоверными источниками и следовать фантазиям писателей от истории, и что трезвый взгляд на прошлое является необходимым условием для того, чтобы смотреть в будущее рационально, без необоснованных надежд.
Впрочем Герман Вирт, карьера которого в нацистской Германии началась именно с «Ура Линды», смог продолжить
Конечно, во всех рассмотренных выше случаях эпических произведений речь шла о литературе. Но чем, как не литературой, является история?! Она была ветвью литературы и остается таковой сегодня. Только немногие (лучшие) исторические исследования поднимаются до филологического уровня. Поэтому рассмотренное в этой главе может служить хорошей иллюстрацией к тому, как писалась история во все века и во всех странах. Она выдумывалась по законам жанра и не перестает быть фантастикой — в лучшем случае научнo-исторической фантастикой — и по сей день.
Выдуманная история древних финикийцев
Уже цитированный мной профессор Галлеттис, известный немецкий историк XVIII века, пародируя своих коллег, вкладывал в уста профессора истории такое заявление:
«Вы не должны говорить, когда я говорю. Вам можно говорить исключительно, когда я не говорю. Но и тогда вам это запрещено»
Я понимаю, что все то, о чем я рассказываю, запрещено рассказывать, даже если сами историки изредка об этом рассказывают. Вот и здесь я хочу рассказать об одной истории, о которой изредка говорят сами историки: о сверхранней истории выдуманных историками древних финикийцев (прототипом этих отважных мореходов и просветителей других народов, скорее всего, послужили средневековые венецианцы).
Сегодня о ней — о сверхранней истории ужжжасно древних финикийцев — говорят как об одном из самых крупных скандалов в связи с историческими фальшивками, сфабрикованными в XIX веке. Автор этой фальшивки Фридрих Вагенфельд после разоблачения попытался изъять из продажи все еще не проданные экземпляры своей первой книги [Вагенфельд], что превратило ее в библиографическую редкость. Сегодня букинисты продают ее по цене, превышающей 300 евро. Сам же автор с горя запил горькую и умер от перепоя еще молодым человеком в 36 лет. Вот, чем кончаются те редкие случаи, когда историки отвергают очередной кусок выдуманной истории. Поэтому предлагаю впредь из гуманных соображений занести в число прав человека право на произвольное выдумывание еще не выдуманных отрезков истории.
Для юного филолога и теолога из города Бремена Вагенфельда (1810–1846), подававшего большие надежды, уверенность в том, что великим историком может стать только тот, кто выдумает великие исторические произведения (точнее, сумеет «восстановить» одно из оных) оказалась роковой. Он, конечно, правильно воспринял основную парадигму истории, но опоздал на несколько сот лет: то, что безнаказанно сходило с рук какому — нибудь Скалигеру в XVI веке (о нем я расскажу подробнее во второй части настоящей книги), уже не всегда проходило в XIX. Слишком сильной стала конкуренция внутри исторической мафии.
Все началось с того, что при изучении древних языков Вагенфельд натолкнулся на греческий текст Евсевия, содержащий короткую цитату из якобы переведенного с финикийского финикийца Санчуниатона. Этот финикийский историк, как считалось, составил в свое время обширный труд по ранней истории Финикии (с точки зрения ТИ это была даже предыстория, ибо о ней мало что было известно, кроме того, что речь шла о периоде до Троянской войны). Однако ни сам труд, ни его осуществленный якобы Филоном греческий перевод не сохранились. Не исключено, что подобного рода «цитаты» специально писались в эпоху выдумывания древней истории в качестве, так сказать, домашних заданий (руководства к действию).