История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе
Шрифт:
История мусульманства как практического воплощения исламских установлений в реальной жизни, конечно, не является историей идеального религиозного сообщества. Как мы уже видели в предыдущих главах, ряд установлений ислама с течением веков преломлялся через призму фактических политических событий и происшествий, пока дело не дошло до того, что даже война между Ираном и Ираком во второй половине XX века стала трактоваться обеими сторонами как джихад!
Тем не менее, в раннем исламе мусульмане были крайне осторожны с применением этого термина даже во времена великих завоеваний. В борьбе с двумя супердержавами той эпохи, Византией и Персией, логика военных действий действительно привела мусульман на берега Каспия, а также Индийского и Атлантического океанов, однако неверным было бы представлять начало этих войн как результат агрессивных намерений мусульман. История свидетельствует, что в 9 году Хиджры, (631 год) Византия собиралась напасть на Медину из Сирии в союзе с пограничными арабскими племенами Салих, Гассан,
Словом, к моменту избрания Абу Бекра первым халифом ислама, проблема выживания мусульманской общины перед лицом могущественнейших врагов уже стояла ребром. Однако даже в этой ситуации, когда превентивный удар по противнику, намеревающемуся уничтожить именно веру и религиозную систему ислама, мог бы считаться джихадом, Абу Бекр напутствовал посылаемые в Сирию войска таким образом:
«Кто бы из вас ни был убит, будет считаться мучеником веры, а тот, кто вернется невредимым, будет удостоен почестей в качестве защитника веры [252] ».
252
Аллама Шибли Нугмани, «Великий Омар, второй халиф ислама», изд. Ш. Мухаммад Ашраф, Лахор, Пакистан, 1961, с.102.
Если бы этот превентивный поход был в понимании Абу Бакра и других мусульман именно джихадом, халифу не пришлось бы говорить, что мусульмане отправляются «как бы в джихад». Говоря это, он имел в виду, что, хотя эта военная экспедиция и не является в прямом смысле джихадом, она равноценна джихаду по своей важности в деле защиты веры. Напутствие «сражайтесь отважно и самозабвенно, как если бы вы сражались в джихаде» вовсе не означает, что даже эта необходимая военная мера была джихадом в понимании первых мусульман, в «благие времена» которых якобы так стремятся вернуться апологеты нынешнего политического джихадизма. Последние должны иметь честность, чтобы называть вещи их собственными, а не заемными именами.
Возвращаясь к временам Абу Ханифы и его учеников, мы видим, что даже Абу Йусуф, известный в истории своим потаканием власть имущим, то есть, реальной политике государства, не часто употребляет понятие «джихад» в своем трактате «Китаб ал-Харадж», написанном по повелению халифа Харуна ал-Рашида. Аббасидское государство к тому времени набрало уже такую мощь, что с ним почтительно считалась не только Византия, но и вновь образованная на западе Священная Римская империя во главе с Карлом Великим. Таким образом, проблема защиты веры от гонений и преследований перед мусульманами уже не стояла так остро, как в первоначальные годы ислама. Конечно, в сражениях с Византией, когда последней удавалось отвоевывать утраченные в прошлом владения или занимать мусульманские земли, вопрос гонений на мусульман неизбежно возникал вновь, и тогда отвоевывать эти территории приходилось иногда и под лозунгом джихада. Впоследствии, когда понятия «сражаться самоотверженно, как при джихаде» слилось в умах мусульманских владык и полководцев с понятием «вести джихад», категория джихада начала девальвироваться, как и многие другие положения ислама. Но в трудах Абу Йусуфа и, надо полагать, самого Абу Ханифы, джихад все еще имеет подобающий этой исламской обязанности религиозный смысл.
Первое упоминание джихада в книге Абу Йусуфа – это упоминание в связи с тем, что, по собственным словам Пророка, поминание Аллаха является для мусульманина обязанностью высшей, чем джихад. «Так он сказал трижды, – замечает, обращаясь к Харуну ал-Рашиду, Абу Йусуф, – а между тем, о, повелитель правоверных, благостное значение джихада поистине велико, и награда за него обильна [253] ».
Второе упоминание о джихаде связано в книге Абу Йусуфа с введенным халифом Омаром законом, по которому завоеванные земли остаются в совокупном пользовании всех мусульман, а не разделяются между отдельными людьми. Это совокупное пользование обеспечивается налогом «харадж», главным государственным налогом, юридическим вопросам которого и посвящена книга Абу Йусуфа. Утверждая легальность повеления Омара и говоря, что «иначе нельзя было бы назначать людям жалованье и пайки, так что ас-Сугур (владения на границе с Византией) не был бы населен, а армия не была бы сильна для походов джихада», Абу Йусуф объясняет, что в данном случае
253
«Китаб ал-Харадж». Там же, с. 8.
254
Там же, с. 47.
И наконец, третье упоминание о джихаде в этом трактате, отражающем, в общем и целом, всю систему ханафитского мировоззрения, восходящую к самому Абу Ханифе, также говорит о значении джихада как «подвижничества» на благо мусульман, которое понимается гораздо шире, чем защита ислама военными средствами. Суть этого упоминания в том, что один из сподвижников Пророка, назначенный на сбор налогов, обратился к халифу Омару с просьбой отправить его в джихад, на что Омар ответил вопросом: «А разве ты не находишься уже в джихаде? [255] »
255
Там же, с. 145.
Омар не отпустил этого человека, Суфьяна бин Малика, с его трудной должности, поскольку в его глазах правильный и справедливый сбор налогов был однм из видов джихада как «подвижничества на путях Аллаха».
Мы не можем с уверенностью сказать, по недостатку исторических свидетельств, какие именно книги и руководства легли в основу раннего обучения Шариату в Волжской Булгарии. Однако представляется очевидным, что среди этих книг и руководств были произведения, принципиально и по существу сходные с теми, которые мы упомянули и процитировали. Очевидно также, что введение религиозно обоснованных, но применяющихся в реальной жизни законов и положений Шариата происходило постепенно с ростом мусульманского самосознания населения Волжской Булгарии, хотя ряд наиболее жестоких местных законов был, скорее всего, отменен уже в первоначальные десятилетия после пришествия ислама на Волгу. В рукописи ибн Фадлана отмечается, что некоторые положения Шариата, в частности, в сфере прав наследования, были осознаны уже во время его приезда к царю булгар:
«Если у них умирает кто-нибудь, то наследником становится не сын, а брат умершего. Я сказал царю, что это недозволительно, и рассказал ему, каковы должны быть истинные законы. И он согласился со мной [256] ».
Местные законы, касающиеся возмездия за преднамеренное убийство, воровство и прелюбодеяние, были гораздо более жестокими, чем законы Шариата, предусматривающие подробную юридическую процедуру с привлечением необходимого числа свидетелей и очевидцев для рассмотрения подобных случаев. Об исламских наказаниях за злостное воровство, в том числе, разбой, и прелюбодеяние, мы уже говорили. При всей необходимости рассматривать их в контексте нравов той эпохи, нижеследующая булгарская казнь за прелюбодеяние и воровство не идет ни в какое сравнение с исламским наказанием:
256
«На стыке континентов и цивилизаций». Там же, с. 36.
«А кто сделает это (прелюбодеяние) – понесет наказание, кем бы он ни был: для этого они заколотят в землю четыре сошника, привяжут к ним обе руки и обе ноги – потом рассекут его топором от затылка до бедер. Таким же образом они поступают и с женщиной. Потом каждый кусок мужчины и женщины вешают на дерево… Воров они наказывают так же, как и прелюбодеев [257] ».
Надо думать, что среди новообращенных мусульман эти жестокие законы были вскоре отменены, хотя сама их жестокость, видимо, говорила о редкости подобных преступлений в Волжской Булгарии. Ибн Фадлан, говоря о том, что женщины и мужчины страны имеют обычай вместе купаться в реке совершенно голыми, отмечает, что при этом они «не совершают никакого прелюбодеяния. «Я все время призывал их закрываться друг от друга при купании», – сетует он, – «но ничего не добился».
257
«На стыке континентов и цивилизаций». Там же, с. 36.
Ясно, что замена местной этики мусульманской этикой потребовала немалого времени. С течением времени в законодательство Волжской Булгарии вошли, помимо непосредственно религиозных основ и требований, и другие юридические требования Шариата. Среди этих требований – исламские правила совершения торговых и экономических сделок, правила вступления в брак и развода, правила сбора налогов, правила землепользования и правила ведения военных действий, в том числе правила обращения с военнопленными, и многие другие правила, естественные для мусульманского сообщества.