История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1

Святополк-Мирский Дмитрий Петрович

общественному и метафизическому идеализму. Основой его

мировоззрения навсегда остался несколько скептический здравый

смысл вместе с сильным русским самосознанием; чужестранное его

не интересовало, но ни Россию, ни русских он не идеализировал и не

разделял националистического идеализма славянофилов. Окончив

университет, он поступил на государственную службу, где с

некоторыми перерывами и оставался всю жизнь. Прежде чем

заняться литературой, он собирался стать

актером и проявил к этому

немалые способности. Он навсегда сохранил славу лучшего чтеца

своих произведений среди современников-литераторов. В 1847 г. он

представил в цензуру свой роман Боярщина, но цензор нашел, что

роман дает слишком мрачную картину русской жизни, и его не

пропустил. Таким образом, первым появившимся романом

Писемского стал Тюфяк(1850). Вскоре после этого Писемский стал

членом так называемой «молодой редакции» Москвитянина– группы

высоко одаренных молодых людей (ее лидерами были Островский и

Григорьев). Их воодушевляла любовь к России, более демократичная

и менее догматическая, чем славянофильство. Писемского привлекло

их восторженное отношение к оригинальности и простоте. Но

свойственные ему независимость и недоверие ко всевозможным

теориям и идеям не позволили ему полностью с ними объединиться.

Их духом веет от народных рассказов, которые он писал в начале

пятидесятых годов. На всем протяжении пятидесятых годов

Писемский выпускал шедевры, встречавшие все большее и большее

признание. Вершины популярности он достиг после опубликования

романа Тысяча душ(1858) и реалистической трагедии Горькая

судьбина(1859). Однако, несмотря на свой успех, он был не в ладу со

временем: ему не хватало реформистского жара, восторга перед

разумным прогрессом и веры в социальные теории, вдохновлявшие

Россию тех дней. В 1859 г. он опрометчиво занялся журнализмом, и

после 1861г., когда обстановка изменилась и единодушная

восторженность предшествующих лет сменилась неистовой

партийностью, Писемский пострадал одним из первых. Он вел свой

журнал в духе скептицизма и неверия в прогресс и в молодое

поколение. Достаточно было нескольких довольно безобидных

замечаний по поводу воскресных школ (любимой игрушки того

времени), чтобы вызвать взрыв негодования, вынудивший

Писемского закрыть журнал, уехать в Москву и попробовать

вернуться на государственную службу. В 1863 г. он опубликовал

новый роман – Взбаламученное

море, в котором молодое поколение

было изображено сатирически. Естественно, это усилило

враждебность радикалов. Писемский глубоко ожесточился. Он стал

ненавидеть не только радикалов, но и все, что его окружало.

В особенности его возмущала ничем не сдерживаемая оргия купли-

продажи, так характерная для пореформенных лет. Мрачность его

еще усугубилась самоубийством сына. Он стал жертвой ипохондрии,

и она отравила его последние годы. Он мужественно боролся с ней,

принуждая себя писать несколько часов в день, но талант его

приходил в упадок, а популярность еще более. Когда в 1881 г. он

умер, его уже давно не числили среди действующих литераторов.

Писемский во многом отличался от своих современников. В его

произведениях отсутствует большая часть черт, которые я перечислял

как общие для русских реалистов. Прежде всего он свободен от

всякого идеализма, причем в обоих смыслах – как от идей и теорий,

так и от оптимистического взгляда на человечество. В описаниях

низости, мелочности и подлости он не имеет себе равных, и в этом

он истинный наследник Гоголя. Но он гораздо объективнее, чем

Гоголь, да и любой из реалистов, и тоже в двух смыслах. Он писал

жизнь такой, как видел, не подчиняя ее никакой предвзятой идее.

С другой стороны, люди, населяющие его произведения, – не

субъективные создания его воображения, основанные на

экстраполяции личного опыта, как у Гоголя и многих реалистов, это в

самом деле другиелюди, увиденные и понятые через родовое

чувство. Другая черта Писемского – наличие в его творчестве четких

контуров, их преобладание над атмосферой. Его люди не купаются в

мягкой осенней дымке, как персонажи Тургенева, но выставлены на

беспощадный солнечный свет. Для его видения характерна

дискретность, а не непрерывность. И с этим тесно связано то, что

элемент интересав его вещах гораздо сильнее, чем обычно в русской

литературе. В рассказах Писемского есть настоящее быстрое

действие. Они гораздо увлекательнее, чем рассказы других русских

реалистов, за исключением Лескова.

Писемский, как многие русские реалисты, человек скорее

мрачный, но тоже своеобразно – это не тургеневская безнадежная

покорность таинственным силам вселенной, но здоровое

мужественное отвращение к подлости большей части человечества и,

в частности, к пустоте и поверхностности русских образованных