История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1

Святополк-Мирский Дмитрий Петрович

классов. Все эти черты, вместе с несколько циническим отношением

к жизни, делают Писемского более похожим на французских

натуралистов, чем на представителей тогдашнего русского реализма.

У него много общего с Бальзаком, и он как бы предшественник Золя

и Мопассана. Но те русские черты русского реализма, которых мы не

обнаруживаем в Писемском, типичны не для русского мировоззрения

вообще, а для определенной фазы его развития – для мировоззрения

идеалистов

сороковых годов. Писемский, который держался от

идеализма в стороне, в то время считался гораздо более типичным

русским, чем его более культурные современники. И это верно;

Писемский был гораздо ближе к русской жизни, в особенности к

жизни необразованных средних и низших классов, чем

«благородные» романисты. Он и Островский, еще до Лескова,

открыли ту изумительную галерею русских характеров

неблагородногопроисхождения, которая является одним из

величайших созданий русской литературы и все еще неведома на

Западе. Великий повествовательный дар и необычайно сильное

владение реальностью делают Писемского одним из лучших русских

романистов, и если это недостаточно реализовалось, то виной тому

(помимо моды) то, что ему, к сожалению, не хватало культуры.

Именно недостаток культуры не дал ему силы устоять перед возраст-

ными разрушениями и способствовал тому глубокому падению,

которое обнаруживается в его последних вещах. Именно недостаток

культуры виновен в том, что он такой плохой стилист, ибо языком он

владел (диалог его крестьян бесконечно превосходит все до него

бывшее), но все портило неуважение автора к отдельному слову – а

это, в конце концов, и есть альфа и омега литературного мастерства.

Вот по этим-то причинам его приходится поставить ниже Лескова.

Первый роман Писемского Боярщина(опубликованный в 1858 г.,

но написанный в 1845) уже содержит многие из его достоинств. Там

даже больше повествовательного напряжения, чем в поздних вещах,

и имеется немалый элемент мелодрамы, который в зрелых

произведениях отсутствует, но вновь появляется в драмах,

написанных в шестидесятые годы. Героиня, в отличие от будущих

героинь, идеализирована и так же беспомощна, чиста и идеальна, как

героини Зинаиды Р-вой. Сюжет тоже напоминает произведения этой

писательницы – это контраст между великодушной, страстной и

смелой женщиной и мелким мужчиной, который готов ее любить,

пока он ни за что не должен отвечать, но недостаточно мужественен,

чтобы встретить лицом к лицу трагические последствия страсти.

Провинциальное общество написано с силой и презрением, и тут

Писемский

уже проявил то искусство, в котором он впоследствии

превзошел всех прочих, – умение рассказать живо и убедительно, как

растут и распространяются злословие и клевета. Здесь же появляется

первый из сильных людей из народа, крестьянин-помещик Савелий,

как говорят, – воспоминание автора об отце.

Второй его роман (напечатанный первым) – Тюфяк– свободен от

мелодраматического и идеалистического наследия Боярщины. Это

отчетливо-неприятная история. В ней нет симпатичных персонажей,

нет и злодеев. Все одинаково низки и мелки, но винить в этом

некого – разве что неискренность всех этих людей, которые хотят

казаться лучше, чем они есть. История несчастливого брака двух

равно ничтожных и жалких людей рассказана с необыкновенной

силой, и, несмотря на заурядность героев, поднята до уровня

трагедии.

После Тюфякав печати появилась целая серия повестей, из

которых я назову чисто юмористическую и ироническую Брак по

любви(1851), где Писемский развенчивает якобы героя, мелкого

человека под романтической маской, и якобы героиню, молодую

девушку, которая ищет удовольствий и мужа и выступает под маской

Гретхен. Еще я назову Виновата ли она?(1855), где он снова с

неумолимым реализмом живописует печальную судьбу чистой

женщины в той среде, где общая норма – низость и мелочность, и где

она бессильна против клеветы и сплетен.

В те же годы Писемский написал свои чудесные Очерки из

крестьянского быта, которые ввели в литературу совершенно новое

отношение к народной жизни, прямо противоположное

сочувственному снисхождению Григоровича и Тургенева. Крестьянин

(надо помнить, что крестьяне той губернии, откуда происходит

Писемский, не землевладельцы, они зарабатывают деньги в городе,

где бывают торговцами и ремесленниками) представлен не как

бедолага, которому надо сочувствовать, потому что он человек, и

жалеть, потому что он страдает, но как сильный и сметливый

человек, по нравственной силе и по силе характера превосходящий

того, кто стоит выше его на социальной лестнице, не затронутый

пошлостью провинциального «тонкого обхождения», не отравленный

слабостью выхолощенных чувств, человек, который знает, чего хочет,