История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1
Шрифт:
польяна; тугою взыдоша по Русской земли.
Что ми шумит, что ми звенит далече рано пред зорями? Игорь
плъкы заворочает: жаль бо ему мила брата Всеволода. Бишася день,
бишася другый; третьяго дни к полуднию падоша стязи Игоревы. Ту
ся брата разлучиста на брезе быстрой Каялы. Ту кроваваго вина не
доста;
ту пир докончаша храбрии русичи; сваты попоиша, а сами полегоша
за землю Русскую. Ничить трава жалощами, а древо с тугою к
земли преклонилось.
В следующем отрывке описывается жена Игоря Ярославна (т. е.
дочь Ярослава), которая плачет о своем муже.
На Дунаи Ярославнын глас ся слышит; зегзицею незнаема рано
кычеть. «Полечю, рече, зегзицею по Дунаеви, омочю бебрян рукав в
Каял реце, утру князю кровавыя его раны на жестоцем его теле».
Ярославна рано плачет в Путивле на забрале, аркучи. «О, ветре,
ветрило! Чему, господине, насильно вееши? Чему мычеши
Хиновьския стрелкы на своею нетрудною крилцю на моея лады вои?
Мало ли ти бяшет горе под облакы веяти, лелеючи корабли на сине
море? Чему, господине, мое веселие по ковылию развея?» Ярославно
рано плачет Путивлю городу на забороле, аркучи: «О! Днепре
Словутицю! Ты пробил ecu каменныя горы сквозе землю Половецкую.
Ты лелеял ecu на себе Святославли насады до плъку Кобякова.
Възлелей, господине, мою ладу к мне, а бых не слала к нему слез на
море рано». Ярославна раноплачет в Путивле на забрале, аркучи:
«Светлое и тресветлое слънце! Всем тепло и красно ecu. Чему,
господине, простре горячюю свою лучю на ладе вои? В поле безводне
жаждею имь лучи съпряже, тугою им тули затче?»
За этим сразу же без перехода следует бегство Игоря из плена:
Прысну море полунощи; идут сморци мъглами. Игореви князю
Бог путь кажет из земли Половецкой на землю Русскую, к отню
злату столу. Погасоша вечеру зари. Игорь спит. Игорь бдит. Игорь
мыслию поля мерит от
полуночи Овлур свисну за рекою; велить князю разумети: князю
Игорю не быть пленну. Стукну земля, вшуме трава, вежи ся
Половецкии подвизашася. А Игорь князь поскочи горнастаем к
тростию и белым гоголем на воду. Въеръжеся на бърз комонь и скочи
с него бурым влъком, и потече к лугу Донца, и полете соколом под
мъглами, избивая гуси и лебеди завтроку и обеду и ужине. Коли
Игорь соколом полете, тогда Влур влъком потече, труся собою
студеную росу: претръгоста бо своя бръзая комоня.
Хотя Слово о полку Игоревеединственное в своем роде, оно все-
таки не настолько изолировано от всего остального, как показалось
на первый взгляд. Я уже указывал на некоторых его предшественниц
и на его прямое потомство. До нас дошли следы других фрагментов,
если и не находящихся от него в прямой зависимости, то в широком
смысле принадлежащих к той же школе. Один из них – маленький
фрагмент в честь волынского князя Романа (ум. 1205), вставленный в
Волынскую хронику(см. выше). Другой – фрагмент чуть больше ста
слов, названный Слово о погибели русской земли. Это, видимо, начало
длинной и сложной поэмы – плача о разрушении русской мощи
татарами.
Более значительно резко отличающееся от других по тематике
Слово Адама к Лазарюв аду. Никакой греческий его источник не
обнаружен; и хотя опасно a prioriделать заключение о том, что тема
вполне оригинальна, в оригинальности формы сомневаться не
приходится. Когда оно написано – неизвестно. Украинские ученые
(Франко и Грушевский) отнесли его, руководствуясь не очень
четкими внутренними признаками, к XIII веку, и к юго-западу, но это
только предположения. Самые ранние списки его относятся, по-
видимому, к XV веку. В его стиле присутствует некоторая
родственность с Князем Игореми другими киевскими текстами того
же семейства. Слово Адаматоже написано прозой. Но ритм его
близок не столько к киевским ораторам, сколько к книгам пророков
славянского Ветхого Завета. Тема поэмы – призыв Адама к Лазарю,
уже воскрешенному и готовому покинуть ад, вспомнить обо всех
праведниках Ветхого Завета. Тон и стиль этой поэмы лучше всего