История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

Святополк-Мирский Дмитрий Петрович

имела отношения. В отличие от новых судов, открытие которых произошло на

сорок лет раньше, Дума не возродила ораторского искусства. Про ораторов

Думы с литературной точки зрения много не скажешь. Кадеты были лучшими

из них. Но их самый знаменитый оратор – В. А. Маклаков – до прихода в Думу

уже был адвокатом с установившейся репутацией. А многие из посещавших

заседания Думы утверждали, что лучшим оратором, которого они когда-либо

слыхали, был вовсе не член

Думы, а премьер-министр П. А. Столыпин.

67

Глава III

1. Художественная проза после Чехова

Когда Чехов был жив, казалось, что он открыл новый золотой век реализма

и что он является лишь его предтечей. Между 1895 и 1905 гг. один за другим

появлялись молодые писатели (родившиеся между 1868 и 1878 гг.), сразу

выходившие на первый план, завоевавшие всемирную репутацию и

продававшиеся лучше, чем Тургенев и Достоевский. Самыми выдающимися из

них были Горький и Андреев, поэтому движение в целом можно назвать школой

Горького – Андреева – без лишней натяжки, потому что все входившие в него

писатели имели много общих черт, отделяющих их и от старой – дочеховской –

прозаической школы, чьим последним значительным представителем был

Короленко, и от символистов и современного им прозаического движения,

более или менее затронутого символистским влиянием.

Первым по времени и наиболее значительным писателем школы, о которой

мы говорим, был Горький, и следы его влияния можно обнаружить у

большинства остальных членов группы. Причина этого в немалой степени та,

что Горький был первым, кто освободил русский реализм от его прежней

«благовоспитанности» и «пуританства». Русский реализм всегда был морально

деликатным и избегал грубости и откровенности, свойственной французским

романистам. Менее сдержанный внешне, русский реализм по сути был так же

деликатен, как и английский викториан ский роман. Уродство, грязь, а также

физическая сторона сексуальных отношений – все это для старого русского

романиста было табу. Традицию нарушил Толстой, первым заговоривший о

физических ужасах болезни и смерти в Смерти Ивана Ильичаи о физической

основе любви в Крейцеровой сонате. Таким образом он внес существенный

вклад в разрушение запретов и условностей девятнадцатого века, и его влияние

на русскую прозу во многом схоже с параллельным влиянием Золя, которого он

ненавидел. Вот одна из «усмешек» истории: «классическое» и «религиозное»

искусство Толстого последних лет было шагом по направлению к Санину.

Начатая Толстым работа по разрушению

запретов была продолжена Горьким,

Андреевым и Арцыбашевым. Кроме того, велико было влияние Толстого и как

основателя нового жанра – рассказа с метафизической и нравственной

проблематикой, – который особенно процвел в руках Андреева и Арцыбашева.

Как велико было влияние Толстого на этих двух писателей, мы еще увидим.

Влияние Чехова было другого рода – более техническим и формальным.

Отчасти благодаря Чехову рассказ стал для молодых писателей любимой

формой. Они старались подражать его художественной экономности: умению

избегать пустот, заряжать каждую часть рассказа равной значительностью и

выразительностью. В этом отношении он остался недосягаемым идеалом, и,

хотя произведения молодых изобилуют чеховскими оборотами и чеховскими

выражениями, – молодым так и не удалось открыть секрет чеховского

повествовательного искусства.

Между 1900 и 1910 гг. русская литература разделилась на две

отчетливые и взаимонепроницаемые части: с одной стороны школа

Горького – Андреева, с другой – символисты и их последователи.

Разделение было почти абсолютным.

Сначала школа Горького-Андреева затмила символистов, но со временем

положение изменилось, и сегодня первая декада этого века представляется

нам эпохой символизма.Сегодня стало почти аксиомой, что из двух движений

68

символизм был значительнее. Возможно, что в грядущую эпоху взгляды снова

изменятся, и Куприн с Сергеевым-Ценским покажутся привлекательнее, чем

Бальмонт и Брюсов.

Но главное различие между школами не имеет отношения к талантам

их представителей, так как идет по линии культуры: школа Горького –

Андреева– преемники старой интеллигенции, утратившие нравственные

постулаты старых радикалов и взамен не приобретшие ничего, кроме «алчущей

пустоты» пессимизма и неверия.

Символистыбыли пионерами русской культуры, которая, несмотря на

свою односторонность и несовершенство, бесконечно расширила и обогатила

русское сознание и сделала интеллигенцию одновременно и более европейской,

и более национальной.

К 1910 г. дело школы Горького – Андреева было закончено. Школа

перестала быть живым движением и потеряла литературное влияние.Это,

однако, не означает, что отдельные члены школы не создавали после 1910 г.