История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953-1993. В авторской редакции
Шрифт:
Много лет прошло с тех пор, как завершилась победой русского и других народов СССР Великая Отечественная война. И чем дальше отходим мы, тем острее и глубже интерес к тем дням, когда ковалась победа. Уже несколько поколений молодых людей о военном лихолетье знают только из художественной и мемуарной литературы.
Как тут не вспомнить прекрасное произведение Михаила Исаковского «Слово о России», в котором глубоко и точно говорится об исторической миссии нашей Родины, которая «заслонила от гибели весь мир». И все народы мира
Поклонятся всем сердцемЗа все твои дела,ЗаЛюбовь к Родине и беспощадность к врагу – вот основные чувства, которые постоянно развивались советскими писателями. Русскому народу, как и другим народам Советского Союза, было что защищать. От имени «разгневанной России», поднявшейся на своего смертельного врага, Алексей Толстой писал: «На нас всей тяжестью легла ответственность перед историей нашей Родины. Позади нас – великая русская культура, впереди – наши необъятные богатства и возможности… Родина – это движение народа по своей земле из глубин веков к желанному будущему, в которое он верит и создаёт своими руками для себя и своих поколений. Это вечно отмирающий и вечно рождающийся поток людей, несущий свой язык, свою духовную и материальную культуру и непоколебимую веру в законность и неразрушимость своего места на земле».
Литература о войне всегда была остро современной, злободневной. Немало споров возникало на страницах периодики. Но вот проходит какой-то срок, и снова появляется художественное произведение, трактующее тему героического подвига нашего народа в период Великой Отечественной войны односторонне, что приводит к искажению художественной правды о войне. И снова возникает дискуссия, снова высказываются правильные мысли, пожелания.
В иных произведениях заметна попытка принизить героический подвиг советского народа, сосредоточивается внимание на таких событиях и фактах, которые были малохарактерны для того времени. Читаешь такие сочинения и совершенно теряешь представление о времени, о людях, о конфликте. Выходит, что не фашизм и социализм ведут ожесточённую борьбу между собой, а извечные категории добра и зла, свойственные человеку «вообще».
«Неправдивые, односторонние произведения о Великой Отечественной в той или иной степени, – как отмечал Кожевников, – задевают историческое достоинство советских людей… В нашей печати не однажды разоблачалась ложность концепции «дегероизации» жизни, особенно такого периода истории, как Великая Отечественная война. Полезно ещё раз подчеркнуть, что эта концепция ошибочна и в идейном, и в философском, и в художественно-психологическом отношении».
Отвергая ходульность в показе воинского подвига, приукрашивание того, что принадлежит к самым высоким проявлениям человеческого духа, мы не можем согласиться и с той односторонностью, которая выражается в уклонении художника от изображения цельных натур, в нарочитом «приземлении» их».
Некоторые литераторы дошли до того, что стали открыто говорить о том, что «таран – это азиатчина, это варварство, к такому прибегают те, кто не умеет драться». Генерал-лейтенант Ф. Мажаев и Е. Зазерский в своём письме в газету «Советская Россия» дали отповедь этим попыткам развенчать бессмертный подвиг тех, кто своим тараном уничтожал врагов: «С чисто военной точки зрения писания Семёна Гершберга – плод элементарной безграмотности. С точки зрения политической – это кощунство». А некоторых писателей
«Литераторы, – говорил М. Алексеев на III съезде писателей РСФСР, – должны были бы знать, что вкладывать такие святотатственные слова в уста даже крайне отрицательных героев весьма рискованно и что надо не потешаться по такому поводу, а сказать себе и другим людям: без патриотизма вообще ничего не получится, не напишется без этого возвышающего чувства и хорошая, честная и нужная народу книга!»
Возвышающее чувство патриотизма обусловило взлёт русской советской литературы в годы войны: вспомним произведения Шолохова, А. Толстого, Леонова, Платонова, Фадеева…
«Одухотворённые люди» А. Платонова, в частности, примечательны именно тем, что герои этого очерка совершают бессмертные подвиги, сознательно жертвуя собой. Патриотизм, любовь к Родине пронизывали все их деяния, все их чувства. Комиссар Поликарпов видел в бинокль, как падают люди, его родные люди, с которыми он не раз ходил в атаку. Бросился вперёд. Заметил убитого: «У комиссара тронулось сердце печалью». Вместе с этой печалью в нём живёт самое неукротимое чувство – чувство долга перед Родиной и людьми. Смертельно раненный комиссар до конца исполняет свой долг:
«Надо было спешить, потому что жизни осталось немного. Комиссар Поликарпов взял свою левую руку за кисть и встал на ноги, в гул и свист огня. Он поднял над головой, как знамя, свою отбитую руку, сочащуюся последней кровью жизни, и воскликнул в яростном порыве своего сердца, погибающего за родивший его народ:
– Вперёд! За родину, за вас!
Но краснофлотцы уже были впереди».
Он «открыл им тайну жизни, смерти и победы». Одинцов говорит о комиссаре: «Такие люди долго не держатся на свете, а свет стоит на них вечно».
Таких людей, как комиссар Поликарпов, и воспевает А. Платонов в своих военных очерках и рассказах. В качестве военного корреспондента «Красной звезды» он побывал на многих фронтах Отечественной войны, видел, с какой самоотверженностью и мужеством простые люди защищали свою Родину от захватнических «рук палачей человечества». Все эти рассказы и очерки, собранные в книгах «Смерти нет!» и «Одухотворённые люди», дают наглядное представление о весомой доле Андрея Платонова, внесённой им в развитие советской литературы в годы войны.
Виктор Полторацкий в предисловии к сборнику «Андрей Платонов на войне» писал: «Мне довелось бывать на войне рядом с Андреем Платоновым. Мы были вместе летом 1943 года на Курской дуге и весною 1944 года во время наступательных боёв нашей армии на Украине… На войне, встретившись, а потом и сблизившись с Платоновым, я увидел в нём человека, пронзённого чувством безмерной любви к людям, как бы аккумулировавшего в душе своей накапливавшуюся веками нравственную силу народного духа». В. Полторацкий цитирует письмо Андрея Платонова, написанное им с фронта жене о бессмертном подвиге защитников Севастополя: «Помнить о тех, которые, обвязав себя гранатами, бросились под танки врага. Это, по-моему, самый великий эпизод войны, и мне поручено сделать из него достойное памяти этих моряков произведение. Я пишу о них со всей энергией духа, какая только есть во мне. У меня получается нечто вроде Реквиема в прозе. И это произведение, если оно удастся, самого меня хоть отдалённо приблизит к душам погибших героев».