История русской литературы XIX века. В 3 ч. Ч. 2
Шрифт:
Гуковский ГЛ. Реализм Гоголя. М., 1959.+
Манн Ю.В. В поисках живой души. М., 1987.+
Манн Ю.В. Смелость изобретения. Черты художественного мира Гоголя. М., 1985.+
Манн Ю.М. Поэтика Гоголя. М., 1995.+
Манн Юрий. Гоголь. Труды и дни: 1809-1845. М., 2004 Маркович В.М. Петербургские повести Н.В. Гоголя. Л., 1989.+ Машинский С.И. Художественный мир Гоголя. М., 1971. Набоков В.В. Николай Гоголь. Новый мир, 1987, № 4.
Николаев Д.П. Сатира Гоголя. М., 1984.
Переверзев В.Ф. Творчество Гоголя. В его кн.: Гоголь, Достоевский. Исследования. М., 1982.
Смирнова ЕЛ. Поэма Гоголя «Мертвые души». Л., 1987. Эйхенбаум В.М. Как сделана
ГЛАВА 5
ЛИТЕРАТУРНОЕ ДВИЖЕНИЕ 1840-х ГОДОВ.
В.Г. БЕЛИНСКИЙ И «НАТУРАЛЬНАЯ ШКОЛА»
40-е годы XIX в. в отечественном литературном движении стали временем прорыва к новым эстетическим горизонтам, временем сложного взаимодействия различных идейно-художественных систем и типов авторского сознания при доминировании ведущей тенденции — росте реалистических начал в прозе и поэзии.
Литература совершает стремительную эволюцию в эпоху, не богатую крупными историческими событиями, однако отмеченную углублением общественного и культурного развития. На переломе второго и третьего десятилетия николаевского правления, в прежних условиях крепостного права и преследования свободомыслия в обществе совершается громадная духовная работа, обостряется общественно-литературная мысль. Временем «наружного рабства и внутреннего освобождения» назвал А.И. Герцен ту эпоху. Наступило время духовного взлета, жарких философских, религиозных, исторических и литературных дискуссий. Порою они принимают форму острой идейной и литературной борьбы.
СПОРЫ «ЗАПАДНИКОВ» И «СЛАВЯНОФИЛОВ»
Вопрос о прошлом, настоящем и будущем России, о путях ее развития и роли во всемирной истории, в человеческом сообществе разделил образованное меньшинство на славянофилов и западников. Спор их был задан «Философическим письмом» П.Я. Чаадаева, опубликованным в московском журнале «Телескоп» в 1836 г., где автор, размышляя над судьбами Запада и России, католичества и православия, делал отрицательные выводы об исторической судьбе православной России. Идеи Чаадаева непосредственно «пробудили» два противоборствующих общественных направления: славянофилы, и западники 40-х годов с равным правом могли считать его и своим наставником, и оппонентом.
Ведущие идеологи и публицисты славянофильства 40-х годов: поэт и философ A.C. Хомяков, критик и публицист И.В. Киреевский, его брат, П.В. Киреевский, общественный деятель Ю.Ф. Самарин, братья К.С. и И.С. Аксаковы — дети признанного писателя Сергея Аксакова, также известные литераторы.
Русское западничество той поры представляли В.Г. Белинский; А.И. Герцен; его друг и соратник Н.П. Огарев; общественный деятель, профессор Московского университета Т.Н. Грановский; В.П. Боткин; П.В. Анненков, ставший первым биографом Пушкина; писатель и журналист И.И. Панаев.
И славянофилы, и западники были подлинными радетелями Отечества, их объединяла неудовлетворенность итогами культурно-исторического развития России, жажда национального самосознания. И те, и другие говорили о необходимости отмены крепостного права, о гражданских правах и свободах. И те, и другие находились в оппозиции к царской бюрократии (но не к самому самодержавию, в отношении которого позиции каждого из участников движений были различными). Славянофилы и западники по-разному оценивали период Московской Руси и реформы Петра I, буржуазный экономический порядок Европы и патриархальные устои России. В поле обсуждаемых проблем был вопрос о назначении искусства, о художественности и народности литературы.
Собрания кружков Герцена и Белинского, литературные салоны и гостиные частных домов (П.Я.
Символично заглавие статьи Хомякова «О старом и новом», положившей начало в 1839 г. славянофильскому направлению как таковому. В «былом», «старом» — в русских преданиях и традициях православия и народной нравственности, которая свободна от «барыша», своекорыстия, нужно искать начало «истинного православия». «Эти-то лучшие инстинкты души, образованной и облагороженной христианством, эти-то воспоминания древности неизвестной, но живущей в нас тайно, произвели все хорошее, чем мы можем гордиться».
Предание, «преемство жизни» есть необходимейшая основа для ее самосохранения, — писал К. Аксаков. Естественно поэтому преклонение славянофилов перед вековыми устоями монархии, русским общинным строем, христианскими коллективными, а не индивидуальными формами жизни, вплоть до «самоотречения». Соборность — так со времен первых славянофилов определяется особое качество русского, славянского братства, православного единения разных слоев общества на основе самозабвенного служения «миру», «общине», «роду».
В искусстве и литературе славянофилы ценили то, что самобытно, в чем «творит» духовная сила народа. Для Хомякова это были иконы и церковная музыка, для К. Аксакова и Самарина — творчество Н.В. Гоголя,
А.К. Толстого, В.И. Даля. В «Мертвых душах» К. Аксаков видел гомеровскую эпичность—целостность, «сильное», «вечное», «положительное» начало, связанное с христианским идеалом. «Русская художественная школа», по мнению Хомякова, была «вопросом жизни и смерти в смысле деятельности нравственной и духовной». Поиск «внутреннего источника отечественного просвещения» одухотворял самих славянофилов на собственные творческие разыскания: они писали стихотворения и прозу, К. Аксаков был автором экспериментальной российской грамматики, Киреевский издал собранные им оригинальные фольклорные тексты.
Представители западничества считали, что достичь процветания Россия может лишь путем сближения с Европой; в бурном росте промышленности, в утверждении гражданских прав личности, в идеалах равенства, в развитии науки, в буржуазном прогрессе видели они залог величия России.
Принципиальное значение для западников имела проблема свободы личности, ее независимого развития. Показательна в этом смысле судьба писателя и мыслителя А.И. Герцена. Находившийся за границей в конце 40-х годов, он видит безысходность политической борьбы в России и, не желая «в колодках» служить Отечеству, принимает горькое и исключительно мужественное по тем временам решение: не возвращаться на Родину. Победить гражданскую робость ему помогло твердое убеждение: «в себе самом ... уважать свою свободу и чтить ее не меньше, как в ближнем, как в целом народе, ибо только на свободе лица может вырасти действительная воля народа». В Лондоне Герцен и Огарев основали «вольную русскую типографию»; могучий голос «Колокола» — газеты, выходящей уже в пятидесятые-шестидесятые годы, — будоражил и просвещал далеких соотечественников. Герцен умер в 1870 г. за границей, вернувшись на родину вольным словом. Эпоха 40-х годов объемно представлена Герценом в его знаменитой книге воспоминаний «Былое и думы» (1852-1867), которая по праву считается вершиной творчества писателя.