История русской литературы XIX века. В 3 ч. Ч. 3 (1870—1890)
Шрифт:
Свой трагический пессимизм поздний Фет стремится заковать в броню отточенной поэтической риторики. Уже не поэтическим «безумством» и «лирической дерзостью», как раньше, а системой логических формул и доказательств, зачастую взяв в свои союзники А. Шопенгауэра (над переводом его знаменитого труда «Мир как воля и представление» поэт работал в 1870-е годы), лирический герой стремится побороть свой страх перед смертью и бессмысленностью существования, обрести внутреннюю свободу (см. «Alter ego», 1878; «А.JI. Брже-ской», 1879; «Не тем, Господь могуч, непостижим...», 1879). Одним из самых «страшных» и парадоксальных стихотворений «Вечерних огней», несомненно, является знаменитое «Никогда». Фет прибегает к несвойственному ему приему гротеска, изображая воскрешение лирического
...Кому же берегу В груди дыханье? Для кого могила Меня вернула? И мое сознанье С чем связано? И в чем его призванье?
Куда идти, где некого обнять,
Там, где в пространстве затерялось время?...
Эффект аномальности происходящего усилен намеренным контрастом между фантастичностью самой ситуации и прото-кольно-документальным стилем ее описания. Ненормальное подается как обычное, повседневное явление, что лишь подчеркивает основной пафос стихотворения: «вечная жизнь» вне живой изменяющейся природы страшнее смерти. Л. Толстой в письме к Фету, восхищаясь остротой постановки проблемы («вопрос духовный поставлен прекрасно»), вместе с тем оспаривал саму атеистическую идею стихотворения: «Для меня и с уничтожением всякой жизни, кроме меня, все еще не кончено. Для меня остаются еще мои отношения к богу, т. е. отношения к той силе, которая меня произвела, меня тянула к себе и меня уничтожит или видоизменит»48.
Впрочем, одной из действенных сил, помогающих лирическому герою поздней лирики Фета преодолеть смерть, является любовь. Именно она дарует герою воскресение и новую жизнь. Евангельские мотивы и образы проникают в любовный цикл. «Свет» любви уподобляется божественному свету, который, не побеждая «мрака», как известно, и во тьме светит. В стихотворении «Томительно-призывно и напрасно...» (1871) лирический герой, бредущий по пустыне жизни на призывный свет возлюбленной, сравнивается с Христом, ступающим «по шаткой пене моря» «нетонущей ногой». Сами образы мерцания, трепетания, светотени, огня занимают исключительно важное место в «преображающей» символике «Вечерних огней». Огонь (и его производные — луч, свет, блеск и т. п.) для Фета — стихия очистительная, надчеловеческая и человечная одновременно. Огонь проявляет божественное в тленном («Этот листок, что иссох и свалился, — // Золотом вечным горит в песнопенье...» — «Поэтам», 1890) и, напротив, земное — в божественном («Под сенью ласковых ресниц // Огонь небесный мне не страшен» — «Ты вся в огнях...», 1886). Огонь — сила, несущая обновление через гибель и страдание, и этим примиряющая героя с ними («Ракета», 1888).
Поэзия A.A. Фета — высший взлет и одновременно завершение классической традиции романтической поэзии XIX в. в России. По сути, она исчерпала возможности той линии «психологического» романтизма в лирике, родоначальником которой принято считать В. А. Жуковского. В лице Фета эта лирика впитала в себя все лучшие завоевания романтической школы, значительно обогатив и трансформировав их достижениями русской реалистической прозы середины XIX в., в том числе и очерково-документальной прозы «натуральной школы». Одновременно поэзия Фета подготовила будущее возникновение и развитие символизма в русской поэзии рубежа веков. Несмотря на всю неоднозначность восприятия поэзии Фета идейными вождями русского символизма (например, Д .С. Мережковским), для многих зачинателей движения, таких как В.Я. Брюсов, К.Д. Бальмонт, лирика Фета во многих отношениях оставалась предтечей «великой области отвлечений, области мировой символизации сущего», которая и составила главное художественное открытие «новой поэзии» XX в.
Основные понятия
«Поэзия чистого искусства», романтизм, «невыразимое», «эстетический реализм», красота как онтологическая категория, лирический фрагмент, антологические стихотворения.
Вопросы
1. По статьям и программным стихотворениям A.A. Фета (добавьте к проанализированным в данной главе следующие тексты: «Муза», 1854; «Музе», 1857; «Псевдопоэту», 1866; «Музе», 1882; «Одним толчком согнать ладью живую...», 1887; «Поэтам», 1890 и др.) сформулируйте основные положения его эстетики. Насколько совпадают они с программными положениями критики «чистого искусства», посвященной Фету (см. статьи В.П. Боткина «Стихотворения A.A. Фета», 1857 и A.B. Дружинина «Стихотворения A.A. Фета», 1856)?
2. Какой функцией в художественном мире Фета наделяется красота? По стихотворениями «Кому венец: богине ль красоты...» (1865), «Только встречу улыбку твою...» (1873), «Целый мир от красоты...» (1874 и 1886) реконструируйте поэтическую модель мира Фета.
3. Проанализируйте жанрово-стилевые особенности антологических стихотворений Фета («Диана», «Венера Милосская», 1856; «Аполлон Бельведерский», 1857 и др.). В чем их отличие от аналогичных опытов предшественников (К.Н. Батюшкова, A.C. Пушкина) и современников (А.Н. Майкова, Н.Ф. Щербины)?
4. Как решается в современной науке вопрос об «импрессионизме» лирики Фета? К какой точке зрения склоняетесь Вы? Подтвердите Ваши предпочтения анализом стиля двух-трех стихотворений.
5. Как изменились содержание и стиль лирики Фета 1870—1880-х годов? Можно ли назвать ее «философской»? Какие стихотворения, на Ваш взгляд, несут на себе явный отпечаток идей пессимистической философии А. Шопенгауэра и можно ли говорить безусловно о «пессимистическом» пафосе поздней лирики Фета?
Литература
Благой Д.Д. Мир как красота. О «Вечерних огнях» А. Фета. М., 1975.
Боткин В.П. Стихотворения A.A. Фета. В его кн.: Литературная критика, публицистика, письма. М., 1984.
БухштабБ.Я. A.A. Фет. Очерк жизни и творчества. Л., 1990.
Дружинин A.B. Стихотворения A.A. Фета. В его кн.: Литературная критика. М., 1983.
Ермилова Е.В. Некрасов и Фет. В кн.: Некрасов и русская литература. М., 1971.
Кожинов В. Фет и «эстетство». Вопросы литературы, 1975, № 9.
Скатов H.H. Лирика Афанасия Фета (Истоки, метод, эволюция). В кн.: Далекое и близкое. М., 1981.
Скатов Н.Н. Некрасов и Фет. В его кн.: Современники и продолжатели. М., 1973.
Чичерин A.B. Движение мысли в лирике Фета. В его кн.: Сила поэтического слова. М., 1985.
Шеншина Вероника. A.A. Фет-Шеншин. Поэтическое миросозерцание. М., 2003.
ГЛАВА 8
А.Н. МАЙКОВ
1821-1897
Старинный род Майковых сыграл значительную роль в истории русской культуры. В XVI в. эта семья была представлена выдающейся фигурой духовного писателя Нила Сорского; в XVIII в. — театральными деятелями Иваном и Аполлоном Майковыми, популярным и оригинальным писателем Василием Майковым; в первой половине XIX в. был известен живописец H.A. Майков — отец будущего поэта. Во второй половине XIX в. в русскую литературу вошел не только поэт Аполлон Николаевич Майков, но и замечательный критик Валериан Майков, авторитетный литературовед Леонид Майков.
Формирование литературного таланта А.Н. Майкова начинается в 1830-е годы, большую роль в этом сыграло окружение поэта. Близкий друг семьи и учитель словесности будущего поэта И.А. Гончаров так описывает обстановку дома Майковых: «Он, т. е. отец A.H., жил, как живут или, если теперь уже не живут так, то как живали артисты, думая больше об искусстве, любя его, занимаясь им, и почти ничем другим. Дом его, лет 15—20 и более назад, кипел жизнью, людьми, приносившими сюда неистощимое содержание из сферы мысли, науки, искусства. Молодые люди, музыканты, живописцы, многие литераторы из школы круга 30-х и 40-х годов, все толпились в необширных, не блестящих, но приютных залах его квартиры, и все, вместе с хозяевами, составляли какую-то братскую семью, где все учились друг у друга, обменивались занимавшими тогда русское общество мыслями, новостями науки, искусств».