История теологии
Шрифт:
ческие или как писания, апостольский авторитет которых является
спорным. По мнению Лютера, определяющим для каноничности
является содержание Евангелия и подлинность апостольского
авторства. Так, например, рассуждения Послания Иакова о вере и
делах истолковываются как указание на то, что это послание не
является апостольским и каноническим. (В протестантской тра-
диции так называемые спорные писания Нового Завета также ста-
ли рассматривать как канонические
лишь со времен Герхарда).
Исследователи часто игнорировали явное противоречие, су-
ществующее, несмотря на некоторое сходство, между толкова-
нием Библии Лютером и современным историческим толкованием.
Конечно, Лютер придает наибольшее значение тому, что он
называет буквальным или историческим смыслом Писания. Но при
этом он имеет в виду не историческое толкование в современном
смысле слова, а понимание исходя из контекста веры. Так,
например, по мнению Лютера, Ветхий Завет содержит не-
посредственное свидетельство о Христе, а не только некоторые
предсказания о Нем. Религиозно-исторический метод экзегетики в
то время не был известен.
Восприятие Лютера Ветхого Завета соответствует его
пониманию соотношения закона и Евангелия: закон Моисеев в
юридическом смысле отменен через Христа. Для иудеев он есть
то же самое, что саксонский закон для немцев, и таким образом
действует лишь в рамках определенного народа и в течение
ограниченного времени. Однако закон имеет более важное
значение, нежели внешнее исполнение заповедей. Он указывает на
Евангелие и достигает исполнения лишь через проповедь и
праведность веры во Христе. Таким образом, закон сохраняется и
как Божий заповеди, обязательные для всех людей,
действительные также во времена Нового Завета. Однако в то же
время мы встречаемся с Евангелием уже в Ветхом Завете.
Христос присутствует в нем не только как будущий Мессия,
прообразы которого есть в законе и пророчестве, но и как Тот, кто
непосредственно говорит в псалмах и через пророков.
В традиционном средневековом толковании Писания считалось,
что Писание имеет четыре уровня смысла. Его можно понимать
буквально, тропологически, то есть по отношению к от-
183
дельному христианину, аналогически, то есть по
отношению к вечным понятиям и, наконец, аллегорически, то есть
считалось, что слова можно понимать как указания на общие
понятия в мире веры или церкви.
Лютер отвергает эту схему. Для него Писание имеет единствен-
ный, изначальный и подлинный смысл, грамматический или
торический. Конечно, он также учитывает образное толкование,
когда на это указывает само Писание, например, параллели между
Христом и некоторыми ветхозаветными образами (типологическое
толкование). В ранних проповедях, Лютер говорит о «sensus
spiritualis»147 или «mysticus», подразумевая под этим непосредствен-
ную аллегорию. Однако она имеет лишь второстепенное значение.
Она не имеет силы доказательства и выступает, собственно
говоря, лишь как традиционное украшение библейского повество-
вания. В последующие годы Лютер все более отходит от такого
толкования Библии.
Согласно взглядам Лютера, Библию можно понять исходя из
нее самой, она может толковать саму себя. Пояснения предания
или церковных учителей не являются (как считали католические
богословы) необходимым условием правильного понимания ее су-
щественного содержания. Само Слово, так как оно передается
через служение («in ministerio verbi»), обладает «внешней ясно-
стью». В этом также состоит причина того, что Писание без до-
бавления человеческих заповедей и мнений может быть
единственным основанием веры.
От «внешней ясности» слова следует отличать так называемую
«внутреннюю ясность», то есть понимание его содержания серд-
цем, что происходит лишь через Святого Духа, который просве-
щает изнутри и учит человека. Далее Лютер также подчеркивает
значение опыта для правильного понимания Слова Божия. Уп-
ражнение веры и опыт, даруемый через применение веры и через
различные искушения, необходимы для подлинного понимания
Слова (школа Святого Духа).
Для богословия Реформации характерно, что Слово ставится в
центр не только как источник понимания сверхъестественной ре-
альности, но также как действенное, творящее и животворящее
Слово, через которое Бог судит и исправляет. Вера
относится к самому Слову, а не только к метафизической
реальности, стоящей за ним, и находит в нем спасение. В этом
заключается основное противоречие между богословием
Реформации и схоластики.
147 «Духовный смысл». — Прим. перев.
184
б. Закон и Евангелие. Евангельское покаяние. Согласно
известному высказыванию Лютера, правильное различие между
Законом и Евангелием является высочайшим искусством
христиан. Диалектика, которую он при этом имеет в виду,
может быть с полным правом названа основополагающей для его