История тишины от эпохи Возрождения до наших дней

Корбен Ален

По прошествии нескольких лет Вернер возвращается; за это время он многое пережил и осознал всю мощь французского сопротивления фашистам. Теперь тишина того дома становится для него «глухим певучим гудением», которое «не нарушало молчания, а возникало из него [9] . Если в 1941 году молчание, заполнявшее комнату, было проявлением гордости и упрямства, то теперь в нем чувствовалась сила сопротивления врагу.

«Каждая комната, — пишет Поль Клодель, — хранит в себе тайну [10] . Пространство комнаты принадлежит тишине. Это неизбежно. В XIX веке, подчеркивает Мишель Перро, человек стремится иметь собственную, личную комнату, место домашнего уединения, где можно побыть наедине с собой, своего рода убежище, наполненное тишиной и в которое никто не вторгается [11] . Эта тенденция очень значима. Бодлер с огромным удовольствием возвращается по вечерам к себе в комнату. Уединившись там, он избегает — и здесь цитирует Лабрюйера — «величайшего несчастья, состоящего в невозможности

побыть одному», тем самым противопоставляя себя людям, которые всегда хотят затеряться в толпе, «из-за того что им нечем занять самих себя».

9

Там же.

10

Поль Клодель. Глаз слушает. Пер. с фр. Н. Кулиш.

11

Мишель Перро. История комнат.

«Кончено! Я один! Ничего больше не слышно, кроме редких извозчичьих пролеток, запоздалых и загнанных. На несколько часов дается мне если не отдых, то хоть тишина. Кончено! Неотвязные человеческие лица исчезли, и я буду страдать только от себя самого. [...] Недовольный всеми и недовольный собой, хотел бы я в тишине и в ночном одиночестве отделаться от всего и вновь обрести немного уважения к себе» [12] .

Многим персонажам Гюисманса свойственно схожее желание. Дез Эссент, герой романа «Наоборот», окружает себя бессловесными слугами — стариками, согбенными годами молчания. Он обустраивает комнату так, чтобы ничто в ней не производило шума: покрывает пол коврами и циновками, смазывает дверные петли маслом, и шаги становятся не слышны. Дез Эссент мечтает о «своего рода молельне», о ложном подобии монастырской кельи, о «прибежище для мыслей», однако в конце концов повисшая там тишина оказывается для него слишком тягостной и гнетущей [13] .

12

Шарль Бодлер. Парижский сплин. Пер. с фр. Е. Баевской.

13

Жорис-Карл Гюисманс. Наоборот. Пер. с фр. И. Карабутенко.

Марсель Пруст заказал пробковую обивку стен своего кабинета; он ругается с рабочими, которые делают ремонт в квартире этажом ниже. Кафка хочет снять комнату в гостинице, где можно было бы «уединиться, помолчать, насладиться тишиной, писать по ночам» [14] .

Немало и других авторов, которые задумывались над истоками этого простого желания окунуться в тишину собственной комнаты. Часто оно обусловлено бегством от домашней суеты и гомона. Уолт Уитмен пишет о матери, «спокойно собирающей ужин на стол» [15] . Рильке в «Записках Мальте Лауридса Бригге» отмечает, до чего «счастливая судьба — сидеть в тихой комнате, в наследственном доме, среди оседлых, ручных вещей, слушать синиц, пробующих голоса в зеленой прохладе сада, и бой деревенских часов вдалеке» [16] . Счастье рождается от гармонии между внутренним пространством души и пространством внешним.

14

Мишель Перро. История комнат.

15

Уолт Уитмен. Листья травы. Пер. с англ. К. Чуковского.

16

Райнер Мария Рильке. Записки Мальте Лауридса Бригге. Пер. с нем. Е. Суриц.

Рильке показывает нам разнообразие оттенков тишины, которые воспринимает ребенок во время приезда матери: «О, тишина на лестнице, тишина в комнатах рядом, притаившаяся под потолком тишина. И мать — единственная, эту тишину отстранявшая, когда-то в далеком детстве. Ты принимала ее на себя, ты говорила: “Не бойся, это я”. У тебя доставало духу самой посреди ночи стать тишиною для того, кто боится, кто погибает от страха. Ты зажигаешь свечу, и уже ты становишься шорохом» [17] .

17

Там же.

Есть в книге Рильке и другая тишина — та, какая обнимает комнату, когда соседи перестают шуметь: «Удивительная, ощутимая, зудящая тишина, будто затягивалась рана»; она наступает внезапно и словно пробуждает от сна, «такую тишину надо услышать, ее нельзя передать» [18] .

Повествователь «Поисков утраченного времени» Пруста чуток к градациям окружающей его тишины. Он наслаждается «нежной тишиной» террасы Леграндена. В комнате тети Леонии тишина столь же приятна: «Воздух в этих комнатах был насыщен тонким ароматом такой вкусной, такой сочной тишины, что, когда я попадал в них, у меня текли слюнки, особенно в первые, еще холодные утра пасхальной недели, когда я острее ощущал его вследствие еще недолгого пребывания в Комбре» [19] . Далее мы увидим, как заботливо Марсель оберегает тишину комнаты, где спит Альбертина.

18

Там же.

19

Марсель Пруст. В сторону Свана. Пер. с фр. А. Франковского.

Речь

также пойдет о завуалированном эротизме, который присутствует в тишине комнаты, описанной Барбе д'Оревильи в его повести «Пунцовый занавес» [20] . А пока обратим внимание на то, что в доме можно обнаружить и зловещую тишину, ведь домашнее пространство — это настоящее царство разных видов безмолвия. Герой повести д'Оревильи, ожидая прихода Альберты, ощущает «пугающее молчание» спящего дома. Он прислушивается к тревожной тишине родительской спальни. Его движения осторожны, чтобы не потревожить сон комнат и коридоров, не произвести ни малейшего шума, особенно из-за скрипучих дверных петель. В этом контексте значимо первое появление Альберты в комнате повествователя, который сидит, погруженный в тишину. Улица тоже «безмолвна, как глубь колодца». «Я расслышал бы, как пролетает муха, но если таковая и жила у меня в комнате, то сейчас она безусловно спала в каком-нибудь уголке окна или складке плотного занавеса из крученого шелка, [...] который неподвижно и отвесно висел перед окном». В этой «полной и глубокой тишине» — над этими эпитетами стоит поразмыслить — вдруг мягко приоткрывается дверь и появляется Альберта, оробев от скрипа несмазанных петель.

20

Жюль Барбе д'Оревильи. Пунцовый занавес. Пер. с фр. Ю. Корнеева.

Есть еще одна комната, заполненная тишиной, — она описана в стихотворении Виктора Гюго «Взгляд, брошенный в окно мансарды». В мансарде живет благочестивая девушка, и здесь все дышит чистотой, трудолюбием, кротостью и тишиной. На пороге этой «тенистой обители», где скромная и «Богу преданная дева» трудится «усердно и ладно», тишина «мечтательно сидит». Голос ветра, «по тихим улицам бегущий», говорит ей: «Будь чиста! [...] Спокойна будь, [...] и радостна, [...] и с добрым сердцем» [21] .

21

Виктор Гюго. Взгляд, брошенный в окно мансарды / Виктор Гюго. Лучи и тени.

Возвышенный образ, нарисованный Гюго, находит отражение в Анжелике из романа Эмиля Золя «Мечта», где подчеркнут контраст тишины комнаты героини и звона соборных колоколов. Одна из ключевых сцен романа разворачивается в полном безмолвии. В ту ночь, когда Фелисьен впервые появляется в комнате Анжелики, было настолько тихо, что девушка напряженно прислушивается к каждому шороху, чувствуя, «как дрожит и вздыхает дом», и ее одолевают страхи [22] .

В фантастической повести «Опыт доктора Окса» Жюль Верн доводит до абсурда описание всеохватной тишины, что царит в вымышленном фламандском городе, и этот прием позволяет ему различить звуки, на которые мы редко обращаем внимание, хотя слух и улавливает их. Вот что сказано о доме бургомистра Ван Трикасса: «Таков был этот дом, мирный и молчаливый, где двери и полы не скрипели, стекла не дребезжали, замки не щелкали, мебель не издавала треска, флюгера вращались беззвучно, а обитатели производили не больше шума, чем тени. Бог молчания Гарпократ, наверное, избрал бы эту обитель для храма Безмолвия» [23] .

22

Эмиль Золя. Мечта. Пер. с фр. М. Ромма.

23

Жюль Верн. Опыт доктора Окса. Пер. с фр. 3. Бобырь.

В XX веке стоит отметить фигуру романиста Жоржа Бернаноса, который был буквально одержим стремлением к тишине, детально ее анализировал и пытался запечатлеть в своих произведениях. Эта тенденция особенно ярко проявляется в романе «Господин Уин». Сама сущность тишины, обитающей в комнате главного героя, отражает нрав этого «гения пустоты», бездны и зла, «наставника в познании небытия», «педераста душ», настоящего чудовища. В книге Бернаноса тишина указывает на отчаяние и безысходность. Безмолвием окружена смерть персонажа, которой предшествует долгая агония.

Когда молодой Стини впервые оказывается в комнате господина Уина, его тотчас поражает «удивительная тишина, которая словно бы колыхалась, медленно вращаясь вокруг невидимой оси». Стини «казалось, будто тишина, подобно воде, омывает его лоб, грудь, ладони». Потом он слышит гул голосов, вдалеке кто-то плачет. «Тишина не разбилась вдребезги, но постепенно вытекла из комнаты. У себя за спиной Стини почувствовал почти неуловимый трепет — пока еще не шум, но предвестие шума».

Господин Уин рассказывает об умирающем Ансельме, хозяине дома, где он живет. «Он говорил спокойно, размеренно, голосом негромким и глухим, и Филипп [Стини] ощутил, испытав при этом смутный страх, как прежняя тишина снова сгущается вокруг них — живая тишина, которая поглощала лишь самую грубую часть шума и была прозрачна, полна звуков*. По сути, сам господин Уин и есть безмолвие, отравляющее умы, извращающее инстинкты. Со всей очевидностью это проявляется в момент его смерти: «Дыхание господина Уина не нарушает тишины тесной комнаты, но наполняет пространство степенностью, что сопутствует смерти». Герой признается: «На протяжении всей своей одинокой жизни [...] я только и делал, что говорил, лишь бы не слышать самого себя». Его слова складываются в тишину, от которой в этой комнате некуда деться и которая «населена еще не произнесенными словами — до Стини доносится их посвист, хрип и копошение где-то в темноте, будто из змеиного гнезда». Умирая, господин Уин еле слышно смеется, и его смех «на малую толику выныривает на поверхность безмолвия» [24] .

24

Жорж Бернанос. Господин Уин.