История варварских государств
Шрифт:
После смерти Ибора и Айона лангобарды якобы не захотели дальше жить под властью герцогов и решили по примеру других народов поставить себе короля, каковым и стал сын Айона Агельмунд. На рассказ об этом событии, как он передан Павлом Диаконом, несомненно, повлиял ветхозаветный рассказ о постановке царем Саула, но сам переход от двойной власти герцогов к правлению одного короля несомненен. При этом власть сохранилась в руках того же рода. Согласно преданию, Агельмунд после 33 лет правления был убит болгарами. Сейчас принято, что в действительности речь идет о гуннах, которых в более поздние времена часто смешивали с болгарами. Если это так, то война, в которой погиб первый лангобардский король, не могла иметь место раньше конца IV в., а, скорее всего, такая война могла происходить в период создания Гуннской державы Ругой и Октаром, т. е. в 20-е гг. V в. Таким образом, если верить преданию, король появился у лангобардов не раньше 80-90-х гг. IV в. [164] В таком случае Агельмунд не мог быть сыном Айона, возглавившего вместе с братом переселение из Скандинавии. Перед нами сгущение времени, столь характерное для фольклора. Вероятнее всего, он, так же, как его отец и дядя, был персонажем мифа. Это, однако, не отменяет самого факта смены герцогской власти королевской. В условиях длительных переселений и постоянной борьбы с соперниками, какая сопровождала эти переселения, явно была необходима более сильная и интегрирующая власть, чем герцогская. Что королем становится сын или потомок одного из герцогов, неудивительно. Видимо, тот герцог, который прославился как военными подвигами, так и происхождением [165] , и сумел подняться на более высокую ступень властной иерархии. Само имя рода Гугинги явно восходит к слову kuninga, которое в германских языках связано с родом (kuni) и королевским достоинством. Видимо, уже с очень раннего времени (и вплоть до своего исчезновения) этот род выделялся своей знатностью, и его право на руководство всем этносом не оспаривалось. Переход к королевской власти, однако, не означал ликвидацию герцогства как института. Герцоги продолжали действовать в качестве командующих отдельными частями лангобардов и сохранять значительное влияние на всю жизнь этноса. Дальнейшая история лангобардов характерна относительно
164
Впрочем, настаивать на этой дате невозможно. Фольклорный характер рассказа о лангобардской «предыстории» ведет к «сгущению» событий, к объединению самых разнородных деяний вокруг одной фигуры, в данном случае — Агильмунда, Существует предположение, тоже чисто гипотетическое, что королевская власть у лангобардов появилось во второй половине II в., когда они довольно плотно контактировали с маркоманами.
165
Павел Диакон неслучайно подчеркивает принадлежность Агельмунда к роду, который считался у лангобардов самым благородным.
За время своих странствий лангобарды из довольно небольшого, хотя и воинственного племени превратились в значительную и относительно многочисленную силу. Это не могло произойти только за счет естественного роста населения, тем более что частые войны наносили несомненный ущерб лангобардским мужчинам [166] . В рассказе о решительной битве с «болгарами» говорится, что Ламиссион обещал рабам, участвовавшим в сражении, свободу и явно сдержал свое обещание. Освобожденные рабы, таким образом, пополнили ряды боеспособных лангобардов. Как будет об этом сказано позже, во время своего вторжения в Италию лангобарды присоединили к себе различные другие этнические группы, большинство которых затем (и относительно быстро) слилось с лангобардами. Такое усиление лангобардов за счет ранее чуждых элементов, по-видимому, было постоянным явлением в истории этого этноса. Оно прослеживается вплоть до вторжения в Италию и даже после этого.
166
Если мужчины погибали в бою, то женщины в случае поражения становились добычей врагов. Это хорошо видно в рассказе о нападении «болгар» на лагерь Агельмунда: сам король погиб, а его дочь была уведена в плен. Это сообщение можно экстраполировать на всю историю взаимоотношений лангобардов и их противников.
Как уже говорилось, после победы над герулами держава лангобардов становится важной политической силой. Однако среди самих лангобардов вскоре вновь начинаются раздоры. Племянник Татона Вахой сверг его и сам стал королем. Сын Татона Хильдехис попытался ему противостоять, и это привело к гражданской войне, завершившейся победой Вахона, после чего Хильдехис бежал к гепидам. Вахон сумел распространить свою власть на значительную территорию Юго-Восточной Европы. В частности, он подчинил остатки свевов, еще остававшихся в Подунавье. После смерти остготского короля Теодориха Вахон захватил Паннонию, ранее принадлежавшую остготам. Здесь ланобарды расположили свои жилища вблизи римских вилл и других поселений, оставшихся от римского времени. Оставшееся римское население было обложено налогом, который оно платило лангобардскому королю. Лангобарды поддерживали торговые связи с Империей, откуда они получали стекло, бронзовые сосуды, некоторые виды особо изящной керамики и даже слоновую кость [167] . Вахон оказался не только умелым воином, но и искусным дипломатом. В то время династические браки играли большую роль в политической жизни. Вахон выдал свою дочь замуж за франкского короля Теудериха, который после раздела Франкского королевства получил его восточную часть и оказался тем самым в опасной близости к владениям лангобардов. Два его собственных брака связали его сначала с тюрингами, а затем с герулами. Вахон также заключил союз с императором Юстинианом [168] . Все это обезопасило Лангобардскую державу и укрепило ее положение.
167
Правда, не совсем понятно, что лангобарды давали взамен всех этих товаров.
168
Существует мнение, что лангобарды стали в это время федератами Империи, но реальные доказательства этого отсутствуют.
Императорское правительство, обеспокоенное усилением варваров на дунайской границе, стремилось противопоставить одних варваров другим. Так как гепиды в то время казались Константинополю более опасными, то был заключен союз с лангобардами, направленный, прежде всего, против их гепидских соседей. Но союз этот сыграл византийцам добрую службу и в другом месте. В 539 г. остготы, теснимые византийцами, обратились за помощью к Вахону, но тот отказался эту помощь оказать, ссылаясь на свои обязательства перед императором Юстинианом. Вскоре после этого Юстиниан официально предоставил лангобардам земли в Норике и Паннонии и стал выплачивать им еще и субсидии, как это обычно делалось по отношению к федератам. Видимо, императорское правительство рассматривало лангобардов именно в этом качестве. Но считали ли себя федератами Империи сами лангобарды, это еще вопрос. Вполне возможно, что они рассматривали себя в качестве равноправных союзников императора.
Вахон к этому времени умер, и лангобардским королем стал его сын Вальтари. Но т. к. Вальтари был еще несовершеннолетним, регентство было вручено Авдоину из знатного рода Гаузус. Через семь лет Вальтари умер, и королем официально стал Авдоин. В науке была высказана мысль, что эпоним нового королевского рода Гауз был тем же Гаутом-Гаптом, что и божественный предок остготских Амалов. Если это так, то такое происхождение должно было оправдать взятие власти представителем нового рода, хотя и родственного старому (Авдоин считался сводным братом Вахона), и это вызывает подозрение, была ли смерть юного Вальтари естественной. Не без помощи Юстиниана Авдоин женился на дочери тюрингского короля Германфрида. Это еще более усилило лангобардов, что в то время было выгодно императору. Он всячески старался подогревать соперничество между лангобардами и гепидами, и когда между ними стала ясно вырисовываться перспектива войны, направил на помощь лангобардам большой конный отряд. Испуганные союзом между лангобардами и Империей, гепиды обратились за помощью к другим варварам — котригурам, которые кочевали в Северном Причерноморье, и те вторглись в пределы Империи. Юстиниан, однако, сумел натравить на котригуров утигуров. В 552 г. лангобарды, возможно, подстрекаемые Юстинианом, все же напали на гепидов. Те, в свою очередь, запросили помощи у императора. Авдоин напомнил Юстиниану о его обязательствах перед лангобардами. Конечно, не эти обязательства толкнули Юстиниана на отказ гепидам (он всегда следовал не обязательствам, а только выгоде). Под предлогом помощи, которую якобы гепиды оказали славянам в переправе через Дунай, он не только отказался поддержать их, но и направил к лангобардам своих двоюродных братьев Юстина и Юстиниана с войсками. Правда, принять участия в войне эти войска не успели, ибо по пути их застала весть о мятеже в Империи, и они вернулись для его подавления. Но на помощь лангобардам пришли тюринги, возглавляемые зятем Авдоина Амалафридом. Гепиды были разбиты и вынуждены заключить «вечный мир» и с лангобардами, и с Империей. Это было выгодно Юстиниану, ибо лангобарды тогда казались императору гораздо менее опасными, чем гепиды.
Помогли лангобарды Юстиниану и на другом театре военных действий — в Италии. К тому времени отношения между лангобардами и остготами были довольно дружескими. При раскопках лангобардских местонахождений находят остготские предметы, иногда довольно дорогие, как украшенный шлем, которые явно являлись дарами остготских королей. Императору пришлось применить довольно действенные приемы, чтобы толкнуть лангобардов на войну с остготами. Чтобы это сделать, Юстиниан в 547 или 548 г. предоставил им часть Норика. Основная масса лангобардов туда не переселилась, но в укрепленных поселениях (кастеллах) Норика появились лангобардские гарнизоны. Местное римское (лучше сказать — романизованное) население продолжало жить там, но оно было вынуждено терпеть лангобардских воинов и, может быть, их семьи. В то время, однако, Авдоин уклонился от прямого вмешательства в войну в Италии. Но в 552 г. он направил более 5 тысяч воинов на помощь императорскому полководцу Нарсесу на заключительном этапе войны с остготами. Они приняли активное участие в решающей битве с готами. Но после этой битвы лангобарды, активно использовавшие свое участие в войне для грабежа местного населения, уже сами стали опасными, и Нарсес постарался увести их за пределы Италии, что ему полностью удалось. Во время этого своего италийского похода лангобарды познакомились с Италией, где условия жизни были бесконечно комфортнее, чем там, где жили они сами. Оставалась для лангобардов гепидская опасность. В 567 г. уже после смерти Юстиниана лангобардский король Альбоин [169] , сын Авдоина и тюрингской принцессы Роделинды, заключив союз с аварами, невзирая на «вечный мир», напал на гепидов. Гепиды были не только разгромлены, но и практически уничтожены. Императорское правительство сыграло в этих событиях немаловажную роль, надеясь уничтожить варваров варварскими руками. Но, уничтожив гепидов и тем самым ликвидировав опасность с их стороны, Альбоин решил не оставаться на прежнем месте.
169
Альбоина иногда считают полумифической фигурой, но для такого скепсиса нет оснований.
На это его толкнул ряд обстоятельств. Хотя гепиды были разгромлены и почти уничтожены, они еще оставались потенциальными противниками. Но гораздо более важной представлялась аварская опасность. На рубеже 50-60-х гг. VI в. авары, возможно, теснимые тюрками, сначала подчинили себе племена Северного Причерноморья, а затем двинулись дальше на запад. В 562 г. они оказались уже на нижнем Дунае. Их каган Байан вел с позиции силы переговоры сначала с Юстинианом, а затем с Юстином II. Байан активно и успешно воевал с франками. Под его руководством создавалась новая мощная кочевая держава. В этом отношении авары были подобны гуннам и, может быть, были им родственны [170] . Во всяком случае, авары принадлежали к тому кочевому миру, который в огромной степени определял исторические судьбы «степного коридора», по которому и двигались, сменяя друг друга, орды кочевников с востока на запад. Авары представлялись народам, жившим к северу от имперской границы, да и самой Империи тоже не менее грозными врагами, чем гунны. Их иногда, следуя уже установившейся традиции, и называли гуннами. Авары в это время находились на вершине своего могущества. Они уничтожили
170
Вопрос о происхождении и, соответственно, этнической принадлежности аваров спорен. Возможно, что, как и гунны, на пути с Востока авары приняли в свой состав ряд других племен, в результате чего произошло некоторое переформатирование их этнического состава.
171
Может быть, авары и лангобарды вместе выступили против гепидов.
172
Ее называли чумой, но так именовали всякую страшную смертельную болезнь, так что точно сказать о характере эпидемии невозможно, да и в данном случае это неважно.
173
Обвинения в сотрудничестве с варварами часто становились «ходячей монетой» в политической борьбе. Достаточно вспомнить о подобных обвинениях, предъявлявшихся Стилихону и Бонифацию.
В данном случае это обвинение представляется тем более необоснованным, что Нарсес, хотя и был лишен своих должностей и даже, как сообщают некоторые хронисты, ранга патриция, более не преследовался. Он спокойно умер в Риме и удостоился торжественных похорон в Константинополе, куда был доставлен его гроб.
174
Существует предположение, что лангобардов могли призвать в Италию выжившие остготы, но основания для такого предположения нет.
V. ГОТЫ
Среди германских народов, с которыми пришлось иметь дело римлянам в III–VI вв., огромную роль играли готы, которые сами себя называли GutPiada (народ готов) [175] . Когда они столкнулись с римлянами, они жили в нижнем Подунавье и Северном Причерноморье, где когда-то обитали скифы. Поэтому римляне, следуя установившейся географо-этнографической традиции, долгое время называли их скифами. Позже, наоборот, они распространили название «готы» и «готские народы» на некоторые другие германские племена, действовавшие в этом регионе, и отличали их от «германцев», которыми именовали варваров, с какими им приходилось иметь дело на Рейне и в Альпах.
175
Высказанное рядом болгарских ученых мнение, что готы были не германцами, а фракийцами или даже славянами, едва ли можно обсуждать всерьез.
Проблема происхождения готов и их появления у границ Римской империи, казалось бы, довольно легкая, поскольку сохранилось произведение Иордана, подробно рассказывавшего о ранней истории этого народа. Однако в последние десятилетия это произведение в части, относящейся к ранней истории, многими учеными признается совершенно неисторическим и более того, произвольно сконструированным по заказу остготского королевского дома Амалов. Не входя сейчас в подробное рассмотрение вопроса о возникновении дошедшей до нас традиции, надо все же отметить, что анализ соответствующей части сочинения Иордана показывает, что речь идет о народной традиции, которая вначале является почти полностью мифологической (хотя, как и во многих таких мифах, смешанной с воспоминаниями о подлинных событиях), а затем все более наполняется историческим содержанием. Конечно, политическая конъюнктура времени создания и Getica («О происхождении и деянии гетов», т. е. готов) Иордана, и активно используемой Иорданом «Истории готов» Кассиодора не могли не повлиять на эти произведения. Однако отразилась она, как кажется, не в изобретении истории, а в группировке тех или иных фактов (включая мифы), их освещении, как, может быть, и в опускании неудобных событий. На примере готов в настоящее время строится модель этногенеза, когда возникновение известных народов оказывается результатом объединения отдельных, хотя и родственных, групп. Это противоречит ранее принятой модели, которая также строилась на примере ранней готской истории, согласно которой две известные ветви готов (вестготы и остготы [176] ) появились в ходе распада единой до этого готской общности. Доводы сторонников новой модели не представляются настолько убедительными, чтобы отказаться от традиционного взгляда на эту проблему.
176
Мы сохраняет эти привычные в отечественной литературе наименования, хотя, может быть, более правильным было бы везеготы (или визиготы) и остроготы.
Готы относились к восточным германцам. Как и многие другие германские народы, сами готы выводили себя из Скандинавии. В принципе, это признают и современные ученые, хотя они и спорят относительно точной локализации готской прародины [177] . Отсюда они. по-видимому. в I в. до н. э. перебрались на южное побережье Балтийского моря на трех кораблях, возглавляемые королем Беригом. Если принять это сообщение на веру, то речь, конечно, не может идти о целом племени. Поэтому были предложены различные трактовки этого рассказа. Вероятнее всего, что речь идет о готском этногенетическом мифе. Цифра «три» в германской мифологии играла, как кажется, очень большую роль в рассказах о начале племенной истории. На три части разделились жители острова Скандзы, т. е. Скандинавии, и те, кому выпал соответствующий жребий, должны были переселиться на материк, и они стали предками лангобардов. Жители острова Готланд тоже из-за голода разделились на три части, и две трети покинули остров. На трех кораблях прибыли в Британию первые германцы, начавшие завоевание острова. Как бы то ни было, предки готов, скорее всего, действительно, переселились из Скандинавии, по-видимому, на рубеже эр и в I в. жили в низовьях и среднем течении Вислы. Здесь расположилась Готискандза, Скандия готов, воспоминания о которой еще долго жили в готской среде. Как полагают некоторые лингвисты, названия городов Гданьск и Гдыня связаны с пребыванием в устье Вислы готов. Археологи ассоциируют готов и некоторые другие родственные им германские народы с Вельбаркской культурой, а римские авторы локализуют в этом регионе гутонов, или готонов. Готы вступили, естественно, в контакты с другими этническими группами, причем не только германскими, но и балтскими и, может быть, протославянскими. В начале I в. готы (гутоны), по-видимому, вошли в обширную и довольно мощную конфедерацию, возглавляемую маркоманом Марободом. Позже Маробод был свергнут Катуальдой, который, судя имени, мог быть готом. Это, однако, не привело к тому, что готы заняли в этой конфедерации господствующее положение. Несколько позже Катуальда был свергнут Ваннием и, как и Маробод, бежал к римлянам. Создается впечатление, что все эти события происходили «на вершине», мало задевая сами племена. И готы как целое племя, видимо, принимали в них относительно небольшое участие. Какое-то время они, по-видимому, подчинялись вандалам, но затем явно освободились от их власти. Около 150 г. Вельбаркская культура начинает распространяться в юго-восточном направлении. Это хорошо согласуется с готским преданием, что по решению короля Филимера готы покинули свои поселения и двинулись в Скифию, т. е. в Северное Причерноморье. Здесь они окончательно утвердились в III в. Едва ли речь в действительности идет о целенаправленном и планомерном переселении целого народа. Скорее всего, имело место поэтапное движение (хотя, может быть, и не очень растянутое во времени), которое, в конце концов, и привело готов в причерноморские степи и лесостепь, где с готами связана Черняховская культура [178] , имеющая черты, роднящие ее с Вельбаркской. Эта культура появилась, вероятнее всего, в середине — второй половине III в. Она не была чисто готской, но среди ее носителей готы, по-видимому, преобладали. По преданию, Филимер был пятым королем готов. Его отец Гадарих назван в предании Великим, хотя ничего о его подвигах, которые стали бы основанием для такого прозвища, ничего не говорится. Возможно, это было связано с освобождением от подчинения другим племенам [179] . Какая-то часть готов приняла, по-видимому, участие в так называемых Маркоманских войнах в 70-е гг. II в. [180] И это стало первым столкновением готов с Римской империей.
177
Выдвигаются два варианта: остров Готланд или южная часть самого Скандинавского полуострова. Более вероятным кажется второй вариант, хотя совершенно убедительных доводов в его пользу пока нет. Связи со Скандинавией подтверждаются и лингвистическими данными, поскольку готский язык, как и другие восточногерманские языки, близок к северогерманским.
178
На территории современной Румынии она именуется культурой Сынтану-де-Муреш.
179
Существует предположение, что magnus просто обозначает «старший», и это подразумевает существование, кроме отца Филимера, еще младшего Гадариха. Однако о втором Гадарихе нет совершенно никаких сведений. Так что эта гипотеза имеет столько же оснований, сколько предположение об освобождении готов от власти других германцев.
180
Предполагают, что выражение «верхние варвары», с которыми воевал Марк Аврелий, относится именно к готам.