История варварских государств
Шрифт:
Сестра Валентиниана Гонория, поссорившись с братом и его женой, начала плести сеть интриг. После провала организованного ею заговора ей пришла в голову безумная идея привлечь на свою сторону Аттилу. С этой целью она отправила верного ей евнуха Гиацинта к Аттиле с некоторой суммой денег, своим портретом и собственным кольцом. Аттила воспринял кольцо как знак помолвки и объявил Гонорию своей невестой, а в качестве приданого потребовал себе половину западноимперской территории как долю Гонории в наследстве ее деда и дяди. Так как Феодосий считался старшим августом, то Аттила обратился со своим требованием именно к нему. В ответ восточное правительство переадресовало претензии гуннского короля к западному императору, а Феодосий даже посоветовал Валентиниану отослать Гонорию к Аттиле. Верный своей политике, Константинополь стремился отвлечь сильного врага от своих границ, фактически науськивая его на другую часть Империи, что явно соответствовало и планам самого Аттилы. Валентиниан отказался последовать совету Феодосия. Тогда Аттила заявил, что он возьмет свою долю силой. Война приближалась. Обе стороны начали активно к ней готовиться [90] .
90
Возможно. Аттила отпустил Карпилиона, который уже не мог и не должен был служить залогом мира.
Собирался ли Аттила действительно жениться на Гонории или это был лишь повод для начала войны с Западной Римской империи, сказать трудно. Как уже говорилось, сам Аттила не считал императора фигурой более высокой, чем он. Но среди других варваров престиж император был очень высок, и вхождение в императорскую семью резко возвысило бы Аттилу именно в их глазах.
Во время подготовки к войне возник конфликт среди франков, король которых умер, а два его сына вступили в острый спор за наследование трона. Один из них обратился за поддержкой к Аэцию, другой — к Аттиле. Победа одного из них означала бы и усиление соответствующего влияния. Как кажется, перевес все же оказался на стороне ставленника Аттилы. Во всяком случае, во время войны с гуннами франки выступали союзниками Аттилы. Может быть, это было связано с тем, что в тот конкретный момент оказать реальную помощь своему протеже Аэций был не в состоянии [91] . Тем временем в 450 г. умер император Феодосий II, не оставив наследников. Всемогущий генерал Аспар при поддержке сестры Феодосия Пульхерии возвел на трон Маркиана, который официально женился на Пульхерии. Одним из первых дел нового правительства была казнь Хрисанфия. Это, конечно, было вызвано внутридворцовой борьбой в Константинополе, но не исключено, что Маркиан и Пульхерия этим пытались также устранить такой раздражающий момент в отношениях с гуннами, как вдохновитель неудавшегося убийства Аттилы Хрисанфий. Впрочем, по отношению к гуннам Маркиан занял более твердую позицию, чем Феодосий. Он наотрез отказался платить им деньги, явно зная, что Аттила в это время был целиком поглощен своими западными планами [92] . Расчет восточного императора оказался верным. Хотя отдельные отряды гуннов вторглись на территорию Империи, они были довольно легко отбиты. Сам же Аттила не обратил на жест Маркиана никакого внимания.
91
Тем не менее франки отмечены и в армии Аэция. Существуют две возможности объяснения этого. Возможно, что речь идет о салических франках, которые сражались на стороне римлян, и рипуарских, действующих в составе гуннского войска. Другое объяснение: сторонники того претендента, которого поддерживал Аэций, потерпев неудачу, отделились от основной массы своих соплеменников и присоединились к римлянам.
92
Маркиан в отличие от Феодосия поддержал Валентиниана в его отказе согласиться на брак Гонории с Аттилой. Это однако, не означало изменения политики. Теперь, когда война между Аттилой и западным императором становилась неизбежной, восточному императору было выгодно, чтобы никаких мирных переговоров между Валентинианом и Аттилой не было бы.
Собрав огромную армию, включающую войска всех подчиненных народов [93] . Аттила двинулся к Рейну. Гунны уже участвовали в войнах, которые римляне вели в Галлии, и поэтому были хорошо осведомлены о положении в этой стране. Они явно рассчитывали на слабость римской армии, находившейся в Галлии, и на взаимную борьбу различных сил, что, по их мнению, обеспечивало им несомненный успех [94] . Попытался Аттила также не допустить объединения римлян и вестготов. С этой целью он направил посольства к Валентиниану и вестготскому королю Теодориху, убеждая каждого, что он собирается воевать не с ним, а с другим. Однако Аэций проявил бурную энергию и сумел в кратчайший срок создать новую армию. С помощью Авита он договорился с Теодорихом и заключил с ним союз. К армиям Аэция и Теодориха присоединились и другие варвары, жившие в Галлии. Весной 451 г. Аттила вторгся в Галлию. Первые действия Аттилы имели успех. Его армия глубоко внедрилась в земли Галлии, дойдя до Литера. Король аланов, живших около этой реки, Сангибад заколебался и был готов перейти на сторону гуннов. Однако сопротивление горожан и энергичные меры Аэция предотвратили этот переход и заставили Сангибада присоединить аланов к римской армии. Несмотря на продолжавшуюся несколько недель осаду, город Аврелиан (Ценаб, совр. Орлеан) Аттила взять не смог и отступил. Не сумел он взять и Паризии (Париж), где организацию обороны возглавила местная благочестивая христианка Геновефа (Женевьева). В конце июня 451 г. на Каталаунских полях произошла страшная битва, в которой гунны были разбиты и отступили. В какой-то момент Аттила был готов покончить с собой, чтобы не попасть в руки врагов. Потери были ужасающи. По некоторым сведениям, с обеих сторон погибло 165 тысяч человек, не считая 15 тысяч франков и гепидов, павших несколько раньше. В бою погиб и вестготский король Теодорих. Боясь союзников не меньше врагов. Аэций уговорил его наследника Торисмунда уйти назад в свои владения, а преследовать Аттилу только своими силами он был не в состоянии. Поэтому гунны спокойно ушли за Рейн.
93
Среди этих народов упоминаются бургунды. Но это не могли быть те бургунды, которых поселил Аэций на юго-западе Галлии и которые там возродили свое королевство. Речь, видимо, идет о бургундах, которые оставались на правом берегу Рейна и были подчинены Аттиле.
94
Еще современниками или ближайшими потомками была высказана мысль, что в Галлию Аттилу направил подкупивший его вандальский король Гейзерих, стремившийся руками гуннов расправиться со своими врагами вестготами. Однако если Гейзерих и играл какую-либо роль в решении Аттилы, то самую минимальную: в крайней случае, он мог только утвердить Аттилу в его планах, да и то это весьма сомнительно.
Эта неудача не сломила Аттилу. Он стал готовиться к реваншу. Аттила вновь потребовал от Влентиниана руку Гонории и половину Империи, на что снова последовал отказ. На следующий год армия Аттилы вторглась уже непосредственно в Италию [95] . После приблизительно месячной осады он взял Аквилею, и это открыло ему путь в Северную Италию. Гунны разорили долину Пада, взяли Медиолан и Тицин, и Аттила был уже готов идти на Рим. Сил сопротивляться гуннам у римлян почти не было. Правда, Маркиан прислал на помощь западным римлянам какие-то свои войска, возглавляемые дуксом Аэцием, тезкой всемогущего западного патриция, но их было мало. Валентиниану и Аэцию пришлось пойти на переговоры с гуннским королем. В делегацию вошли бывший консул Авиен, бывший префект (претория или Рима, неизвестно) Тригеций, который до этого успешно вел переговоры с вандалами, и. что было в тех условиях чрезвычайно важно, папа Лев I. Хотя Аттила был язычником, возможность вести переговоры с главой римской Церкви произвело на него большое впечатление. Послы, и прежде всего Лев, настойчиво уговаривали Аттилу увести его войска из Италии и отпустить пленников. К этому времени положение самого Аттилы осложнилось. Италия еще не оправилась от страшного голода, который поразил ее два года назад. Разорения и грабежи привели к тому, что и в армии Аттилы тоже начался голод. Одновременно разразилась какая-то эпидемия. И это все ослабило его войско. Одновременно Маркиан направил свои войска через Дунай, и они напали на территорию гуннов. Хотя этот удар был довольно слабым, он не мог не обеспокоить Аттилу. Успех восточноримской армии мог спровоцировать неповиновение подчиненных гуннам племен и тем самым поставить под вопрос само существование империи Аттилы. В результате Аттила согласился покинуть Италию и вернуться назад. Ему пришлось удовлетвориться только богатой добычей, захваченной в Италии.
95
Есть сведения, что в промежутке между битвой на Каталаунских полях и походом в Италию Аттила снова вторгся в Галлию, чтобы помочь аланам, сражавшимся против вестготов. Однако современные ученые отвергают возможность такого вторжения и полагают, что сообщивший об этом вторжении Иордан спутал разные события.
Неудача двух походов на Запад заставила Аттилу снова обратиться к Востоку. Теперь он потребовал у Маркиана уплаты всех тех денег, которые ему обещал Феодосий и отказался платить Маркиан, грозя в противном случае начать войну. Маркиан направил к нему для переговоров командующего армией Аполлония. Однако, узнав, что Аполлоний не везет с собой ни денег, ни даров, Аттила отказался его принять. Аттиле была необходима новая война, чтобы ее успехом
В 453 г. Аттила, уже до этого имевший несколько жен, женился в очередной раз на девушке по имени Ильдико. Поскольку происхождение Ильдико неизвестно [96] , то говорить о каких-либо политических расчетах при заключении этого брака невозможно. Ночью после пышной свадьбы опьяневший Аттила неожиданно умер. Неожиданная смерть грозного короля сразу же породила различные слухи о его убийстве. Один из таких слухов делал убийцей саму Ильдико. По другому слуху, Аттилу убили его собственные телохранители, подкупленные Аэцием. Однако приближенные Аттилы решительно все эти слухи опровергли, заявив о естественной смерти Аттилы, объявив даже, что сама легкая смерть во сне явилась знаком покровительства богов королю. После традиционного ритуала похорон Аттила был торжественно погребен.
96
Имя Ильдико — германское. По-видимому. на этом основании некоторые ученые считают ее готкой. Однако германские имена носили не только германцы (тем более не только готы), и имя самого Аттилы, как признает большинство исследователей. — германское. Так что делать вывод об этнической принадлежности несостоявшейся гуннской королевы только на основании ее имени невозможно.
Смерть Аттилы породила политический вакуум на вершине гуннской иерархии. У гуннов, как кажется, не существовало твердых правил наследования власти. Как и у других кочевников, она принадлежала всему царскому роду, и вопрос о конкретном главе окончательно решал съезд знати, который в зависимости от обстоятельств либо реально избирал своего лидера, либо только легитимировал уже свершившийся факт. Однако деятельность Руги и Аттилы практически этот принцип разрушила. Власть теперь должна была принадлежать только сыновьям Аттилы, но их было слишком много, чтобы они могли мирно договориться. Во всяком случае, авторитет старшего сына Эллака братьями признан не был [97] . Возможно, дело вышло за рамки семьи и дошло до открытых, даже, может быть, военных столкновений между дружинами братьев. В конечном итоге братья решили разделить державу по жребию на относительно равные части. Подчиненных королей, разумеется, при этом не спрашивали. Это вызвало их возмущение. Смерть грозного Аттилы позволяла им надеяться на освобождение от гуннской власти, а споры в королевской семье делали эти надежды вполне реальными. Как уже неоднократно говорилось, только военные (и дипломатические) победы, дававшие богатую добычу, скрепляли кочевые империи, подобные Гуннской. Только неоспоримые успехи придавали верховному повелителю престиж, необходимый для удержания под своей властью различные подчиненные народы и их знать. Если неудачи в Галлии и Италии еще могли восприниматься как временные (тем более, если со стороны Аттилы и его окружения велась соответствующая пропаганда), то разделение империи между многочисленными братьями окончательно подрывало возможность возрождения гуннской мощи, а с нею и надежды на выгоды от этого возрождения. В результате ряд подчиненных племен восстал. Характерно, что инициатором восстания являлся гепидский король Ардарих, который до этого был одним из самых доверенных советников Аттилы и всецело ему преданным [98] . Короли, еще недавно подчинявшиеся малейшему кивку Аттилы, теперь решительно выступили против его наследников. Это заставило соперничавших сыновей Аттилы объединиться, но было уже поздно. В ожесточенном сражении на реке Недао, чье местонахождение до сих пор вызывает споры, гунны и их союзники (поскольку не все подчиненные племена отпали) потерпели страшное поражение, причем в битве погиб и сам Эллак. После этого о единой Гуннской державе уже не было речи. Она распалась. Подчиненные народы, в том числе и те. которые в битве на Недао поддерживали гуннов, освободились от их власти. Более того, гунны, вновь распавшиеся на отдельные орды, были вынуждены покинуть свои земли в современной Венгрии, и их (по-видимому, на правах победителей) заняли гепиды. Западная империя вернула себе Паннонию. Восточная империя восстановила свой реальный контроль над пограничной полосой вдоль Дуная, особенно во Фракии. Попытка сыновей Аттилы восстановить хотя бы торговые отношения на дунайской границе оказалась безуспешной. Часть гуннов отошла в Нижнее Подунавье, а другая ушла еще дальше на восток, возвратившись в Северное Причерноморье.
97
Кроме отмеченного Иораданом властолюбия, сыновей Аттилы могли подтолкнуть к этому воспоминания о судьбе их дяди Бледы.
98
На это выступление Ардариха могли подвигнуть чисто личные причины, поскольку при сыновьях Атгилы он вполне мог лишиться (или уже лишился) того высокого положения, какое он занимал при Аттиле. Однако эти личные причины все же были второстепенными по сравнению с явно растущим недовольством подчиненных народов, которые в сложившихся обстоятельствах не желали больше подчиняться гуннам.
Гуннская держава как один из самых влиятельных игроков на политической сцене перестала существовать. Сами гунны еще пытались то нападать на имперскую территорию, то договариваться с имперскими властями. И императоры были вынуждены время от времени принимать энергичные меры против гуннов. В 458 г. западный император Майориан разгромил какой-то отряд гуннов и убил их предводителя Тульдилу. В 469 г. большая гуннская орда под руководством сына Аттилы Денгизиха после неудачной попытки договориться с восточным императором Львом вторглась во Фракию. Это нападение было столь грозным, что, только сумев притворными обещаниями разделить гуннов на несколько частей, римские полководцы сумели его отбить, причем сам Денгизих погиб, а его голова была привезена в Константинополь [99] . Но все это уже были арьергардные стычки. В 474 г. гунны последний раз вторглись во Фракию. Они были отбиты. После этого гунны вовсе исчезают из письменных источников [100] . А позже они, видимо, растворяются среди новых кочевников, пришедших им на смену. Правда, например, болгарский хан Кубрат, основатель первого Болгарского царства, претендовал на свое происхождение от сына Аттилы Эрнаха. На свою связь с гуннами претендовали авары и венгры. Но все это было лишь патриотическими мифами.
99
Этот поступок ясно показывает, какое значение все еще придавали римляне победам над гуннами.
100
И позже упоминания гуннов как врагов Империи встречаются у современных им авторов. Однако гуннами тогда называют различные кочевые и полукочевые народы Северного и Западного Причерноморья, как ранее самих гуннов (а до них и готов) называли скифами, хотя не исключено, что среди этих народов могли, действительное, встречаться потомки гуннов IV–V вв. К таковым могли относиться утигуры, кутригуры и сарагуры.
Гуннская держава радикально отличалась от других варварских королевств. Она была типичной кочевой (для гуннов V в, может быть, лучше говорить о полукочевой) империей. Она была довольно хорошо организована, но вся эта организация зависела от престижа и материальных возможностей ее главы. Экономическая база самих гуннских племен была довольно слабой. Их главной, хотя, видимо, и не единственной, отраслью экономики было скотоводство. Оно едва ли могло удовлетворить все более растущие аппетиты гуннов, особенно их знати. Поэтому гуннам был необходим приток богатств извне. Часть этих богатств, по-видимому, давала дань с оседлых или полуоседлых народов, подчиненных гуннами. Но еще большую долю составляли результаты войн с Империей. Богатства Империи были несоизмеримы с возможностями ни гуннских подданных, ни других варваров, ни тем более самих гуннов. Долгое время на земли римских провинций гунны практически не претендовали, хотя и приняли под свою власть уступленную им Паннонию. Положение изменилось к концу 40-х гг. Аттила, используя обращение к нему Гонории, потребовал себе половину Западной империи. Природные условия ни Галлии, ни Италии не подходили для гуннского скотоводства. Эти земли были нужны Аттиле не для переселения туда своего народа, а для возможностей беспрепятственно пользоваться богатствами этих стран. Ни о каком сосуществовании гуннов и римлян не могло быть речи. Империя Аттилы была паразитическим, военным государством, и существовать она могла до тех пор, пока была единой и победоносной.