История варварских государств
Шрифт:
В IV в. бургунды представляли собой племенной союз, возглавляемый королями. Аммиан Марцеллин, говоря об этих королях, употребляет множественное число. По-видимому, единого правителя у бургундов тогда еще не было. Титулом королей было hendinos. Точное значение этого термина до сих пор спорно. Но все толкования сходятся в признании особости носителя этого титула и его превосходства над остальными соплеменниками. Видимо, речь все-таки идет о роде племенных вождей, совместно возглавлявших бургундский союз. Эти «гендинос» были в известной степени сакральными фигурами и своей властью отвечали за все удачи и неудачи. Любая неудача, как на войне, так и в мирное время (например, неурожай), приводила к их свержению, а может быть, даже и к убийству [143] . Разумеется. настоящими монархами считать их нельзя. Видимо, это были лишь вожди, авторитет которых основывался на их успехах в войнах и в мирной жизни. Наряду с «гендинос», представлявших светскую власть, у бургундов выделяются жречество и верховный жрец (sinistus), что означает «старейший», обладает авторитетом даже большим, чем короли.
143
В историческое время об убийстве гендиноса речи, по-видимому. все же не было. Однако свержение, несомненно, рассматривалось как его смягченная форма. Вполне возможно, что такое положение бургундского гендиноса было уникальным в германском мире, и делать из этого вывод о сакральной королевской власти у остальных германцев неправомерно.
В начале V в. бургундов возглавляет король Гундахар, которого позже называли последним в ряду королей из рода Гибихундов [144] .
144
Позже, видимо, уже в VIII–IX вв., имя «Губихунды» было заменено на «Нибелунги» в связи с политическими претензиями одного из аристократических родов поздней Бургундии.
145
Существует предположение, что земли по Рейну для поселения предоставил бургундам еще Константин, но большинство исследователей его опровергают.
Франки. Если еще можно спорить, являются ли готы или вандалы теми же этносами, что и их предки, вышедшие из Скандинавии и поселившиеся на южном побережье Балтики, то по отношению к франкам никаких споров не возникает. Франки появились на исторической арене довольно поздно. Характерно, что у франков, как кажется, не было исторических преданий, рассказывавших об их отдаленном прошлом. Позже возникло стремление связать происхождение франков с троянцами: якобы последний царь Трои Приам не погиб, а со своими людьми ушел к Танаису (Дон), а затем уже его потомки повели бывших троянцев в другие земли, в том числе на запад. Одним из потомков Приама был Франк, или Франций, который и поселил свой народ между Рейном и морем [146] . Смысл этого предания совершенно ясен: франки, выводя, как и римляне, свой род от троянцев, доказывали свое равенство с римлянами. Оно носит совершенно искусственный характер и не имеет ничего общего с обычными германскими сказаниями. Да и возникло это предание довольно поздно. Франки явно не желали связывать свое происхождение с остальным германским миром. Это говорит не столько о противопоставлении франков остальным германцам, сколько об их появлении как сравнительно молодого этноса, не связанного с долголетней германской исторической (точнее, мифологической) традицией [147] .
146
Различные авторы по-разному передают эту «предысторию» франков, но все сходятся на происхождении их от троянцев.
147
Приблизительно в то же время образовались и другие подобные союзы — саксы и аламаны. Долгое время считалось, что «аламаны» означает «все люди». Но в последнее время было высказано мнение, что в действительности это название связано с именем прародителя германцев — Манна и означает «люди Манна». В таком случае в отличие от франков аламаны связывали себя с древнейшей историей (мифологией) германцев. Если это так, то это еще более подчеркивает особость ощущения франками себя в рамках германского мира. Совершенно иначе обстоит дело с преданием королевского рода Меровингов, о чем пойдет речь позже. Рассказы о начале этого рода полностью вписываются в германскую мифологическую языческую традицию.
Франкский племенной союз образовался в III в. в период этнической перегруппировки среди западных германцев в результате объединения ряда племен, до того времени поодиночке упоминаемых античными авторами, как хамавы, бруктеры, хатты, батавы и некоторые другие Может быть, первоначальное ядро этого нового объединения составили сравнительно небольшие группы молодых и авантюрно настроенных воинов, отколовшиеся от упомянутых племен и совместно выступавшие в поисках добычи. Совместные предприятия сплачивали эти группы, объединяли их вокруг наиболее удачливых вождей, а их успехи привлекали к себе новых членов. В конечном итоге новый союз поглотил «старые» племена. Процесс это был, однако, далеко не мгновенным. Еще в IV в. на исторической арене действовали то франки, то их отдельные группы, сохранявшие старые племенные названия, как, например, хатты. По-видимому, только к концу этого столетия «старые» племена исчезли окончательно, слившись в единый этнический комплекс, в рамках которого возникли новые деления.
Само слово «франки» позже стало обозначать «свободные», но первоначально, вероятно, имело другое значение — смелые, яростные. Союз этот, однако, был не очень прочным, и в III в. на историческую сцену выступал не столько союз как целое, сколько его отдельные группы. Уже в 111 в., т. е. вскоре после образования своего союза, франки вошли в непосредственное соприкосновение с Римской империей. В условиях кризиса Империи они приняли активное участие в мощном вторжении в Галлию. В 259 г. они перешли Рейн и обрушились на северо-восточную часть этой страны. Затем они прошли через всю Галлию, разграбили Испанию, добрались до Африки и оттуда на захваченных кораблях вернулись на родину. С большим трудом римский полководец Постум сумел разбить один из франкских отрядов и отнять у них добычу. Римские воины тотчас провозгласили Постума императором, и приблизительно на полтора десятка лет Галлия отделилась от остальной Империи. Этим воспользовались прирейнские германцы, и в их числе франки, которые с этого времени стали почти постоянной угрозой Галлии. Подчинение Галлии императором Аврелианом изменило ситуацию на Рейне, но франки по-прежнему угрожали границе. После смерти Аврелиана они снова перешли Рейн и опустошили огромные территории в Галлии. Часть франков в свое время была захвачена в плен и поселена в устье Дуная. Эта часть франков захватила корабли и, пройдя проливы из Черного в Средиземное море, опустошила некоторые его берега, ограбив даже Карфаген, а затем через Атлантический океан вернулась к устью Рейна, воссоединившись с остальными соплеменниками.
С этого времени войны между римлянами и франками стали весьма частыми. Франки не раз вторгались в Галлию. Они часто использовали многочисленные гражданские войны, характерные для времени Поздней империи, которые оголяли рейнскую границу и давали франкам, как и другим варварам, почти беспрепятственно вторгаться на имперскую территорию. Это были грабительские походы. Франки не ставили себе задачу поселиться в римских провинциях. Они стремились только захватить как можно больше богатств, в том чисел и рабов, и с этой добычей уйти на свою территорию. В 306 г., воспользовавшись политической нестабильностью, возникшей после смерти Констанция Хлора, франки во главе с Аскариком и Мерогайсом в очередной раз перешли Рейн. Однако сын Констанция Константин разбил франков и подчинил часть их. Захваченные в плен Амкарик и Мерогайс вместе со многими другими пленниками были уведены в Треверы, тогдашнюю резиденцию Константина, и там эти вожди на потеху собравшейся толпе были брошены на растерзание диким зверям. Уже на правом берегу Рейна Константин создал ряд укреплений, одно из которых было непосредственно связано мостом с римским городом Колонией Агриппиной. В 50-е гг. того же века упорную борьбу с франками вел Юлиан, посланный в Галлию императором Констанцием II
148
Возможно, франки ст али селиться на северо-востоке Галлии еще раньше, в период узурпации Магненция (351–353 гг.), но юридически их пребывание там было оформлено только Юлианом.
Те франки, которые остались жить на правом берегу среднего течения Рейна и граничили с аламанами, получили называние рипуарских, т. е. береговых [149] (рипуарии). Так салические франки стали федератами Империи. Салии стали первыми германскими федератами в западной части Римской империи. Они помогали римлянам бороться, прежде всего, с аламанами, которые в то время представляли главную угрозу римской границе по Рейну. Некоторые франкские вожди со всеми своими подчиненными переходили на римскую службу и поселялись на римской территории. Их статус не очень ясен. В северо-восточной части современной Франции обнаружен ряд франкских кладбищ IV в., и долгое время считалось, что речь идет о летах. Однако более поздние и внимательные исследования показали, что речь идет о погребениях людей довольно высокого ранга. Это были, по-видимому, предводители франкских отрядов.
149
Ripa — берег.
Существовал и другой путь проникновения франков в Империю. Многие франки индивидуально вступали на римскую военную службу и часто делали на ней блестящую карьеру. Так, Бонит принимал активное участие в войне Константина с его соперником Лицинием, а его сын Сильван на службе у сына Константина Констанция II достиг высокого положения магистра пехоты. В 355 г. Сильван, командуя войсками в Галлии, провозгласил себя императором. Правда, все его правление продолжалось не больше месяца, но убит он был лишь в результате предательства. Позже известен был Меробауд, поступивший на службу при Юлиане. Особенного успеха он достиг при императоре Валентиниане I. При нем он достиг должности начальника воинов, т. е. фактически главнокомандующего римской армией, а когда император в 375 г. умер, в огромной степени способствовал признанию августом его сына Валентиниана II. Фактически правивший старший брат Валентниана II Грациан еще более возвысил Меробауда. Одно время Меробауд фактически управлял всей западной частью Империи. Трижды он был консулом. Во время его третьего консульства в 388 г. Валентиниан II, оставшийся к тому времени уже без соправителя, потерпел поражение от узурпатора Магна Максима, и Меробауд в этих условиях покончил с собой. В это же время служили франки Маллобауд, Баутон, Рихомер, которые тоже достигли высоких постов в римской армии. Дочь Баутона Элия Евдоксия даже стала женой восточного императора Аркадия. Племянником Рихомера был Арбогаст, служивший восточному императору Феодосию. В 385 г. он стал начальником воинов, а затем принял активное участие в войне Феодосия против Магна Максима. После победы над узурпатором Арбогаст остался на Западе и стал советником и фактическим опекуном восстановленного на троне Валентиниана. Когда же император в 392 г. умер, вся власть в западной части Римской империи сосредоточилась в руках Арбогаста. Он, естественно, не мог стать императором и поэтому решил возвести на трон Евгения, за спиной которого мог бы самовластно управлять государством. Но на этот раз он ошибся. Феодосий выступил против Евгения и Арбогаста. Потерпев поражение, Арбогаст покончил с собой. Это — наиболее яркие примеры. Число франков на службе в римской армии (не только на Западе, но и на Востоке) все более увеличивалось, хотя таких высот, как Меробауд и Арбогаст, они и не достигали.
Но важно, что многие из них входили в правящий класс Империи, получали на ее территории земли, становились римскими магнатами. Они проникались римским духом и становились типичными представителями позднеримской элиты.
В ходе распада Римской империи франки становились все более активными. Фактический правитель Западной Римской империи Стилихон, вынужденный увести регулярную римскую армию на защиту Италии, заключил соглашение с франками и другими германцами, чтобы обезопасить рейнскую границу. С этого времени на Рейне регулярных войск Империи практически не было, и границу защищали германские федераты, в том числе франки. Когда в конце 406 г. к Рейну подошли огромные силы вандалов и других варваров, рипуарские франки пытались их остановить. Сначала они одержали победу над вандалами, убив даже их короля Гондигисела, но потерпели поражение от возвратившихся на правый берег Рейна аланов. Это поражение франков открыло варварам путь в Галлию, с чего фактически и началось завоевание германцами Западной Римской империи. Захвативший Галлию узурпатор Константин III заключил союз с некоторыми варварами, среди них были, вероятно, и франки. Позже франки вместе с бургундами, аланами и аламанами поддерживали узурпатора Иовина. Через какое-то время после этого события франки предприняли попытку расширить свои владения, но были отбиты римлянами. На рубеже 40-50-х гг. среди франков возникли острые разногласия по поводу кандидатуры одного из королей. За обоими кандидатами на трон стояли группировки, одна из которых ориентировалась на Империю, а другая — на гуннского правителя Аттилу. Ставленник Аттилы победил, и большая часть франков сражалась на стороне гуннов в битве на Каталаунских полях. В это же время другая часть франков в этой битве находилась в рядах имперского войска. Особенностью участия франков в так называемом Великом переселении народов было то, что они в отличие от многих других германцев не уходили далеко от своей основной территории. Они предпочли оставаться преимущественно на прежнем месте (или лишь сравнительно недалеко передвигаясь) и подчинять себе окрестные территории как за счет римлян, так и за счет своих германских соседей — аламанов, саксов и других. Первые попытки расширения франкской территории в Галлии были отбиты Аэцием. Но резкое ослабление Западной Римской империи во второй половине V в. позволило франкам расширить свою экспансию.
В Северной Галлии в это время самовластно распоряжался Эгидий, создавший там практически независимое государство. Франки активно помогли ему и в борьбе с вестготами, и в его самостоятельной позиции по отношению к Равенне [150] . Именно они, по-видимому, составляли основную часть армии Эгидия, которая разгромила вестготов на берегах Лигера (Луара) около Аврелиана (Орлеан). Поддержали франки и преемника Эгидия Павла. Вместе с войсками Павла армия короля Хильдериха разбила вестготов, в результате чего было окончательно остановлено наступление вестготов на Северную Галлию. Одновременно римлянам и франкам пришлось воевать с саксами, захватившими острова на Лигере. В этой борьбе Павел был убит, но франки сумели выбить саксов с островов, после чего, однако, между ними был заключен союз. Франки явно действовали исключительно в своих интересах, и их позиция определялась не верностью римскому полководцу и Империи вообще, а только этими интересами. После гибели Павла власть в римской Северной Галлии перешла к сыну Эгидия Сиагрию, которого Григорий Турский называет королем римлян (rex Romanorum). Едва ли Сиагрий официально носил этот титул. Он скорее отражает реальное положение Сиагрия, самостоятельно правившего тем, что еще осталось римским в Северной Галлии. Официально же Сиагрий, по-видимому, считался командующим имперскими войсками (magister militum per Gallias). Приблизительно в это же время власть в Треверах на Рейне оказалась в руках Арбогаста, имевшего ранг комита. Этот Арбогаст явно был потомком упомянутого выше Арбогаста и, следовательно, по крайней мере, по своему отдаленному происхождению франком, но выступал он исключительно как римский военачальник. Каковы были размеры подчиненной ему территории и как строились его отношения с франками, неизвестно.
150
Союз между Эгидием и франками сложился, вероятнее всего, еще раньше. Отражением этого союза является странный рассказ Григория Турского, по которому франки, изгнав за распущенность короля Хильдерика, вместо него избрали королем Эгидия, который и правил франками почти восемь лет; но на восьмом году правления Эгидия франки в нем разочаровались и вернули власть Хильдерику. В гаком виде этот рассказ не может быть историческим. Думается, что рассказ о королевской власти Эгидия передает, скорее, слухи, ходившие в романской среде, и отражает не совсем ясные сведения об относительно тесных отношениях между Эгидием и франками (по крайней мере, салическими франками), хотя и не исключено, что какая-то часть франков признала Эгидия своим главой.