История варварских государств
Шрифт:
Теперь на первый план выступила другая проблема. Подавляющее большинство населения королевства было католиками, и отношения арианского короля с ними приобретали большое значение. Кроме того, Хунерих видел в католиках вольных или невольных агентов влияния императора [286] , и хотя его отношения с Зеноном были спокойно нейтральными, гарантий, что отношения с Константинополем навсегда останутся такими, естественно, не было. Проблему надо было решать. Еще Гейзерих удалил из своего окружения всех католиков. Однако собственных кадров, способных к бюрократическому управлению, у вандалов было не так уже много, и афро-римляне, являвшиеся католиками, снова стали привлекаться к государственной службе на довольно высоких должностях. Хунерих вернулся к политике отца и даже ужесточил ее. Чиновники-католики не только были сняты со своих должностей, но и принуждены были к насильственному труду на вандальских полях. С другой стороны, Хунерих попытался найти в католической Церкви поддержку своему плану в отношении сына. Его политика по отношению к католикам в первые годы была даже более мягкой, чем его отца. Он предложил католическому духовенству возвратить все церковное имущество, если оно поклянется признать Хильдериха законным наследником своего отца. Некоторые епископы принесли требуемую клятву, но большинство решительно отказалось, не желая, по-видимому, вмешиваться в политическую борьбу внутри варварского общества. Поняв, что католики не являются его опорой, Хунерих развернул открытое и крупномасштабное гонение на них. К тому же он был фанатичным арианином, и в своем стремлении добиться торжества своей конфессии он не останавливался ни перед чем. Обычно арианские короли, понимая, что нельзя жестко противостоять подавляющему большинству своих подданных, проводили
286
Недаром одним из требований, предъявляемых им к католическому клиру, был отказ от всяких сношений с заморскими землями, под которыми в первую очередь, конечно, подразумевалась Империя.
287
В это время в Африке еще оставалось значительное количество донатистов. Если под циркумцеллионами, упомянутыми в декрете Хунериха о начале репрессий, действительно понимаются донатисты. то донатизм тоже стал преследоваться столь же жестоко, как и католицизм.
Первыми жертвами антикатолических гонений стали монахи, многие из которых были изгнаны в Мавретанию, где тогда хозяйничали берберы, большинство из которых были язычниками. Изгнанию подверглись придворные и чиновники, отказавшиеся перейти в арианство. Попытка Зенона вступиться за католиков была расценена как стремление императора защитить своих сторонников и, говоря современным языком, «агентов влияния». Это привело только к усилению репрессий. В начале 483 г. несколько тысяч священников разного ранга вместе с семьями [288] и большое количество светских католиков были изгнаны в пустыню. 1 февраля 484 г. по приказу короля в Карфагене собирается собор, в котором должны были участвовать все епископы обеих Церквей. Карфагенский епископ Евгений обратился к королю с просьбой созвать для решения догматических споров вселенский собор, но король, не желая допустить никакого внешнего вмешательства, решительно отказался: на соборе должны быть представлены только епископы его королевства. Образцом для его созыва служил собор, созванный в 411 г. для урегулирования споров между ортодоксами и донатистами. Тогда этот собор превратился в официализацию осуждения донатизма. Теперь Хунерих надеялся, что он сумеет использовать столь представительное собрание, чтобы осудить никейскую ортодоксию. Разумеется, из этой затеи ничего не вышло. Католики, возглавляемые Евгением, и ариане, во главе которых стоял патриарх Цирила (Кирилл), вступили в ожесточенную перепалку. Католики даже отказались признать за Цирилой статус патриарха, называя его самозванцем. Это вызвало волнения в городе, жестоко подавленные королем. Не добившись своей цели, Хунерих распустил собор, и 7 и 25 февраля издал два декрета, положившие начало полномасштабному антикатолическому гонению.
288
К этому времени среди африканского католического духовенства уже утвердился целибат, но речь, вероятно, шла о женах и детях, имевшихся у священников до их посвящения.
Хунерих не стал выдумывать что-либо новое. Он просто использовал те включенные в «Кодекс Феодосия» законы, которые были направлены против еретиков. Ирония истории заключается в том, что африканские католики стали жертвами тех законов, с помощью которых они сами стремились утвердить единообразие веры. Всем католикам было предписано перейти в арианство не позже 1 июня 484 г. Хотя, может быть, католический автор преувеличил размах гонений, но сам их факт и широкомасштабность не подлежат сомнению. Они, пожалуй, стали самыми значительными после времен тетрархии. До этого времени преследования католиков ограничивались территорией «вандальских уделов», т. е. Зевгитаной. Теперь гонения были распространены на всю территорию королевства. Главный удар был направлен против клира, но и светские католики тоже испытывали их тяжесть. Католики, отказавшиеся стать арианами, облагались тяжелыми штрафами, которые варьировались в зависимости от ранга данного человека, и подвергались изгнанию. Суровому наказанию должны были подвергаться и местные власти, если они проявляли милосердие к католикам. Многие, в том числе и клирики (даже епископы), не выдерживали и обращались в арианство, и порой новообращенные ариане проявляли особое рвение в преследовании своих недавних единоверцев. Однако гораздо большее число католиков все же оставалось верными своей вере. Католиков арестовывали, изгоняли в пустыню или на острова, подвергали пыткам, им фактически запрещалось заниматься какими-либо делами. Власти при активной поддержке арианских иерархов часто насильно обращали католиков в арианство, но такие «ариане» оставались в душе католиками и возвращались в свою старую веру при первой возможности, а то и открыто заявляя о насильственности обращения и этим обрекая себя на пытки. На территории «вандальских уделов», включая сам Карфаген, отправление католического культа вообще было запрещено. Все церкви, еще остававшиеся католическими, были конфискованы и переданы арианам, а епископы сосланы либо в отделенные местности Африки, либо на Корсику, где занимались каторжными работами, рубя лес для постройки вандальских кораблей. Многие католики бежали в Испанию. В других областях королевства преследования были менее жестокими и менее масштабными.
В самый разгар репрессий летом того же 484 г. государство поразил страшный голод. По существу, прекратилась вообще всякая экономическая жизнь, многие умирали, и огромные толпы выживших бродили по стране в поисках хоть какой-либо пищи. Католики, естественно, восприняли голод как Божье наказание за репрессии. Как часто бывает, голод сопровождался эпидемией. Стремясь не допустить распространения эпидемии в Карфагене, Хунерих приказал выгнать из города всех, кто пришел туда в поисках хоть какой-нибудь пищи. Сам король заболел какой-то таинственной болезнью, скорее всего чумой, и 22 декабря 484 г. он умер. В соответствии с «Завещанием Гейзериха» на престол вступил не его сын Хильдерих, а племянник Гунтамунд, сын Гентона, один из немногих его близких родственников, сумевший не пасть жертвой преследований дяди. Он принял власть в самый день смерти Хунериха. Хотя у нас нет никаких сведений об обстоятельствах смерти Хунериха и прихода к власти Гунтамунда, можно предположить, что Хунерих не успел принять никаких мер для воцарения Хильдериха, и Гунтамунд смог занять трон, опираясь на придворную знать.
Восшествие на трон Гунтамунда самими вандалами, вероятнее всего, было воспринято как восстановление законности, нарушенной его предшественником. Так как в преследованиях католиков было заинтересовано арианское духовенство (а может быть, и какие-то круги светской знати, прибиравшей к рукам имущество репрессированных), ссориться с ним новый король не хотел, и гонения продолжались, хотя, по-видимому, и с меньшей свирепостью. Однако после укрепления своего положения Гунтамунд стал ослаблять масштаб и силу этих гонений. Незадолго до того, как он стал королем, император Зенон издал так называемый «Генотикон», определивший некоторые положения веры, признанные обязательными для всех, и запретивший богословские споры по другим вопросам. Римский папа Феликс III не только осудил этот указ Зенона, но и отлучил от церкви константинопольского патриарха Акакия. Африканские католики, естественно, поддержали папу, и в этих условиях вандальский король мог не бояться, что его католические подданные поддержат восточного императора. Поэтому Гунтамунд мог допустить роскошь сначала ослабить, а затем и вовсе прекратить антикатолические репрессии. Этот шаг Гунтамунда ясно выявляет политическую подоплеку гонений на католическую Церковь в Вандальском королевстве. Еще одно обстоятельство определило это направление политики Гунтамунда. Еще при жизни Хунериха берберы начали наступление на вандальские владения. После его смерти это наступление еще более усилилось. Именно в это время стали появляться те берберские (или берберо-римские) государства, о которых говорилось ранее. В этих условиях продолжать политику глобального противостояния с подавляющим большинством подчиненного населения было
Внешняя политика Гунтамунда была не очень удачной. Берберы все более теснили вандалов, и, несмотря на некоторые частичные успехи, полностью отбить их наступление те не смогли. Гунтамунд решил воспользоваться событиями в Италии, где остготы воевали с Одоакром, и возвратить Сицилию. Однако эта попытка тоже была безуспешной. Экспедиция на Сицилию завершилась провалом. В результате Гунтамунд был вынужден отказаться от выплаты за остров дани, что означало уже теперь не только фактическое, но и официальное признание потери Сицилии, и даже отдать готам Лилибей. Стало ясно, что у Вандальского королевства появился новый серьезный враг — королевство остготов. Как уже говорилось, именно Гунтамунд начал чеканить собственные монеты, своим весом и своим нумерарием противопоставленные Империи. Это не могло не вызвать, по крайней мере, подозрений императорского двора. Напряженные, несмотря на внешне мирные, отношения с Империей, упорное продвижение берберов, остготская угроза — все это ясно говорило об ослаблении внешнеполитических позиций Вандальского королевства. Время первенства вандалов в Средиземноморье прошло.
После смерти Гунтамунда в 496 г. старшим в роде стал его брат Тразамунд, который без всякого сопротивления и вступил на престол. Тразамунд был примером в большой степени романизованного вандала. Он отличался относительно высокой (в какой степени это было возможно в то время) образованностью, любовью к поэзии, определенной степенью великодушия. Он даже собрал при своем дворе кружок поэтов. Недаром одним из его деяний стало освобождение Драконция. Драконций был не только поэтом и адвокатом, но и членом сенаторского сословия (virclarissimus), и его освобождение становилось жестом примирения по отношению к верхам афро-римского общества. Тразамунд оставался ревностным арианином и в целом продолжил антикатолическую политику брата и дяди, но еще больше смягчил ее. Как и Хунерих, он пытался распространить арианство среди католиков, но отказался от насильственного обращения, пытаясь в ходе диспутов, прежде всего, убедить своих католических противников в истинности арианской веры. Правда, после нескольких неудачных попыток убедить католиков Тразамунд и арианские иерархи отказались от теологических диспутов. Не брезговал он и подкупом, деньгами склоняя католиков к переходу в арианство. В то же время Тразамунд стремился не дать возможности католической Церкви превратиться во влиятельную силу. С этой целью наиболее влиятельные епископы, включая Евгения Карфагенского, снова были изгнаны. Согласно эдикту Тразамунда, ставшие вакантными епископские кафедры более заниматься никем не могли. Это в перспективе лишало католическую Церковь ее организационной структуры.
Такая двойственная, но в целом более мягкая позиция объяснялась в первую очередь политическими резонами. В правление Тразамунда берберская опасность становилась еще более грозной. Сухопутные границы Вандальского королевства стали районом почти бесконечных войн. К берберам, идущим из пустыни и гор, порой присоединялись колоны и рабы, жившие в самом королевстве. С их помощью берберы разоряли или даже полностью уничтожали многие города, а иногда прорывались до самого средиземноморского побережья. В правление Тразамунда на королевство стали обрушиваться кочевники из пустыни, возглавляемые своим вождем Кабаоном. На своих верблюдах они прорывались через границы, а вандальская армия, главной силой которой была конница, практически ничего поделать с ними не могла, поскольку кони боялись верблюдов. В Триполитании это были не завоевательные, а чисто грабительские набеги, но от этого их удары не становились менее болезненными. А в Мавретании образовывались берберские государства, так что территория, подконтрольная вандальскому королю в западной части государства, постоянно сокращалась. Берберы стали вторгаться даже в Зевгитану и Бизацену. В таких условиях Тразамунд предпочел не ссориться ни с Империей, ни с могучим королевством остготов. С императором Анастасием ему удалось установить относительно добрые отношения, тем более что Анастасию приходилось уделять основное внимание персидской границе, так что положение в Африке его не очень-то тревожило. Портрет Анастасия со всеми его титулами появляется на вандальских монетах. Чтобы лишний раз императора не раздражать, Тразамунд предпочитал и к своим католическим подданным относиться более или менее терпимо. Как уже говорилось, вандалы потеряли Сицилию, и вандальские короли пытались ее вернуть. Это обостряло отношения между ними и остготами. Тразамунд пошел по другому пути. Когда он овдовел, то в 500 г. женился на сестре остготского короля Теодориха Амалафриде. которая к тому времени тоже овдовела, и в качестве приданого потребовал себе Сицилию. Правда, весь остров он получить не сумел, но приобрел таким образом Лилибей и его округу. При этом границы между владениями вандалов и готов были четко разделены, и была установлена чуть ли не настоящая граница [289] . С другой стороны, Теодорих, следуя своей матримониальной политике, надеялся вовлечь Тразамунда в возглавляемую им политическую систему и оказать влияние на политик)' вандальского короля. Для этого Амалафриду сопровождала тысяча видных остготов и пять тысяч верных рабов. Этот могучий отряд должен был стать материальной опорой вандальской королевы и в случае непредвиденных событий обеспечить соблюдение остготских интересов.
289
Известен пограничный камень с надписью: «Граница между вандалами и готами» (fines inter Vandalos et Gothos).
Такой политикой Тразамунд стремился обеспечить хорошие отношения с двумя наиболее сильными государствами Средиземноморья — Империей и Остготским королевством. В то же время он не пренебрегал и собственными интересами. В конце первого десятилетия VI в. обстановка в Средиземноморье резко обострилась. С одной стороны, франки и бургунды. несмотря на все попытки Теодориха помешать этому, напали на вестготов и разгромили их, так что Теодорих был вынужден вмешаться. С другой, император направил свой флот к берегам Италии явно с враждебной по отношению к Теодориху целью. В этих условиях Теодорих направил в Карфаген патриция Агнелла с целью привлечь Тразамунда к союзу и. может быть, военным действиям. Однако Тразамунд, не желая ссориться с Анастасием, предпочел соблюдение полного нейтралитета. А когда Теодорих посадил на вестготский трон своего внука Амалариха и стал его опекуном, создав тем самым общеготскую державу, Тразамунд почувствовал особую опасность. В это время сводный брат Амалариха Гезалих. разбитый войсками Теодориха, бежал в Африку, и Тразамунд принял его вполне дружелюбно и даже снабдил его некоторой суммой денег. Кроме этого, он, правда, реальной помощи Гезалиху не оказал, и тот вскоре покинул Африку и направился в Галлию, где и был убит. Теодорих воспринял этот прием, а тем более снабжение Геалиха деньгами, как недружественный акт, и в районе Лилибея дело дошло до столкновений между вандалами и готами. Однако скоро остготский король, прекрасно понимая невозможность одновременно бороться на разных фронтах, предпочел не углублять разногласия. Он направил Тразамунду примирительное послание с извинениями за эти столкновения, сопровождая его золотом. Тразамунд золото принять отказался, но согласился пойти на примирение [290] . Более того, когда в 513 г. в честь вступления в консульство зятя Теодориха Эвтариха в Риме были устроены игры с традиционными травлями диких зверей, Тразамунд послал туда большое количество этих животных, демонстрируя свою дружбу с остготским королем и его зятем и приверженность римским традициям. Отношения между Карфагеном и Равенной, казалось, снова стали вполне дружескими.
290
Какова была роль Амалафриды в этих событиях, неизвестно. Но если она и предприняла какие-то действия ради обеспечения интересов брата и племянника, то никаких успехов эти действия не имели.
Вскоре, может быть, неожиданно для Тразамануда, обострились его отношения с Империей. В 518 г. Анастасия, с которым Тразамануд находился в относительно дружеских отношениях, сменил Юстин. В отличие от Анастасия Юстин был ревностным ортодоксом. Ни о каких дружеских связях с арианским королем не могло быть и речи. Он ультимативно потребовал от Тразамунда прекращения всяких антикатолических актов и возвращения епископов. Подкрепить свое требование реальной угрозой вмешательства император в то время не мог, и король имел полную возможность это вмешательство отвергнуть. Но отношения между Империей и Вандальским королевством ухудшились.