История варварских государств
Шрифт:
Некоторые готы, особенно воины и придворные, селились в городах. Прежде всего, это были центры королевской власти — Равенна, Тицин, Медиолан. Воины, вероятно, со своими семьями, обитали также в крепостях. Но в основном они поселялись в сельской местности. Поселившиеся в Италии остготы получали земли. Как и воины Одоакра, они имели право на одну треть земель местного населения [384] . Первоначально готы, особенно готские аристократы, просто захватывали некоторые земли, изгоняя их владельцев. Те порой обращались к Теодориху. который все же считался представителем законной власти. Чтобы исключить всякие случаи произвола и практически провести в жизнь разделение земель, была создана специальная комиссия, возглавляемая в качестве префекта претория Либерием. Выбор Либерия был очень точен. С одной стороны, он сам был сенатором и поэтому пользовался доверием местной знати. С другой, будучи префектом претория, он возглавлял гражданскую администрацию Италии, и его действия, таким образом, не выглядели проявлением произвола победителей. Наконец, незадолго до этого Либерий до последнего поддерживал Одоакра и лишь только после его гибели перешел на сторону Теодориха. Это заставляло его еще в большей степени следовать всем указаниям короля, и в то же время его действия представлялись совершенно объективными. Либерий и его сотрудники (delegatores) провели большую работу. Фактически был проведен новый ценз. Было учтено количество варварских воинов, которые должны были поселиться в качестве hospites, количество и размеры имений, подлежащих разделу, принципы этого раздела и размещения воинов Теодориха. Новые владельцы получили соответствующие документы — pittacia (расписки), и захват земель после этого и без таких документов стал считаться незаконным и преследовался. Либерий блестяще справился со своей трудной задачей и заслужил благодарность римской аристократии [385] . Епископ Эннодий писал Либерию, что благодаря ему римские землевладельцы могут спокойно пользоваться своей собственностью. И сам Теодорих,
384
В связи с остготами вновь встает вопрос о сути варварских «третей». Если это были не земли, а треть налогов, то непонятно, где и каким образом жили варвары со своими семьями. Кроме того, и археология, хотя пока еще и не в очень большом масштабе, показывает наличие готских поселений в Италии.
385
Случаи незаконного захвата имений римлян случались и позже. В 507 (или 511) г. Теодорих даже был вынужден направить специальную комиссию для предотвращения подобного произвола. Характерно, что она состояла из двух человек — римлянина Домициана и гота Вилии, что по замыслу короля, должно было обеспечить ее объективность.
386
Это правило, по-видимому восходило к середине V в., когда Валентиниан III создал специальный fiscus barbaricus. в который латифундисты Италии вносили треть своих доходов. Передача трети земли, естественно, освобождала землевладельцев от уплаты соответствующей доли своею дохода, поскольку они и так эту его часть теряли.
Остготы и их союзники заселили далеко не всю Италию. Их было не так уже много. Численность остготских воинов определяется в 20–30 тысяч, что вместе с женщинами, детьми и стариками составляет едва ли больше (а скорее, меньше) 150 тысяч человек [387] , и это было приблизительно 2 % населения Италии. Частично это отражается в слабости археологических следов их пребывания на Апеннинском полуострове. Большая их часть осела на побережье Адриатического моря в районе Равенны, вдоль Апеннин, в долине Пада (По) и в предальпийской зоне, а также на северо-востоке Италии. Недаром именно на северо-востоке Апеннинского полуострова концентрируется большая часть готских топонимов. В значительной степени это определялось стратегическими соображениями. Долгое время через альпийские проходы и еще чаще через северо-восток Апеннинского полуострова в Италию прорывались враги, и остготские власти, расселяя соплеменников в этих районах, стремились предотвратить новые подобные вторжения. Позже, когда после завоевания Иллирика опасность с этой стороны казалась устраненной, но зато выросла угроза со стороны франков, готы стали селиться на северо-западе Италии. Отдельные поселения остготов располагались вдоль дорог, контроль над которыми был чрезвычайно важен для остготов и их короля. Какая-то часть остготской знати жила в Риме, заняв опустевшие по тем или иным причинам жилища римских аристократов. Южнее Рима их поселений вовсе не было, там имелись только отдельные остготские гарнизоны в наиболее важных стратегических пунктах. Численность гарнизонов была, вероятно, относительно большой, чтобы обеспечивать порядок и в случае необходимости оборону от вражеских нападений [388] . Позже в связи с угрозой возможного имперского нападения готские поселения появились на Сицилии. Вне зоны более или менее компактного расселения готов практически сохранялись прежние порядки.
387
Некоторые ученые оценивают общую численность остготов в момент завоевания ими Италии не более чем в 80 тысяч человек.
388
Полагают, что в гарнизонах во всех владениях Теодориха могло находиться до 15 тысяч воинов.
В социально-экономическом отношении эти порядки определялись господством сельскохозяйственных латифундий, принадлежавших местным магнатам. Отношения внутри них строились по образцам, уже давно существовавшим в Римской империи. В результате войн, может быть, несколько выросло количество рабов. Считается, что рабы составляли около 15 % сельского населения. Большая же часть работников в латифундиях была зависимыми крестьянами, число которых в это время также увеличилось. Широко распространилась ипотека, ведущая к еще большему распространению зависимости крестьян от местных магнатов. Голод, который порой случался в Италии [389] , стихийные бедствия, а в более раннее время войны и вообще политическая нестабильность больно ударяли по крестьянскому населению. Свои убытки, связанные с этими же обстоятельствами, магнаты стремились (и весьма успешно) компенсировать за счет крестьян. В результате все большая масса сельского населения разорялась и попадала в зависимость от латифундистов. Одним словом, в остготской Италии продолжались те процессы, которые уже были характерны для Поздней империи.
389
Самый сильный голод, потребовавший вмешательства королевской власти, произошел в Италии уже после смерти Теодориха в 30-е гг. VI в.
Эти же процессы проходили и в остготском обществе. Если у готов когда-либо и существовало равенство, то оно исчезло задолго до Великого переселения народов. При поселении в Италии тоже никакого равенства не соблюдалось. Италоримские магнаты, вынужденные уступить остготским воинам треть своих земель, видели в этих воинах временных «гостей», сохраняя юридически право собственности на всю землю. Для готов же различие между собственностью и владением, как кажется, не существовало, и они рассматривали полученную землю как свою собственность. Это облегчало различные манипулирования с землей и, следовательно, социально-экономическую эволюцию остготского общества. Довольно рано в готской среде тоже появились латифундисты. Таков был, например, Теодахад (или Теодат), близкий родственник королевской семьи (и сам будущий король). Он владел большой частью земель Тосканы, которыми завладел силой и несправедливостями. Даже если указание на большую часть области является преувеличением, огромность его владений несомненна. Характерно и указание на способ приобретения им таких имений. Будучи членом королевского рода Амалов, он занимал в готском обществе довольно высокое положение (уже в 507 г. он имел высокие титулы vir spectabilis и vir illustris) и явно использовал его для округления своих владений. Эти владения еще увеличились, когда он в 527 г. унаследовал земли своей матери. Теодахад попал в поле зрения историков только потому, что он появился на политической сцене. Можно думать, что существовали и другие остготские латифундисты, не оказавшиеся в авангарде политических событий и потому не замеченные источниками. После подчинения внеиталийских территорий Теодорих часть новоприобретенных земель раздавал своим приближенным. Знатные готы получили владения в Далмации. Родственник короля Тулуин, отличившийся и на Балканах, и в Галлии, стал владельцем обширных галльских имений. О богатстве остготской аристократии могу свидетельствовать некоторые женские погребения [390] и клады, в которых в относительном изобилии встречаются различные драгоценности и золотые монеты. Образ жизни остготской знати все больше сближался с римским. Готские аристократы начали носить римскую одежду, а на их столе, так же, как и римских сенаторов, стала появляться серебряная посуда. Они все чаще стали говорить по-латыни. Стали изменяться и готские погребальные обряды. По римскому примеру, и инициатором в этом выступил сам Теодорих, стал более скромным могильный инвентарь. А некоторые остготы, как тот же Теодахад, стремились приобщиться к римской образованности (разумеется, на том уровне, какой имелся в конце V и первой четверти VI в.).
390
У готов в отличие от других германцев не было обычая помещать в мужские могилы оружие и различные дары, так что представление о богатстве готской (и остготской, и вестготской) знати могут свидетельствовать только женские погребения.
Такие крупные владения готских магнатов создавались за счет других землевладельцев, не имевших возможностей противостоять могущественным представителям остготской аристократии. Эдикты, издаваемые королями, резко осуждали такой захват (pervasio), но само существование этих эдиктов ясно говорит о широко распространенной практике. Для захвата чужой собственности использовали слуги, т. е., по-видимому, частные дружинники латифундистов. Жертвами захвата становились свободные бедняки. В эдиктах не указывается национальность этих бедняков, но среди них не могли не быть и остготы. Ослепший старый воин жаловался Теодориху на то, что два гота, Гудила и Оппас, пытаются его поработить, а местный граф (комит) то ли не может, то ли не хочет предотвратить это преступление. Герцог (дукс) Гудуин также использовал свое положение, чтобы навязать рабские обязанности (опега servilia) свободным готам. Королевская власть пыталась как-то компенсировать экономический упадок готских бедняков, ежегодно раздавая им «дары» (donativa), которые фактически являлись средствами вспомоществования. Однако остановить социально-экономический процесс они не могли. Эдикт, изданный от имени наследника Теодориха
Одновременно с распределением земель тем же Либерием (разумеется, по поручению Теодориха) была проведена налоговая реформа, и теперь все собственники Италии, включая и готов, были обязаны отдавать треть своих доходов королевской власти. Новая налоговая система, по-видимому, ухудшала положение большей части италийского населения: недаром около 507 г. некоторые италийцы просили Теодориха вернуться к налогам времени Одоакра. В то же время Теодорих старался не очень обременять италийскую знать налогами, чтобы еще более привлечь ее к себе. Большее значение он, пожалуй, придавал налогам, которыми были обложены внеиталийские территории, в том числе Сицилия и Далмация. Эти территории являлись в свое время патримониумом Одоакра, и теперь они перешли к его победителю. Другим важным источником доходов являлись косвенные налоги, к которым римляне уже давно привыкли, и они их не очень-то раздражали, различные штрафы и конфискации, а также завещания. По-прежнему большое значение имели города, некоторые из которых оставались довольно значительными центрами международной и внутренней торговли. Торговые пошлины также пополняли королевскую казну.
Подавляющее большинство варваров, пришедших в Италию под руководством и властью Теодориха, было остготами. Однако, кроме остготов, там были и представители некоторых других народов, как ругии и даже, казалось бы. старинные враги гепиды. Еще задолго до остготского вторжения в Северной Италии жили аланы, и они теперь тоже признали власть Теодориха. Отношения внутри варварского конгломерата были непростыми. Так, ругии отказывались вступать в брак с остготками и наоборот. Неготские варвары явно были недовольны тем, что все высшие посты, какие замешались не римлянами, а завоевателями, занимали готы, что ставило других варварских подданных Теодориха в неравноправное положение. Но, судя по всему, этот аспект внутренней политики самого Теодориха не очень беспокоил. Население Италии официально состояло из двух групп — готов и римлян. И главным для Теодориха в этом аспекте были взаимоотношения с римлянами, т. е. местным населением.
Никаких попыток слить завоевателей и завоеванных в единое целое Теодорих не делал. Браки между двумя группами населения по-прежнему были строго запрещены [391] . Только в виде исключения римляне принимались на военную службу [392] , а с другой стороны, все варвары-мужчины (а не только собственно готы) были военнообязанными. Воинское воспитание они получали с самого детства. Теодорих заботился о таком воспитании, поскольку оно обеспечивало его армию хорошо тренированными воинами. Возможно, общее руководство таким воспитанием осуществлял уже упомянутый Тулуин. Вступление в армию рассматривалось как наступление совершеннолетия, после чего юноша мог свободно распоряжаться своим имуществом. Как и многие другие варвары, остготы были арианами, и само арианство рассматривалось как «готская вера», и это тоже разделяло готов и римлян. В городах, где селились остготы, обычно существовало два епископа — католический и арианский. Следование «готской вере» должно было обеспечить сохранение этнической идентичности остготов. Это строгое разделение по религиозной линии дополняло и укрепляло разделение между двумя частями подданных Теодориха. Да и сами остготы не стремились к слиянию с римлянами. Как и другие варвары, они не очень любили города и старались жить вне городских стен. Если же они селились в каком-нибудь городе, то образовывали там особый квартал, центром которого была арианская церковь.
391
Известно о так называемых «древних варварах» (antiqui barbari). которые женились на местных жительницах. Но это были те варвары, которые поселились в будущих владениях Теодориха еще до остготского завоевания. Были ли среди них бывшие воины Одоакра, весьма сомнительно.
392
Это не относилось к городскому ополчению, которое в случае необходимости вооружалось, чтобы противостоять непосредственному нападению врага.
В то же время Теодорих стремился сохранить хорошие отношения с итало-римским населением, особенно с его знатью. Одним из первых его мероприятий после утверждения в Италии было возвращение прежним владельцам рабов и колонов, которые во время войны могли либо бежать, либо быть захваченными другими лицами, в том числе готами. Сенат, роль которого при Одоакре усилилась, сохранил свое положение и при Теодорихе. После своей победы Теодорих не только не провел «чистку» сената, чего многие опасались, но и сразу стал всячески подчеркивать свое почтение и к этому органу, и к его отдельным членам. Хотя во время завоевания Италии Теодорих угрожал сенаторам конфисковать их земли в случае отказа изменить Одоакру, реально он свою угрозу не осуществил, а вскоре после подчинения страны объявил всеобщую амнистию [393] . Многих представителей итало-римской аристократии он приблизил к себе, доверив им различные важные посты, несмотря на их позицию и их карьеру при Одоакре. Уже упоминался Либерий, верность которого своему повелителю Теодорих высоко оценил и возвысил его, надеясь, что и по отношению к нему он проявит ту же верность. Либерий, как упоминалось, был первым префектом претория для Италии при Теодорихе, а когда после захвата некоторых заальпийских территорий Теодорих восстановил такую же префектуру для Галлии, пост этого префекта занял опять же Либерий. В промежутке между этими должностями он был почтен рангом патриция, а его сын в 507 г. был сделан консулом. В отличие от Либерия Флавий Аниций Проб Фауст Нигер еще во время войны перешел на сторону Теодориха и стал консулом, магистром оффиций, т. е. фактически главы всей королевской администрации, квестором священного дворца, префектом претория для Италии. Правда, позже в результате различных придворных интриг он был удален, но это не помешало ему остаться одним из самых влиятельных членов сената. Бывший консул и префект Рима при Одоакре Аниций Ацилий Фауст при Теодорихе снова стал префектом Города. Именно он в 492 г. отправился послом Теодориха в Константинополь, чтобы уговорить Зенона официально утвердить новое положение остготского короля. Первое посольство Теодориха к Зенону возглавил Флавий Руфий Постумий Фест, который ранее был консулом (правда, еще до Одоакра), а в это время — главой сената. Позже заслугой Феста стало то, что он, наконец, добился от Анастасия признания нового королевского достоинства Теодориха. После смерти Феста его место в сенате занял Кв. Аврелий Меммий Симмах, предки которого играли огромную роль в политической и культурной жизни Империи на протяжении почти двух столетий. Великолепную карьеру сделали при Теодорихе зять Симмаха Боэций и Кассиодор. Аниций Манлий Торкват Боэций принадлежал к самым «сливкам» позднеримской знати и был одним из самых образованных людей того времени. Его отец был префектом претория при Одоакре, а вершиной карьеры его самого стала должность магистра оффиций, которую он занял в 522 г. Кассиодор не был столь знатен, как Боэций, но тоже принадлежал к весьма влиятельным кругам Италии [394] . Его отец тоже делал карьеру при Одоакре и спокойно продолжил ее и при Теодорихе. став даже в 506–507 гг. префектом претория для Италии и патрицием. Сам Флавий Магн Аврелий Кассиодор Сенатор начал свой путь в администрации Отсготского королевства при Теодорихе и прошел почти всю карьерную лестницу, тоже став патрицием и префектом претория для Италии, а также консулом и магистром оффиций. Можно утверждать, что итало-римская аристократия полностью сохранила свои позиции и под властью остготского короля. Конечно, некоторые изменения в ее составе были неизбежны, но они не выходили за рамки, обычные для всех предшествующих периодов римской истории. Таким образом, итало-римская знать сохранила почти полностью свое социально-экономическое и в значительной степени политическое положение. В правление Одоакра и Теодориха политическая роль итало-римской аристократии даже увеличилась по сравнению с тем временем, когда Запад имел своего августа.
393
Предание приписывает проведение этой амнистии влиянию епископа Эпифания, уговорившего Теодориха проявить милосердие. Такой разговор вполне мог иметь место, но главным в решении Теодориха были, конечно, политические расчеты.
394
Кассиодор относился скорее к группе местной (локальной) знати, которая в это время начала оттеснить сенаторскую аристократию.
Перед местным населением Теодорих стремился представить себя верным продолжателем римских традиций и защитником всего населения. Недаром вскоре после окончания войны в Италии он направил тицинского епископа Эпифания к бургундскому королю Гундобаду с целью освобождения тех пленников, которых во время войны бургунды увели из Северной Италии. Теодорих утверждал, что он восстановил древнюю свободу (antiquam libertatem), что целью его похода в Италию было защитить (vindicare) римское право, что с его властью все в стране вернулось в прежнее состояние. Готы же, пришедшие с ним в Италию, являются не кем иными, как только армией, цель которой — защитить Италию и обеспечить ей спокойное и мирное существование (tranquilitas et securitas). На медных монетах, как и в далекие славные времена, помещается, как уже говорилось, монограмма sc [395] , а позже — изображение капитолийской волчицы. Итало-римское население, со своей стороны, принимало роль остготов как гарантов его безопасности, и относительное спокойствие, в каком жила Италия при Теодорихе, заставляло его мириться с фактической властью варварского короля.
395
Надо заметить, что в этом Теодорих подражал Одоакру.