История варварских государств
Шрифт:
Другим событием стало завершение кодификации бургундского права. В том же 517 г. (или, может быть, на следующий год) Сигизмунд издал Liber Constitutionum (Книгу конституций), большую часть которой (88 из 105 законов) составляли законы его отца. Отныне в Бургундском королевстве действовали два кодекса — Lex Romana Burgundionum и Liber Constitutionum. Первый относился к романскому населению, второй — к его варварским господам. Как и вестготский «Бревиарий Алариха», «Римский закон бургундов» основывался на «Кодексе Феодосия». В нем встречаются постоянные ссылки на знаменитых римских юристов Гая, Павла. Папиниана, на некоторые законы императоров. Авторы этого кодекса стремились представить свое творение как составную часть чисто римского юридического мира. Даже, например, в случае спора между римлянами, в исходе которого был заинтересован бургунд, эксплицитно принимались во внимание только римское правовые акты. Характерно, что в этом кодексе в качестве государя и законодателя отмечались только римские императоры, начиная с Гордиана, а бургундский король даже не упоминался, хотя, разумеется, его реальная власть полностью признавалась.
«Книга конституций» оформляла уже существующее германское право. В ней подчеркивалась связь с бургундской племенной традицией. В одном из первых законов Гундобада упоминались имена предшественников из рода Губихундов, начиная с Гибиха, так что с юридической точки зрения никакого разрыва между двумя бургундскими королевствами не было. Однако германское право в этих законах подверглось довольно сильной романизации [340] . Например, за некоторые особенно опасные преступления вместо вергельда предусматривалась смертная казнь. Да и само название кодекса подчеркивало эту романизацию: бургундские короли называли свои законы конституциями, как и императоры
340
Некоторые исследователи даже полагают, что этот кодекс вообще никакого отношения к германскому праву не имеет, а его целью было урегулирование отношений между бургундами и римлянами.
Как и в других варварских государствах, в Бургундском королевстве признавалось и отныне законодательно закреплялось существование двух nationes — римлян и варваров. И правовое положение каждой «нации» регулируется отдельным законодательством. При этом отношения между бургундами и римлянами определяются бургундскими, а не римскими законами. Любопытно, что бургунды сами себя определяли именно как варваров («варвары, будь они бургунды или другого народа»). Это слово явно утратило для них какое-либо унизительное значение и превратилось просто в определение людей, противоположных римлянам. В состав «варваров» входили, как можно видеть, не только сами бургунды, но бургундов было явное большинство, и их короли возглавляли и государство, и весь конгломерат его населения. В рамках варварского комплекса различия между собственно бургундами и другими этническими группами, вероятно, сохранялись до самого конца существования Бургундского королевства, но в правовом отношении все варварские этнические группы были равны между собой. Они в целом противопоставлялись римлянам. В то же время, несмотря на существование двух различных правовых систем, положение римлян и «варваров» сближалось. Обе «нации» составляли «наш народ» (populus noster). И те и другие защищались одной и той же суммой вергельда, который определялся социальным положением, а не этнической принадлежностью. Не запрещались браки между бургундами и римлянами. Наконец, римляне наравне с «варварами» были допущены и к государственной, и к военной службе. Это в тот момент отличало Бургундское королевство от других варварских государств.
Общество Бургундского королевства было в высокой степени стратифицировано. Прежде всего, как и в римские времена, общество делилось на свободных и рабов. Собственно свободные (ingenui) образовывали три группы. Первую, самую немногочисленную, составляли optimates, nobiles [341] , proceres. Их вергельд составлял 300 солидов. В их число входила и бургундская аристократия, и галло-римская знать («сенаторы») [342] . Их высокое положение официально объяснялось тем. что они служили непосредственно королю. Недаром они часто называются optimates nostri (наши, т. е. королевские, оптиматы). Эти люди входили в окружение королей, они могли быть их «сотрапезниками», из их среды выходили советники (conciliarii) и высшие чиновники бургундских монархов. Таковым был, например. Пантагат, который занял при Сигизмунде пост квестора дворца, т. е. фактического руководителя всей администрации королевства, и он сохранил этот пост также при преемнике Сигизмунда Годомаре. Непосредственно с королевским домом были связаны domestici и maiores domus, называемые в одном ряду с оптиматами и советниками. Средний слой (mediocres) защищался вергельдом в 200 солидов. В то же время и знать, и средний слой вместе составляли относительно привилегированную группу, называвшуюся maiores personae. Они противопоставлялись inferiores (или minores) personae. К последним относились левды с вергельдом в 150 солидов. В отличие от предшествующих терминов, заимствованных из римского права, термин leudes — германский и означает «люди, народ». Но это понятие было распространено и на романское население. Вероятнее всего, именно они были теми minores (minor populus), которые были изгнаны из Виенны во время ее осады Гундобадом. Поскольку среди этих minores находился мастер по водопроводу, который и помог Гундобаду захватить город, то можно считать, что «малый народ» состоял из ремесленников. Вероятно, к нему относились также крестьяне и мелкие торговцы. Еще ниже стояли отпущенники (liberti), колоны и оригинарии, т. е. люди, жестко прикрепленные к земле. В отличие от рабов (servi, mancipia) они все же считались свободными. Их положение, видимо, сохранялось таким же, каким оно было и в римское время. То же самое можно сказать, по-видимому. и о рабах. Среди них выделялись королевские рабы, жизнь которых защищалась более высокими штрафами.
341
Впрочем, nobiles упоминаются только в «Римском законе». Поэтому судить о том. применялся ли этот термин к бургундским аристократам, трудно.
342
Среди сторонников Годигисела во Виенне различались сенаторы и бургунды. Речь явно шла о двух различных группах местной знати.
Все это, как подчеркивалось и выше, относилось как к бургундам, так и к галло-римлянам. Территория Бургундского королевства была довольно значительной. Сами бургунды занимали лишь сравнительно небольшую часть территории своего государства. Они концентрировались преимущественно в районе Генавы и на южном побережье Женевского озера, а также вдоль долины Роны и Соны. Их столица Лион располагалась приблизительно на границе между землями оседания бургундов и теми, которые полностью оставались в руках галло-римлян. Да и там, где они жили, бургунды непосредственно соседствовали с местным населением. Самих бургундов было относительно немного. Точное их число неизвестно; по разным подсчетам в момент поселения в Сабаудии в 443 г. их было от 10 до 25 тысяч. Разумеется, постепенно их число росло, но огромные потери понесли бургунды на Каталаунских полях, да и в других войнах тоже. И даже прибытие в Галлию за-рейнских бургундов не дало этому народу численного преобладания в своем королевстве. Даже в районах их более или менее компактного расселения бургунды составляли от четверти до трети населения, а всего их доля в населении государства была не более, а, скорее, много менее 10 %.
Как и большинство других германцев, бургунды поселились в Сабаудии. а затем и на других территориях в качестве hospites и по закону получили треть земли, рабов и половину лесов и. может быть, виноградников местных землевладельцев. Еще одна треть земли переходила к королю и его дому [343] . Землевладельцы, которые лишались, таким образом, двух третей земли, были, по-видимому, довольно крупными, т. к. делить мелкие и средние владения было бессмысленно. Одной из характерных черт бургундского общества было правило наследования всеми сыновьями. На высшем политическом уровне это выражалось в королевских титулах всех сыновей правящего монарха, «внизу» — в разделе земельного владения. В этих условиях, как уже установлено в науке, в случае приобретения сравнительно небольшого имения бургундская семья неминуемо разорилась бы через небольшое число поколений. Видимо, кто-то и разорялся, но основная масса бургундов все же сохраняла свои владения. Местное население, в том числе и бывшие хозяева, не были изгнаны. Население здесь оставалось смешанным. Бургунды довольно скоро попали под влияние своих более культурных соседей. Они относительно быстро утратили свой язык, перейдя на вульгарную латынь, на которой говорили окружающие, приняли римские погребальные обряды и вообще в своем образе жизни стремились подражать романскому населению. Недаром говорилось о «латинском сердце» бургундов. Приблизительно после 500 г. отличить бургундов от их римского окружения было уже достаточно трудно. Это окружение, в свою очередь, приняло бургундов, власть которых оказалась не столь тягостной, но которые могли защитить их от внешних нападений. Однако это все относилось только к области непосредственного поселения бургундов. За ее пределами оставалась большая территория, которая продолжала жить своей прежней жизнью. Там не было конфискаций земли и рабов, ее население платило налоги не императору, а королю, и этим подчинение бургундским королям ограничивалось. Принятие большинством бургундов католицизма еще более облегчило отношения завоевателей с завоеванными.
343
Вопрос, является ли такой способ поселения возникшим уже в момент образования второго Бургундского королевства или он прошел несколько этапов, спорный. Но поскольку жить бургундам все же где-то было надо, то ясно, что определенные земельные
Главой всего государства, естественно, являлся король. Он именовался «славнейший муж, король бургундов» или «славнейший король бургундов». Вся страна была его regnum. Королевская власть у бургундов имела свои особенности. Она. как об этом упоминалось выше, в некоторой степени сохраняла коллективный характер. Поскольку у короля обычно было несколько сыновей, все они после смерти отца получали королевский титул, и каждому из них отдавалась в управление какая-то часть государства. Все они признавали верховную власть старшего брата, резиденцией которого был с 461 г. Лион, но в пределах своих владений правили самостоятельно. Резиденцией «младшего» короля с этого времени являлась старая столица Генава (Женева). Такая «двустоличность» ослабляла королевскую власть и могла стать (и порой реально становилась) источником внутренних конфликтов. Прерогативой «старшего» короля являлась в первую очередь внешняя политика. Лишь после убийства Годигисела Гундобад стал единственным государем. но и тогда он дал Сигизмунду, хотя, может быть, и не сразу, королевский титул. У Сигизмунда был брат Годомар, но неизвестно, носил ли он королевский титул при жизни брата и владел ли он тогда своим «уделом». Возможно, что прежнее «сокоролевье» Гундобад все же уничтожил, и Сигизмунд являлся единственным королем бургундов. Хотя, как было сказано, «младшие» короли подчинялись «старшему», само существование нескольких лиц с одинаковым титулом несколько ограничивало власть «старшего» короля. И даже после установления Гундобадом единовластия король не был таким же абсолютным монархом, как его «коллеги». Он считался с мнением советников, причем не только германских, но и галло-римских. Характерно, что первый кодекс бургундских законов был подписан не только самим Гундобадом, но и 30 (точнее 31) вельможами — комитами, а его обнародование было представлено как «соглашение» (pactio) короля и комитов, опубликованное по «нашему» (королевскому) обращению и по общему желанию подписавшихся вельмож. Судя по именам подписавшихся, все они были бургундами [344] . И это тоже, конечно, отголосок племенных традиций.
344
Один комит, правда, именуется Сильваном, но, скорее всего, он тоже был бургундом, хотя по каким-то причинам отец дал ему римское имя. Можно в связи с этим отметить, что в IV в. один из франкских генералов Империи тоже звался Сильваном.
Сохранились ли в рамках Бургундского королевства следы прежнего провинциального деления? Провинции иногда, действительно, упоминаются. Так. известно о существовании и под властью бургундских королей Виеннской провинции. В то же время упоминается Массилийская провинция (хотя сама Массилия. совр. Марсель, подчинялась не бургундам, а вестготам, а позже остготам), каковой в римское время не существовало. В законах иногда встречается выражение «провинции нашего королевства». Однако никаких следов существования провинций как единиц территориально-административного деления, как и провинциальных властей, нет. По-видимому, все же провинция как такая единица исчезла, и это слово по традиции употребляется для обозначения относительно крупной части территории королевства. Основной единицей административного управления становятся civitates и пати. Во главе таких единиц стоят комиты (графы), назначаемые королем. Комитом мог быть и бургунд, и римлянин. Некоторые данные позволяют полагать, что в civitas или паге могло быть даже два комита — бургунд и римлянин, что отражало юридическое равноправие двух «наций». Каким образом в таком случае распределялись между ними полномочия, неизвестно [345] .
345
Можно отметить, что до обращения большинства бургундов в католицизм а городе имелось по два епископа — арианский и католический.
Еще раз надо отметить, что Lex Romana Burgundionum основывался целиком на римском праве и восходил к «Кодексу Феодосия». В нем полностью сохранились те положения, которые относились к социальной структуре, в том числе к положению рабов и колонов. Это ясно показывает, что социально-экономические условия романского населения в принципе оставались такими же, какими они были под властью императоров Поздней империи. Определенные изменения должны были происходить в бургундской среде. У бургундов. по крайней мере в среднем слое и, видимо, среди левдов, сохранялись некоторые родовые институты. Люди, принадлежавшие к одной родовой единице, именовались фараманнами [346] . Сам термин faramannus означал участника похода, того похода, который вел к приобретению земли. Фараманны проживали совместно и, вероятно, вместе (разумеется. боеспособные мужчины) входили в армию. Были ли они совместными владельцами поместий или являлись арендаторами, поселенными их аристократическими соплеменниками на приобретенных ими землях, как полагают некоторые исследователи, неизвестно. Можно, однако, говорить, что само постепенное увеличение численности бургундов в условиях отмеченного выше правила наследования всеми сыновьями неминуемо вело к обеднению конкретных семей. Стремясь получить поддержку романского населения, бургундские короли строго следили за тем, чтобы «варвары» не посягали на земли «римлян», которые оставались у них после первоначального раздела. Это, конечно, не давало возможности беднейшим бургундам решить свои имущественные проблемы за счет галло-римлян. Короли пытались предотвратить обеднение массы своих подданных, запрещая бургундам продавать свои sortes. Это, однако, едва ли могло надолго остановить экономический процесс. В законах часто упоминаются рабы, колоны и оригинарии. т. е. лица, жестко прикрепленные к земле, не только римляне, но и бургунды. Если такие люди бежали, то их подвергали наказаниям, опять же независимо от того, к какой «нации» они принадлежали. Следовательно, относительно скоро в бургундской среде появляются люди, потерявшие не только собственность, но и свободу. Быть может, постепенное обеднение фараманнов и вело к утрате боеспособности бургундского войска, какое наблюдается в последние десятилетия существования королевства [347] .
346
Ранее полагали, что фараманнами назывались главы родовых объединений.
347
Данных, которые подтвердили бы закую мысль, нет, но параллели с социально-экономической эволюцией и ее влиянием на армию в других варварских государствах, в частности в Вестготском королевстве, позволяют говорить об этом.
Внешнеполитическое положение Бургундского королевства было сложным. После успехов Хлодвига и Теодориха оно было зажато между их государствами. Хотя после смерти Хлодвига Франкское королевство оказалось разделенным между его сыновьями (а затем их потомками), которые ожесточенно соперничали друг с другом, они часто вместе выступали на внешней арене, в том числе и по отношению к Бургундии. Это заставляло бургундских королей маневрировать и искать такую «нишу», которая позволила бы им сохранять свою власть. Такой «нишей» им могли казаться особые отношения с императором. Выше говорилось, что бургунды никогда не отказывались от своего статуса федератов Империи. И Сигизмунд почти сразу после восшествия на престол обратился к Анастасию с посланием, в котором объявлял себя и свой народ его слугами. Поскольку Сигизмунд в отличие от отца был католиком, это тоже повышало его шансы на союз с Константинополем. Практически все бургундские короли официально занимали римские высшие военные должности. Хотя король, как упоминалось выше, считал обе «нации» вместе «нашим народом», перед своими римскими подданными он выступал скорее как командующий армией (magiser militum) и римский патриций, и на этом основании требовал подчинения от галло-римского населения, в том числе уплаты налогов. Как и ранее, римские землевладельцы платили подушный налог за своих колонов и поземельный налог. Размеры этих налогов, по-видимому, не отличались от тех, какие местные жители ранее платили в императорскую и городскую казну. При этом на нужды королевского двора и армии шла треть подушного и две трети поземельного налога [348] . В этом отношении положение галлоримского населения по сравнению с римской эпохой никак не изменилось. Такое двойственное положение бургундских королей подчеркивалось их чеканкой. Собственную бургундскую чеканку начала Гундобад, и ее продолжали его преемники. Монеты выпускались по имперскому стандарту, повторяя имперские типы с портретами соответствующих императоров, но с монограммами бургундских королей. Имена римских консулов использовались для датировки различных государственных актов, и этим тоже подчеркивалась тесная связь с Империей.
348
Королевская доля поземельного налога была снижена до половины в случае разведения новых вино(радников. По-видимому. бургундская королевская власть была заинтересована в развитии виноградарства.