История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III. Том III

Величко Алексей Михайлович

Безусловно, ни о каком обожении императоров, на пример язы-

ческих царей, в данном случае говорить нельзя. Для Церкви самый

могущественный император являлся одним из рабов Божьих, ее

чадом, которому она через таинство крещения дала возможность

войти в общество христиан, через таинство исповедания грехов

освобождала от их тяжести, и которого она провожала в последний

путь. Как самодержавный, Богом поставленный владыка и земной

глава Церкви, император, тем не менее, никогда, даже претендуя

на

епископское достоинство, не дерзал на совершение таинства

1 «Грамота Императоров Феодосия и Валентиниана к епископу Алексан-

дрийскому Кириллу» // «ДВС». Т. 1. С. 5, 8, 66, 67.

2 Там же. С. 65, 66, 103—107.

3 Кулаковский Ю.А. История Византии. В 3 т. Т. 1. СПб., 2003. С. 139.

4 Суворов Н.С. Римское папство до разделения церквей // Временник Деми-

довского юридического лицея. Книга 29. Ярославль, 1882. С. 18.

175

И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В

Евхаристии. Всегда оставался последний рубеж, не допускающий

крайности. С одной стороны, «божественное право» и апостольские

прерогативы епископата, на которые не могли претендовать цари, даже если их самих признавали равноапостольными. С другой, пра-

вовые и государственные традиции, согласно которым царь являлся

наместником Бога на земле, тем лицом, чьими руками Господь

вершит правосудие, хранит Веру и управляет Империей.

IV

Этим «врастанием» Церкви в Римскую империю, этим «симфо-

ническим» единством и объясняется внешняя правовая «неразбери-

ха» в деятельности Вселенских Соборов. Но этим же обстоятель-

ством она и снимается. Войдя в Империю, Церковь восприняла ее

жизнь, постепенно наполняя языческие правовые и политические

формы и институты новым светом христианского идеала. При-

менительно к праву понятно, что в противном случае изначально

возникли бы две конкурирующие правовые системы: имперского

законодательства, отвергаемого Церковью, и еще весьма слабого, едва ли системного, но уже замкнувшегося в себе канонического

права. Был бы такой «союз» пригоден для обновления мира? Пред-

ставляется, ответ здесь очевиден.

Вполне естественно в начале появления государственной Церк-

ви, когда языческое римское право действовало практически по-

всеместно, клир и власть, имея перед собой единую цель — христи-

анское обновление мира, использовали те формы,

которые были

уже признаны в политическом быту. И канонические правила, присущие Церкви до IV в., отнюдь не вступили в конфронтацию с

давно апробированными правовыми и политическими традициями

Империи. Они срослись с ними, обретая необходимую правовую

форму для своего дальнейшего развития, одновременно создавая

новое право — римо-византийское, позднее ставшее основой евро-

пейского права.

Последовательное закрепление Православия в качестве государ-

ственной религии Византийской империи вызвало к жизни множе-

ство новых правовых институтов, соединивших в себе древние рим-

ские формы и понятия, но уже с качественно иным содержанием.

Например, по древней, еще языческой традиции, собственниками

храмов в римском праве признавались боги. Древние христиане не

видели ничего дурного в том, чтобы воспринять «старые меха». При

176

П Р И Л О Ж Е Н И Е № 7

императоре св. Юстиниане I Великом все храмы Церкви подпадают

под институт res sacrae, и субъектом имущественных прав Церк-

ви законодательно признается сам Господь Иисус Христос. Это, конечно, имело глубокие последствия в части законодательного

обеспечения церковной собственности. Вновь народившаяся идея

о Собственнике вещи вовсе не отменяла глубокую нравственно-

юридическую идею, выразившуюся в институте божественной соб-

ственности. Принцип «juris sacri» жил и до св. Юстиниана, и после

него, постепенно становясь устойчивой правовой традицией1.

Новым правом, опять же, на основе древних римских воззре-

ний, были законодательно урегулированы все наиболее значимые

аспекты богослужения: объекты церковной собственности, свя-

щенные места, структура Церкви и тому подобное. Как равноправ-

ный субъект гражданско-правовых отношений, Церковь получила

право приобретать имущество по сделкам с третьими лицами и по

завещанию2.

Знакомый нам в течение многих столетий институт самостоя-

тельного имущественного положения приходов также имеет своим

источником гражданское право времен Византийской Империи.

Древняя Церковь до IV в. вообще не знала понятия «приходской

церкви», единственным приходом считалась епископия. Но уже

при императоре св. Феодосии I Старшем намечается тенденция