Итальянская комедия Возрождения

Макиавелли Никколо

Гульельмо. Пожалуй, и я присоединюсь к ним, как главный виновник раздора. Ступайте в дом, маэстро, и объявите добрую весть Джиневре и Ферранте, кои уж приготовились к смерти. Вскорости воротимся и мы.

Маэстро Гвиччардо. Жду вас в доме.

Гульельмо. Сынок, радость и веселье переполняют мне сердце!

Сгвацца. Дошло до меня, будто стычке шабаш, и родичи все, как один, друг друга отыскали. Я не я буду, ежели этакую оказию прохлопаю. Тут, видно, свадьба навертывается. А пока отбрехаюсь как-нибудь: мол, у меня и в мыслях не

было удирать.

Мессер Джаннино. Пришли. Заходите первым, отец.

Сгвацца. Глянь-ка, входят в дом капитана. Мессер Джаннино, мессер Джаннино! Эй, эй! Дозвольте слово молвить. Рад-радехонек за вас. Только не подумайте, что я со страху дал тягу.

Мессер Джаннино. После драки кулаками не машут. Прости-прощай, Сгвацца. Чуть паленым запахло, так сразу наутек?

Сгвацца. Ха! Точно. Только не наутек, а в укромный уголок. Хотел я, значит, садануть по неприятелю из арбалета так, чтоб надолго запомнили Сгваццу. Однако поведайте и мне, чем дело кончилось.

Мессер Джаннино. Ладно, заходи. Сам все узнаешь.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Аньолетта, одна.

Аньолетта. Эй, синьоры, не возвращался ли мессер Джаннино? Молчите? Не хотите заговаривать со служанкою в присутствии хозяек? Так и быть, сама постучу: коли он дома — сбегаю скоренько за гостинцем. А потом стремглав в монастырь к Маргарите. Бедняжке, поди, не терпится узнать, как-то там ее гостинец.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Аньолетта и Корнаккья.

Аньолетта. Тук-тук-тук!

Корнаккья. Кто? Кто там? О! Помилуй Боже! Аньолетта! Вот прорва! Лавочка закрыта.

Аньолетта. Да я не за тем. Это мы на завтра отложим. Скажи-ка лучше, воротился мессер Джаннино аль нет?

Корнаккья. Нет, как не было, утробушка ты моя ненасытная.

Аньолетта. Тогда прощай. До завтра, что ли?

Корнаккья. А то нет! Ужо покатаемся да поваляемся всласть!

Аньолетта. И где его только черти носят? Видно, до завтра погодить придется.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Сгвацца и Аньолетта.

Сгвацца. Ха-ха-ха! Ой, моченьки моей больше нет! Хоть помирай от радости! Ха-ха-ха!

Аньолетта. Вот разошелся, чумовой, прямо с ног валится от хохота. А ну как я от него что сведаю?

Сгвацца. Прам-пам-пам! Прам-пам-пам! Ха-ха-ха! Вот счастья-то привалило, просто спятить можно!

Аньолетта. Что за околесицу он несет?

Сгвацца. Отныне мне сам черт не брат. Вот уж растешусь-разгуляюсь, покучу-пображничаю! Поесть, поплясать — против нас не сыскать. Эх! Попадись мне сейчас под шалую руку кто-нибудь из этих подлых монахов, кои только и знают, что предписывать всякие

посты да воздержания, уж я бы ему такую затрещину отвесил — мигом в райские кущи отлетел бы. Ах, животинушка ты мой распузатистый! Приспело твое времечко, шельмец! Ах ты, глотушка моя заглотущая! Знай себе уплетай, пируй — не горюй! Ах, зубушки-клычки, навостритесь пуще железа каленого! Ой ты, брюхо, уминай чего попало — чтоб за ушами трещало! Вы только послушайте, достопочтенные синьоры. Послушайте и вы, любезнейшие дамы, — прекрасные, нежные, сахарные, налитые, свежие, цветистые, игристые. Мессер Джаннино, а по-теперешнему Иоандр… ха-ха-ха!.. до того раздобрился, что поить-кормить меня от пуза обещался. А Гульельмо, сиречь Педрантонио, определил меня дворецким и вдобавок ключником аж на целых пятнадцать деньков, ибо намерен задать пир на весь мир.

Аньолетта. Да что он такое заливает? Виданное ли дело? Не прослушать бы чего важного.

Сгвацца. Ну, что скажете, сударыни? Оборотитесь ко мне. На что вы там засмотрелись? Полюбуйтесь-ка лучше на меня, не прогадаете. Каков? Эх! Яблочки вы мои наливные! Кто напоит меня своими спелыми соками? Так бы всех вас и перепробовал! Однако пора мне к мессеру Лигдонио. Объявлю ему славную весть: кое-кто намерен отказаться в его пользу от дохода в шесть сотен скудо. Уж он-то сумеет ими распорядиться! И мяснику, и птичнику, и бакалейщику — всем перепадет. Быть ему священником. А больше я вам ничего не скажу.

Аньолетта. Вот те раз! Откроюсь, пожалуй. Эй, Сгвацца! Почто такой развеселый нынче?

Сгвацца. А по то, красавица, что потискать мне тебя нравится.

Аньолетта. Ишь распетушился! Играй, играй, а рукам волю не давай!

Сгвацца. Тоже мне недотрога. Этакие грудки-яблочки да не цапнуть!

Аньолетта. Отвяжись, кому говорят. Я тебе и с голодухи не потрафлю.

Сгвацца. Ого! А они у тебя ничего, крепенькие. Ответь-ка, Аньолетта, как на духу: который тебе годок?

Аньолетта. Когда уезжала из Монтальчино, — об эту пору там уж испанцы стояли, — как раз шестнадцатый пошел.

Сгвацца. Ха! И что ж ты там поделывала?

Аньолетта. Ха-ха! Да я родом из этих мест.

Сгвацца. Стало быть, жила там под испанцами?

Аньолетта. Пару месяцев.

Сгвацца. Ну, коли под испанцами, то дело ясное.

Аньолетта. Кому ясное, а кому ненастное. Я-то, между прочим, убереглась. А вот бабьему нашему сословию несладко пришлось бы, когда б не вытурил испанцев французский маркиз.^{171}

Сгвацца. Ладно. Мне пора.

Аньолетта. Постой, скажи прежде, что слышно новенького?

Сгвацца. Нынче отыскались пропащие сородичи. Что еще? Не далее как завтра гулять тебе на свадьбе: маэстро Гвиччардо просватал Маргариту.

Аньолетта. Как так просватал? За кого?

Сгвацца. За мессера Джаннино.

Аньолетта. Матерь Божья! Да ну? Теперь дело за тем, изъявит ли он согласие.