Итальянская комедия Возрождения

Макиавелли Никколо

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Тимотео, один.

Тимотео. Вот уж правду говорят, что дурная компания до добра не доводит. Сколь часто люди попадают в беду — кто за то, что слишком покладист, кто за то, что слишком изворотлив. Господь свидетель, что я и не помышлял кого-нибудь обидеть или притеснить; тихо сидел в своей келье, читал требник, вел душеспасительные беседы с прихожанами. Так вот, надо же, стал у меня на пути этот пройдоха Лигурио; дал ему палец, а он и всю руку схватил. Влип же я в историйку! Одна надежда, что влипли

в нее и многие другие. Вместе расхлебывать всегда легче. А вот и Лигурио со слугой.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Тимотео, Лигурио и Сиро, переодетые.

Тимотео. Ну как, дети мои?

Лигурио. Как мы выглядим?

Тимотео. Прекрасно.

Лигурио. Не хватает лишь мессера Ничи. Пойдем к его дому, уже начало десятого.

Сиро. Вон кто-то отворил дверь. Не разберу, он или слуга.

Лигурио. Он, он! Ха, ха, ха…

Сиро. Чего же тут смешного?

Лигурио. Да нет, ты только взгляни на него! Накинул кургузый плащик, эвон, вся задница наружу… Ну и чучело! На башке что-то вроде монашеской скуфейки, а еще шпажонку подвесил… Бормочет, вроде бы причитает. Не иначе приключилось что-нибудь с женой. Затаимся, послушаем.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Нича, переодетый.

Нича. И чего только не выкомаривала эта дурища! Служанку услала к матери, слугу в загородное имение. Тут она, впрочем, поступила разумно, а вот за то, что она, прежде чем улечься в постель, закатила истерику, похвалить никак не могу. Визжала: «Не хочу… Как же так… К чему вы меня принуждаете… Мама, мамочка…» И кабы мать не приструнила ее, она бы нипочем не согласилась улечься. Ах, затряси ее лихорадка! Конечно, стыдливость женщине к лицу, но уж не в такой мере. Всем нам задурила голову, куриные ее мозги! А ведь, поди, если б кто сказал в ее присутствии: «Следовало бы повесить самую умную женщину Флоренции», она б мигом откликнулась: «А что я вам сделала плохого?» Ох, дура из дурищ! И все равно я знаю, что пусть и с бою, но крепость будет взята. И не такой я простак, чтобы не убедиться в этом собственными глазами… А между тем, кажется, я недурно вырядился. Ни один черт меня не узнает. Вроде бы кажусь повыше, постройнее, моложе. Да передо мной в таком виде любая баба не устоит, да еще и денег за свою ласку не возьмет. Но где же наши?

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Лигурио, Нича, Тимотео, Сиро.

Лигурио. Вечер добрый, мессере.

Нича. Ой, кто это?

Лигурио. Не бойтесь, всего лишь мы.

Нича. Стало быть, вы все в сборе? Не признай я вас сразу, отведали бы вы моего клинка. Это ты, Лигурио? Ты, Сиро? А то — сам маэстро? Правильно?

Лигурио. Вы угадали.

Нича. А здорово наш маэстро вырядился. Да его главный сыщик Флоренции нипочем не признает.

Лигурио. Я заставил его засунуть в рот два ореха, чтобы изменить голос.

Нича. Ну

и болван же ты!

Лигурио. Почему же я болван?

Нича. А мне не мог этого подсказать? Я бы тоже обзавелся орехами. А то ведь знаешь, как легко узнать человека по голосу.

Лигурио. Прошу, вот и на вашу долю.

Нича. Что это?

Лигурио. Восковой шарик.

Нича. Дай сюда… Фу, черт, мерзость какая. Что б ты сдох, шельмец!

Лигурио. Прошу прощения, я спутал маленько.

Нича. Дьявол тебя побери… экая гадость… из какого это дерьма?

Лигурио. Из алоэ.

Нича. Будь ты проклят! Тьфу… Маэстро, а вы почему ничего не скажете?

Тимотео. Лигурио обозлил меня.

Нича. О! А голос вы лихо подделываете.

Лигурио. Не станем терять время. Я буду вашим капитаном, слушай мою диспозицию. Тараним неприятеля «головой быка». Правым рогом будет Каллимако, левым — я, а между двух рогов помещаетесь вы, мессере. Сиро будет прикрывать нас с тылу. Боевой клич — «Святой Рогач».

Нича. А что это за святой?

Лигурио. Во Франции это самый почитаемый святой. А теперь — вперед! Исходная позиция вон на том углу! Чу! Я слышу лютню!

Нича. Это он! Атакуем?

Лигурио. Сперва вышлем разведку, чтобы точно установить, кто он. А там действуем согласно донесению разведки.

Нича. Кто идет в разведку?

Лигурио. Пойдет Сиро. Он знает, что нужно делать. Осмотрись, разведай и быстро сюда.

Сиро. Слушаюсь.

Нича. Лишь бы не промахнуться. Вдруг это окажется какой-нибудь хилый или больной старикашка. Не пришлось бы нам завтра начинать все сызнова.

Лигурио. Будьте покойны. Сиро такой ловкач, что не промахнется. Да вот он бежит сюда. Сиро, кого ты там обнаружил?

Сиро. Здоровенный детина, вы и представить себе не можете. Ему нет и двадцати пяти лет. Один, в коротеньком плаще, тренькает на лютне.

Нича. Такой нам и нужен, если ты, понятно, разглядел его хорошенько. Но смотри, если что не так, все падет на твою голову.

Сиро. Все так, как я сказал.

Лигурио. Пусть выйдет из-за угла, и тут-то мы на него и навалимся.

Нича. Придвиньтесь ко мне, маэстро. Вроде мужик вы плечистый. Вот он!

Каллимако (поет).

Пусть черт придет к тебе в постель, Раз уж мне прийти нельзя…

Лигурио. Хватай! Отбери у него лютню!

Каллимако. Да что я вам сделал, люди добрые?

Нича. А вот увидишь. Завязывай глаза, держи крепче!

Лигурио. Крути его!

Нича. Крутани еще разок! Еще! А теперь тащите его в дом!

Тимотео. Дражайший мессере, с вашего разрешения, пойду отдохнуть, голова трещит так, что вот-вот расколется. И если не потребуется какой помощи — до завтра.