Итан Рокотански
Шрифт:
— И почему ты мне эту историю никогда не рассказывал?
Я почесал в затылке.
— Ну...
— Ну-ну! Мы посмотрели все фильмы о Чужих и Хищниках, а то, что ты был в месте, где что-то подобное могло быть, я слышу первый раз. Гну-гну! Всему тебя учить надо.
Все рассмеялись.
— Теперь очередь Анны, — Гаргарьин улыбнулся. Его рыжие волосы в свете костра были почти золотыми. — Она тоже может много баек рассказать.
— Поддерживаю, — Петрович тут же повернулся к ней. — Очень хочется послушать.
Женщина смущенно улыбнулась. Пламя отражалось
— Хорошо. Вы только не смейтесь. Я бар-леди, а мы больше слушаем истории, чем рассказываем их. То, о чем хочу рассказать я, случилось в Минской губернии, около двадцати лет назад...
Байки мы рассказывали до самой ночи и каждая была страшнее предыдущей, за исключением, пожалуй, последующих баек Деда. Что бы не рассказывал Березовский, почему-то делал он это так, что часто становилось смешно. То ли дело было в его речевых оборотах, то ли в интонациях, но мы с Зоей сто раз ему посоветовали отправится шутить на сцену. Шаурмист имел бы там большой успех.
Весь следующий день мы прогуляли вокруг озера, у которого остановились на ночлег. За день успели обойти его полностью и вернутся к Форду Петровича. Местность, как показалось изначально, была не такой уж ровной. Дед, хоть и хотел горы, но остался доволен и полностью заросшими холмами. Тем более было очень красиво — дело близилось к зиме, осень успела вовсю заиграть своими яркими красками, выкрасив ими природу в желтые, красные и оранжевые тона. Гулять осенью в лесу — что может быть лучше? Будь моя воля, я, наверное, построил бы там домик и всю жизнь в нем прожил. Жаль, Зоя вряд ли согласится. Для начала нам все-таки нужно было посмотреть на Млечный Путь над Канзасом.
— Как думаешь, — спросил Дед, когда мы с ним вдвоем перебирались через небольшой брод. Речушка, уходившая в то самое озеро, была совсем небольшой. — Это мы проходим сквозь время, или время проходит сквозь нас?
— Не знаю, — я обернулся посмотреть на Зою и Анну, идущих вместе позади. Огонек и Петрович шли последними. — Наверное, время проходит сквозь нас.
— Но когда мы умрем, время останется, а мы нет.
— Хм. Да, пожалуй. Это сложно.
— Вот и я так думаю, — Дед почесал рыжую щетину. — Иногда сам удивляюсь своим вопросам. Надо книжки умные писать, не иначе.
— В наше время, — сказал я, когда Анна и Зоя перебрались через брод. Жена мне улыбнулась. — Людей не особо интересует философия. Но ты попытайся.
— Кто ищет, тот всегда найдет, но учтите, находишь обычно не то, что искал, — задумчиво ответил Березовский.
— Толкин?
— Да.
— Ясно. Пойдем дальше, а то нас догоняют уже.
***
В воскресенье утром мы начали собираться обратно. Ночи, не смотря на холод за стенами палатки, были достаточно теплыми, костер, тлеющий неподалеку, одеяла и Зоя давали достаточно тепла, чтобы не задубеть совсем. В Москву вернулись ближе к пяти часам вечера. Петрович всех разгрузил, а Анну решил подвезти домой лично. Мол, женщина одна будет палатку и остальное тащить, нет, так не годится. Никто, конечно, и виду не подал, что и слепому видно, что здоровяк влюбился по уши. К счастью,
Мы с Зоей поднялись в квартиру, и, скинув все вещи со снаряжением в коридоре, тут же упали в постель.
— Мне понравилось, — сказала она.
— Мне тоже.
— Я же говорила, что надо чаще выбираться.
— Отлично, ты снова оказалась права.
— Подкалываешь, да?
— Ни капли.
Зоя положила голову мне на плечо.
— Хочу еще куда-нибудь, попозже.
— Зимой?
— Может быть. В какой-нибудь пансион. Только надо денег скопить.
— Надо, — я начал поглаживать ее по волосам.
Помолчали.
— Может, пиццу закажем?
— Пепперони?
Жена кивнула.
— И Маргариту.
— А смотреть что будем?
— Твоя очередь выбирать.
— Хорошо. «Дом большой мамочки».
— Мы же его пересматривали полгода назад, — Зоя чуть нахмурилась.
— А я еще хочу.
— Хорошо, хорошо. Я тебя услышала.
Я засмеялся.
— Да-да. Но, если хочешь, могу другое выбрать.
— Нет, давай его. Я тоже хочу пересмотреть. Но в следующий раз будет «Безумный Макс». Мы его ни разу не видели, а Дед говорит, что это настоящее преступление против кинематогрфа.
— Договорились.
Иногда забавно наблюдать, как человек строит планы. Большие или маленькие, с искренней надеждой на их исполнение или самоуверенностью, какой не занимать богам, если, конечно, они существуют. Мы с Зоей не посмотрели фильм и даже не успели заказать еду. Сначала я подумал, что она разыгрывает меня, пока не понял, что дерганые движения ее тела не уловка. Я схватил жену и уложил на спину. Она закатила глаза и билась в припадке.
— Родная!
Из рта начала выходить слюна.
Я резко перевернул ее на бок, надеясь, что она не захлебнется, и сделал правильно, но сдержать ее в таком положении оказалось тяжелее, чем остановить на ходу быка. Не успел я придумать, что мне делать дальше, как приступ прошел. Зоя затихла и перестала двигаться вообще.
— Солнце...
Я наклонился. Дышит. Медленно и очень тихо, но дышит. Господи. Я схватил телефон и быстро набрал номер Павла Константиновича.
— Алло?
— У вас оставался наш адрес. Вызовите скорую, у нее случился припадок или приступ, я не знаю. Сейчас он закончился. Она дышит.
— Понял. Скорую вызываю, жду вас в больнице.
К шести часам вечера, когда на Москву уже опустились сумерки, ибо темнело с каждым днем все быстрее, мы с Зоей оказались в больнице. На тот момент, когда она вновь оказалась на больничной койке, в сознание жена так и не пришла. Не пришла в себя она и к полуночи, даже после подключения аппаратов, стабилизирующих дыхание и подачу кислорода в организм. Датчики показывали, что все в порядке. Пульс был стабильный.
Я снова сидел рядом, на том же стульчике, что и в прошлый раз. Ее лицо было белее мела. Врач, который носил очки, короткую щетину и был чуть повыше меня, стоял рядом.