ИВ. Тетралогия
Шрифт:
Как понять и разгадать смысл того, что неведомо? Я была застигнута врасплох. Это оттолкнуло Джори? Вовремя осознал, что совершает ошибку? Поддался импульсу и рад, что испортившаяся погода его остановила? Несмотря на молчание, он казался воодушевленным. Ерунда какая. Зачем проводить со мной столько времени, если потом жалеть об этом? Его ведь никто не обязывал. И взгляд не был сердитым или холодным, напротив, ласковым, нежным. Так почему меня снедает непривычная колющая обида? Или все это связано с тем, что я так и не раскрыла ему правды?
А каким мог быть этот поцелуй? Чувствуя, как сладко сжимается и скачет в груди сердце, я прижала ладонь к губам и зажмурилась, пытаясь представить другое развитие событий. О, наверное, это было бы невероятно! Головокружение и слабость охватили вновь, повторяя тот миг у моря. Но ни опыта, ни фантазии не хватало, чтобы хоть приблизительно воспроизвести желаемое.
Может, мне тоже нужно было что-то сделать? Или сказать? Если Джори чего-то
Повторит ли он в другой раз? И будет ли другой? Оказывается, я ничего не знала про взаимоотношения. Романы романами, а в настоящей жизни все иначе. Здесь чувства не расписаны на бумаге по воле автора. Попробуй разберись, как он ко мне относится! Спросить прямо? А вдруг так не положено? Кажется, даже неприлично. По крайней мере, в книгах ни одна героиня не задавала подобных вопросов. Джори может решить, что я не только неопытная, а еще и навязчивая, и это оттолкнет его.
А если ему не понравится? Ему есть с чем сравнить, и сравнение явно окажется не в мою пользу. Или я вообще больше его не увижу? От этой мысли охватил такой ужас, что я покрылась холодным потом и начала стучать зубами. Так и сидела бессильно на стылом полу в коридоре, нервно грызя ногти, пока тело не затекло.
В тот момент я напрочь забыла, что Джори вампир, живет по ночам, пьет человеческую кровь, а я принадлежу абсолютно противоположному, враждебному виду. Какое это имеет значение, если я так сильно его… люблю? Неужели это то самое и есть? Когда пугает до ледяной дрожи и неудержимо тянет и манит к себе. Как разобраться? Очевидно только то, что я слишком к нему привязалась. А, возможно, он просто опомнился и решил не усложнять, ведь у него есть любовницы — умелые и красивые. Недостатка в поцелуях он точно не испытывает. Зачем связываться с неумехой бестолковой? Что он найдет для себя, кроме разочарования и скуки? Размечталась, дурочка, просто смешно! Но почему-то хотелось плакать…
От внезапного звонка в дверь я резко подскочила, а сердце судорожно сжалось. «Месье Бушар! — осознала я в панике. — Я совершенно забыла о нем! Как я объясню преподавателю свой замученный вид? Сказать правду просто немыслимо!»
Занятия я бессовестно прогуляла. Профессор еще долго стучался, а я затаилась, будто меня нет, зажав ладонями пылающие уши, мечтая провалиться сквозь землю и сгорая со стыда, что поступаю так малодушно. Теперь к душевному раздраю прибавилось чувство вины вкупе с предстоящим объяснением с педагогом.
День состоял из бессвязных обрывков. О сне не было и речи, поэтому я пыталась хоть чем-то отвлечься, словно сомнамбула передвигаясь на деревянных ногах по дому. То удавалось убедить себя, что ничего особенного не произошло, и вечером все пойдет своим чередом, как ни в чем не бывало. Джори придет, и все страхи улетучатся, как дымка на ветру. Ведь все же он попытался зачем-то? А он не похож на тех, кто совершает бессмысленные поступки. Я ведь могла ему понравиться, правда? На душевном подъеме я успела и себя, и квартиру подготовить к приходу гостя, даже напевала веселые песенки, и улыбка не сходила с лица.
Но потом опять нападала лихорадочная нервозность, возвращались сомнения и ужас, что вновь останусь одна. Необъяснимое предчувствие преследовало, но разгадать его не удавалось. Почему же он молчал?! В эти моменты все начинало валиться из рук, я в изнеможении падала на диван, вздрагивая от каждого шороха. Нужно время, чтобы подумать, привести в порядок растрепанные чувства и внести хоть какую-то ясность в смятение. Получалось очень плохо.
Казалось, хуже быть уже не может, но после полудня мир совершенно погас, когда с ежедневной почтой пришло долгожданное письмо от Мэри. Мне бы обрадоваться, но подсознательный страх надвигающейся беды усилился, заставив сердце подпрыгнуть к горлу. Белый конверт, обклеенный почтовыми марками, вызывал острую панику.
21 июня 1923 г.
Бостон, Массачусетс, США.
Здравствуй, милая Эль!
Пишу с надеждой, что все у тебя хорошо, и новая жизнь приносит радость. Хотя знаю, что скучаешь, и это взаимно.
Против воли покидала я Париж, и, как оказалось, печалилась не напрасно. Мне очень тяжело сообщать, но, очевидно, разлука протянется дольше, чем мы предполагали. Значительно дольше. И причиной тому вовсе не наследные дела.
Мистер Честер, мой поверенный, сменивший мистера Финкеля, быстро помог переоформить движимое и недвижимое имущество на Агату Старк — мою новоявленную «тетушку». Убедившись, что ничто более не задерживает меня в Штатах, я предвкушала нашу скорую встречу.
Сев в ночной поезд до Нью-Йорка, я случайно встретилась взглядом с мужчиной на перроне. Он тут же отвел глаза и поспешил войти в вагон, но мне определенно показалось знакомым его лицо. Я не
Около кассы Главного морского вокзала Нью-Йорка я вновь заметила его, после чего он сделал вид, что старательно изучает расписание на стенде. Стараясь ничем не выдать охватившей паники, в самый последний момент вместо Гавра я попросила билет до Бостона.
Несколько часов в пути хватило, чтобы прийти к выводу: все это не случайно. Не могу судить наверняка, но возможно, Дамианос не прекратил наши поиски, и его подручные идут по пятам, предполагая, что ты где-то рядом. Иного объяснения я не находила. Похоже, руки Изначального очень длинные, а влияние огромное. Однако сомнения оставались, может, я преувеличиваю?
Каково же было мое отчаяние, когда, спустя два дня, выйдя вечером на улицу, я почти сразу обнаружила слежку. Обострившееся чутье заставило бросить взгляд в зеркальную витрину дамского магазина, на ходу поправляя прическу. Этого хватило, чтобы убедиться — мужчина, выгуливающий собачку на поводке, следующий в нескольких ярдах позади, — тот самый человек из поезда.
Все надежды рухнули в одночасье. В том, что целью являешься ты, а за спиной преследователей стоит Дамианос, уже нет ни малейших сомнений. Не представляешь, ценой каких усилий я удержалась, чтобы тут же не наброситься на шпиона. Но кто знает, сколько еще подобных типов находится поблизости? Необходимо убедить преследователей, что я не имею к тебе отношения.
Огромная благодарность воспитателям пансиона, научившим сохранять непроницаемое лицо в любых ситуациях! Зайдя в ближайший магазин, я приобрела модную шляпку, словно это и было моей целью, а потом, не торопясь, вернулась домой. Лишь там я смогла дать волю чувствам. Наши планы и мечты на веселую и интересную жизнь в Париже обратились в прах, ведь я теперь смертельно опасна для тебя.
Риск слишком велик, и, как бы ни рвалась душа, как бы ни хотелось обмануть врагов и вернуться в Европу, мне придется оставаться на этом берегу Атлантики до тех пор, пока не наступит твердая уверенность, что не приведу Изначального прямо к тебе.
Прости, что так вышло, но, к сожалению, выбора нет.
Я все тщательно продумала. Денег на счете достаточно, чтобы ты ни в чем не испытывала нужды. И, пожалуйста, оставь возражения, я их не приму. Надеюсь, через год ты благополучно поступишь в Университет, найдешь новых подруг и, может быть, встретишь достойного молодого человека. Но умоляю, соблюдай осторожность, никому не выдавай своей сущности! Особенно остерегайся моих собратьев. Многие из них, даже не являясь агентами Дамианоса, будут рады преподнести ему такой подарок, если слух доползет до Европы. Очень надеюсь на твое благоразумие. Уверенность, что тебе ничего не угрожает, даст мне силы переносить разлуку.
Если заметишь слежку или что-то подозрительное, бросай все, немедленно уезжай из Франции и не пытайся со мной связаться.
Понимаю, как тебе тяжело читать эти строки. Но если мы все сделаем правильно, со временем интерес соглядатаев угаснет, и мы непременно встретимся. Что такое несколько лет для тех, у кого впереди вечность? За учебой годы пролетят незаметно.
Дорогая моя Эль, ты даже не представляешь, насколько я благодарна за все, что ты для меня сделала. Пусть мы пребываем в долгой разлуке, но мне теперь есть для чего жить, и я постараюсь не утратить те человеческие качества, что ты смогла разглядеть, так что за меня не беспокойся.
Береги себя, милая, и постарайся не грустить,
Не веря глазам, я перечитывала ровные строчки, выписанные аккуратным почерком с изящными завитушками, с трудом осознавая их смысл. Светлая полоса в моей жизни завершилась. Неужели все закономерно? Долгое счастье не для меня?
Слова начали расплываться от набегающих слез. Я отложила листок и обхватила голову руками. Мэри полагает, что опасна для меня, но ведь это я подставила ее под удар! Это ей грозит опасность там, на другом краю Атлантики, и она совершенно одна, окруженная врагами. А я тут сижу и грежу о поцелуе. Что же делать? Если девушка пострадает, я даже не узнаю об этом! А если попадет в руки Изначальному или, что еще хуже, Тирону? Не верю, что он погиб. Нельзя было отпускать ее. О чем я думала? Может, единственный выход — вернуться и самой сдаться? Как жить, подвергая риску фактом своего существования дорогую подругу?
Я проплакала остаток дня, жалея бедную Мэри, наши несбывшиеся мечты, проклиная свою несчастную судьбу и бессмысленные помыслы, глупые чаяния и надежды. А ведь она заботится обо мне, даже находясь так далеко, готова пожертвовать всем, еще и за что-то благодарит. Заслуживаю ли я подобной преданности?
Когда лить бесполезные слезы не осталось сил, вернулась способность мыслить. Подругу не пытались схватить, раз она мирно обитает в Бостоне. Может, нам удалось сбить со следа врагов? И соблюдая осторожность, пусть и в разлуке, у девушки есть шанс жить спокойно? Уж точно вдали ей безопасней, чем рядом со мной. Остается только смириться с неизбежностью.