ИВ. Тетралогия
Шрифт:
Когда он возвратился, я приготовилась залпом выпалить наболевшее, но по голодным глазам стало ясно, что поесть ему так и не удалось. Пришлось неимоверным усилием отложить вопросы и передать слова чудовищной женщины. Он извинился и снова исчез, а я тоскливо замерла в ожидании. Чем дольше я обдумывала услышанное, тем настойчивее приходила к выводу, что заниматься такими отвратительными вещами способны только сумасшедшие. Не может же весь мир сойти с ума. Это абсолютно противоречило моим прежним романтичным представлениям об интимных отношениях и казалось одновременно шокирующим и ужасно омерзительным. Неужели я так наивна? Разве для продолжения
Джори вернулся повеселевший, в прекрасном настроении, и, чтобы не тянуть, я сразу же шепотом вывалила свои сомнения и возмущение. Он внимательно слушал, приподняв бровь. Выражение лица непроницаемое, только в глазах медленно разгорался огонек. Вероятно, он едва сдерживал желание догнать и свернуть шею болтливой развратнице. Но, когда его взгляд подозрительно заблестел, а щека начала мелко подергиваться, я уныло осознала, что он усилием пытается не разразиться безудержным хохотом. Я нахмурилась и сжала кулаки. Так, похоже, не миновать целого месяца насмешек! Однако Джори переборол себя, попросил бармена налить нам вина, и вполне спокойно и миролюбиво пустился в объяснения.
Он утверждал, а не верить причин не было, что уличная труженица вовсе не выдумывала, в ее жизни это действительно имело место быть. Люди зачастую ведут себя так, что трудно вообразить. У каждого свои ценности и пристрастия, которые можно разделять или отрицать. Но это отнюдь не общепринятые правила. Каждый выбирает сам, что ему приемлемо, а что недопустимо. Когда придет время, я непременно во всем разберусь. И то, что произойдет после, будет правильным, естественным, приносящим радость и удовлетворение.
Ну, уж с этим я категорически не согласна! Такие устрашающие открытия хотелось стереть из памяти. Спорить не стала. Сохраню мнение при себе, заодно и остатки лица. А вот, что брат думает, было очень любопытно. И тогда, не удержавшись, я задала очередной несуразный вопрос, хотя, конечно, следовало прикусить язык. Что он сам считает приемлемым?
Джори посерьезнел и твердо заявил, что обсуждать это со мной не собирается. Задавать такие вопросы ни в коем случае не следует. Это личное, а я слишком любопытна. И вообще, лучше выкинуть все из головы, а то меня, видите ли, на минуту оставить без присмотра нельзя!
Мне было стыдно и немного обидно, до конца этой ночи я с ним не разговаривала. Глупо и по-детски. Но урок я усвоила и сделала для себя вывод, что обойдусь без таких сомнительных удовольствий, не дай бог стать похожей на блудницу, по какой-то нелепости прозванную «жрицей любви». Наверное, я совсем ни в чем не разбираюсь, но в моем понимании у любви совершенно иное предназначение.
Я старался держать все под контролем, но вскоре пришлось признать, что все предусмотреть невозможно. Порой даже и не знаешь, как воспринимать подобные открытия — радоваться переменам или огорчаться поражению. Высвобождая как можно больше времени, чтобы провести его с Эль, я накопил дела в конторе, о чем неустанно напоминал по телефону месье Галлен, и в штабе возникли проблемы, требующие непосредственного вмешательства.
Отягощенный чувством ответственности, я с головой ушел в работу, понимая, что отныне придется балансировать между двух берегов. «Сестренка» отнеслась с чутким пониманием, заверив, что я могу полностью на нее положиться и не беспокоиться. Ей тоже необходимо приналечь на учебники, да и выспаться желательно.
Тем
Некстати вспомнилось, что с недавних пор Эль начала мечтательно поглядывать на яркие нарядные автомобили, за рулем которых восседали уверенные, бойкие девицы. Исключено! Я категорично отметал неприятную мысль. Поводов для тревоги и так достаточно. К счастью, никаких намеков пока не поступало, и я понадеялся на ее благоразумие.
Вручив Эль ключи от отцовского дома в Бельвиле, я получил в ответ беспрепятственный доступ в ее квартиру, чем и воспользовался. Хотел сделать приятный сюрприз. В гостиной горел свет. Я различал отчетливый спокойный ритм сердца хозяйки. Настолько ровный, как бывает только во сне. «Сей факт ничуть не огорчает, — подумал я с улыбкой. — Девушке лишние часы хорошего отдыха точно не помешают».
Стараясь двигаться бесшумно, чтобы не потревожить спящую, я заглянул в комнату и замер, остолбенев. Золотисто-каштановые волосы каскадом рассыпались по страницам какого-то фолианта, лежащего на полу. Похоже, будущая стипендиатка принимала душ, и в этот момент у нее родился очередной научный вопрос, требующий, кончено же, немедленного разрешения и уточнения. И как была, закутанная в шелковую простыню, она устроилась на ковре его решать. Однако усталость взяла свое.
В первое мгновение, как и подобает мужчине, заставшему даму в приватной ситуации, я отвернулся. Но тут же саркастично хмыкнул. Меня никто не видит. Какого черта я должен соблюдать приличия, когда можно насладиться невыразимо прекрасным зрелищем гладкой шелковистой кожи и нежного изгиба спины любимой?
Я присел на диван, позволив себе такую дерзость. Был готов исчезнуть в любую секунду, стоило моей девочке пошевелиться, но, казалось, время замерло вокруг нас. Сердце сумасшедшим молотом стучало в висках. Я попытался собраться и, сохраняя спокойствие, рассуждать здраво. Куда подевался прожженный герой-любовник, за которым тянулся бесконечный шлейф из разбитых сердец? Я ощущал себя мальчишкой, впервые увидевшим изящное женское колено. Но, бог мой, эта почти невинная обнаженная спинка, разметавшиеся локоны и точеная ножка, выглядывающая из-под простыни, казались куда эротичней любого разнузданного стриптиза в порочных заведениях ночного Парижа.
Слегка отпустив фантазию, я представил, как прикасаюсь к ее затылку, и, в предвкушении задержавшись, рука начинает плавный медленный спуск. Я словно пальцами чувствовал ее тепло… и надо же! Ладонь вспотела, дыхание сбилось. Сердце уже неслось галопом, и я краем сознания понял, что дольше здесь оставаться нельзя. Не будь я вампиром с железной выдержкой, уже взорвался бы изнутри. Также тихо покинув зону риска, оставшись незамеченным, я сорвал Пежо с тормоза. С ума сойти! Мне хотелось смахнуть испарину у висков.