ИВ. Тетралогия
Шрифт:
— Вперед, Эль! Держись крепче и скачи, только не оглядывайся и не останавливайся, что бы ни случилось! — крикнул я ей, на мгновение крепко прижав к себе и мысленно прощаясь навеки. — Прости, милая.
Она отчаянно закричала, все поняв, пытаясь удержать меня, но времени на раздумья не оставалось. Сильным рывком я вылетел из седла, напоследок хлестнув вороного по крупу.
Приземлившись на ноги, я даже не успел обернуться, как на спину обрушился мощнейший удар. Плотная куртка воспрепятствовала зверю сразу распороть тело когтями, но это лишь небольшая отсрочка, затылком я чувствовал обжигающе горячее
И тут из непроглядной снежной завесы на меня, утробно рыча и оскалив пасть, прыгнул еще один монстр. От удара, не удержавшись на ногах, слившись в жутких объятьях, я рухнул навзничь, придавив первого противника, отчего тот пронзительно взвизгнул. Шею сзади опалило жгучей болью, острый запах собственной крови не оставил малейших иллюзий — избежать ядовитых клыков не удалось. Поняв, что мне конец, в порыве отчаянной ярости я сжал горло второго напавшего, мешая стальным челюстям сомкнуться на лице. Перед глазами, залитыми вонючей волчьей слюной, капавшей из разверзнутой пасти, плыли кровавые круги. Силы неумолимо оставляли меня, даже сделать вдох было невозможно. Лишь слепящая ненависть не позволяла ослабить хватку, хотя зверь бешено вырывался, чтобы отведать моей плоти.
Я понимал, что это вопрос времени. Вскоре я совсем ослабну, позволив врагу праздновать победу и пиршествовать над моими изуродованными останками. А после вьюга быстро заметет следы битвы. Но главное, к этому моменту моя девочка будет в безопасности.
Глава 05
Силы неумолимо утекали. Я мысленно отсчитывал последние мгновения, когда внезапно натиск ослаб. Понимая, что моим возможностям взяться неоткуда, я осознал, что зверь сдался не просто так. Дрожащие руки легко разодрали пасть чудовища, которое, заливая меня смрадной кровью, норовило придавить тяжестью туши.
Облегчения я не испытал, зная, что это лишь отсрочка. Тварей двое, и ничего еще не закончено. Но пошевелиться не мог, не говоря о том, чтобы что-то предпринять. Плечо полыхало адской болью, туманящей мозг, тошнило от едкой вони псины. Однако полное бессилие и жгучий огонь, волнами расходящийся от шеи по спине, не мешали мыслить трезво. Повторно никто не нападал, угрозы больше нет. Или это я уже ничего не ощущал?
Теплая, нежная ладонь прикоснулась к щеке, и туман частично развеялся. Разумеется, несносная девчонка проигнорировала приказ. Более того, вернувшись, вопреки инстинкту самосохранения она бросилась к свирепому монстру, явно применив на нем свои странные способности!
Дышать стало свободнее. Силы возвращались мощными толчками, будто их насильно вливали. Так и есть. Чуждая и темная энергия, отобранная у врага, легко заполняла каждую клеточку измученного тела. Это было странное, доселе неиспытанное ощущение, несущее возрождение и одновременно отторжение. Словно чужая ношеная одежда. Испытывая невыносимое желание то ли сплюнуть, то ли отряхнуться, я легко откинул мертвого волка, отчего плечо полыхнуло новой порцией пульсирующей боли. Яд в организме делал свое дело. Милая моя девочка, как бы самоотверженно она ни рисковала,
— Джори! — донесся едва слышный шепот, смесь паники и облегчения. — Как же тебе повезло, а я так испугалась, думала, что опоздала!
Смутное сомнение от ее слов вновь заставило попытаться встать. Что она имеет в виду? Бедная малышка не понимает, что минуты мои на исходе. Но главное, что опасность миновала, и она жива. Хотелось увидеть ее, в последний раз взглянуть в искрящиеся чистым золотом глаза.
Зачерпнув пригоршню снега, я протер лицо и слипшиеся веки от волчьей слюны и крови. Но вместо грустного личика Эль увидел мутное темное небо.
— Милая, — позвал я в тишину.
Ответом было завывание ветра. С тревожно занывшим сердцем, не обращая внимания на свои муки, я опять попробовал подняться, но лишь беспомощно барахтался, рыча от этой пытки. И, только схватившись за рану, понял, о чем толковала эльфийка.
Если бы не опасения, что она молчит, потому что пострадала в схватке, я бы расхохотался. Словно та бабочка из коллекции Ольсена, о которой говорил мерзавец Локи, я оказался нанизан на обломок сухостоя, торчащий из сугроба. Острая древесина пропорола и куртку, и ключицу, не хуже охотничьего кола, потому и боль не стихала. Смерть от ядовитых клыков мне вовсе не грозила.
Рана затянулась практически мгновенно, стоило, приложив усилия и сцепив зубы, рывком встать на ноги. Когда я упал в схватке под тяжестью нападавшего, то придавил хвостатого, тем самым избежав угрозы. Войдя сзади под основание черепа, обломок вышел из его глазницы, подарив мгновенную смерть. Поломанных деревьев в лесу немало, но мое везение не подвело и в этот раз. Милостивая Фортуна не оставляет без покровительства. Несколько сантиметров ниже, и я бы с пробитым сердцем разделил участь волка.
Эль в забытьи лежала на снегу. К счастью, бегло оглядев, я не заметил на ней травм или следов крови. Она дышала спокойно, хотя выглядела очень бледной, а под опущенными ресницами залегли тени. Похоже, обморок вызван усталостью и перенапряжением. Видно ей не так просто, как она когда-то уверяла, применять свои способности. Но, как бы там ни было, воистину провидение нам благоволит.
Мертвые оборотни уже вернулись в человеческий облик. Молодые обнаженные парни, светловолосые, с искаженными предсмертной агонией, окровавленными лицами — зрелище не для сострадательной девушки. Она и так пережила сегодня более, чем могла.
Подхватив на руки, я покрепче прижал Эль к себе и быстро, насколько позволяли глубокие девственные сугробы, направился прочь от места побоища. Наша лошадь, наверное, уже в конюшне, животное с пути не собьется. Метель продолжала свою карусель, давно заметя все следы. Я пока не представлял, в каком направлении следует двигаться, но и задерживаться нельзя.
Отыскав неплохое убежище, небольшую полянку, с подветренной стороны укрытую скалой, я опустился на валун, незанесенный снегом. Устроив эльфийку на коленях, принялся растирать ей виски, приводя в чувство. Наконец, глубоко вздохнув, она распахнула глаза, которые моментально наполнились слезами. Я молча крепко обнял ее, а она тихо заплакала, судорожно вздрагивая, вцепившись в отворот куртки.