Иван Болотников Кн.1

Замыслов Валерий Александрович

Вскоре к нему пришел Федька Берсень. Увидев перевязанную лоскутом рубахи руку, нахмурился.

— Нельзя те на вылазку. Оставайся здесь.

— Чудишь, Федор. И не подумаю… Ты лучше скажи, готовы ли твои люди?

— Готовы. Васильев нам четыре сотни выделил.

— Четыре сотни?… Много, пожалуй, Федор. Как бы шуму не наделать. Обойдемся и двумя.

— А не мало?

— Хватит, Федор. Поплывем на пяти стругах. Только бы ночка не подкачала.

— Авось не подкачает. Сиверко тянет. Добро бы

Илья прогневался. Уж так бы кстати!

Подошел Рязанец. Покуда шел бой, он готовил к вылазке снаряжение: кожаные мешочки для пороха, фитили, огниво, багры и крючья.

— Дело за вами, молодцы.

— Идем, Терентий. А с собой беру Нечайку, Секиру, Васюту да Мирона Нагибу. Казаки надежные, — молвил Болотников.

Перед вылазкой Иван еще раз проверил отобранных казаков.

— Пойдем налегке. Ничего лишнего не брать. По паре пистолей, саблю, огниво — и довольно. И замок на роток. Мы должны быть невидимы и неслышимы. Ранят — терпи, погибать станешь — терпи! Иначе и галеры не взорвем, и себя загубим, — строго напутствовал Болотников.

— Не подведем, батько! — заверил Мирон Нагиба.

Провожала донцов вся казачья старшина во главе с атаманом Васильевым. Пришел и поп Никодим, благословив казаков на ратный подвиг медной иконкой.

— Да поможет вам господь и Николай-чудотворец. Возвращайтесь с победой, сыны!

По подкопу шли с горящими факелами. Тайный лаз вывел на правый берег реки, густо поросший высоким камышом. Здесь, в плавнях, и были припрятаны казачьи струги.

— Не забудьте уключины смазать, — напомнил Иван.

Болотников и Берсень решили сесть в разные струги.

— С богом, Иван, — обнял Болотникова Федька.

— С богом, Федор.

Облобызались и другие казаки. Знали — шли в самое пекло, может, более и свидеться не придется на белом свете.

— А ночка-то не подкачала, слава те господи, — размашисто осенил себя крестом Рязанец и спросил напоследок. — Не запамятовали, братцы, как огнивом фитили запалить?

— Не запамятовали, Тереха. Взорвем сатану.

— Поплыли, донцы, — скомандовал Болотников.

Выбрались из плавней и тихо направили струги к левобережью. Струги бежали легко и быстро: сопутствовал сиверко. По черным волнам сеял дождь-бусинец.

А ночь и в самом деле не подвела, была она черна, как донце казана; и ветер пошумливал. Левобережье мигало ордынскими кострами, но их становилось все меньше и меньше: степняки укладывались на ночлег.

Вскоре показались смутные очертания галер. Казаки сбавили ход и, без единого всплеска начали подкрадываться к кораблям.

Кругом было тихо, капычеи спали в каютах. Ахмет-паша еще с вечера покинул корабль и ушел отдыхать на берег, в свой шатер, где его поджидала наложница.

Казачьих стругов было пять,

столько же было и турецких судов с пушками. Донцы вплотную приблизились к кораблям. Болотников направил свой струг на среднее судно: так легче было проследить за остальными казачьими судами.

Струг глухо ткнулся бортом о галеру.

— На корабль, донцы! — чуть слышно приказал Болотников.

Десятки багров и крючьев вгрызлись в галеру. Казаки, не мешкая, по-кошачьи полезли на корабль.

— О, аллах! У русы! — запоздало закричал караульный турок, но казаки уже перевалили на палубу.

Болотников сверкнул саблей, и голова дозорного шлепнулась за борт. Однако испуганный возглас турка услыхали в каютах, из них выскочили полуголые янычары с ятаганами. Но дерзок и стремителен был натиск повольницы. Янычар смяли.

— В трюмы! — гаркнул Болотников.

И казаки ринулись в трюмы. Там тускло чадили факелы, скупо освещая прикованных к веслам гребцов-невольников.

— Надо пороховник искать, батько! — крикнул Мирон Нагиба.

— Поспешим! — вторил ему Васюта.

Болотников знал — времени в обрез. На помощь галерам могли прийти каторги, но он не хотел подрывать корабль вместе с невольниками.

— Расковать! — крикнул он.

Часть казаков метнулась к рабам, другая же — к пороховому трюму. Несколько донцов тянули за собой длинные фитили с привязанными к ним зелейными мешочками.

У порохового трюма казаки натолкнулись на два десятка янычар во главе с могучим санджак-беком. Был он в золоченом китайском шлеме и в сверкающем панцире. Бился ловко и свирепо, повергая ятаганом повольников.

К санджак-беку рванулся Нечайка; в руке его оказалась тяжелая цепь с раскованного невольника.

— Донцов бить, собака! — зычно рявкнул он и что было сих хлестнул санджак-бека по шелому. Тот выронил ятаган и с гулким звоном грохнулся на пол. После этого быстро расправились и с остальными янычарами.

В зелейном трюме обнаружили восемь бочек с порохом. Их начали было обматывать фитилями Васюта и Секира, но Болотников распорядился по-иному:

— Семь бочек на струг! Одну — на взрыв!

— Разумно, батька! — закричали донцы.

Бочки потащили из трюма. Болотников шагнул к невольникам.

— Вы свободны, други. Прыгайте с галеры и плывите к крепости. Казаки откроют вам ворота. Быстро!

Невольники закивали головами и полезли из трюма наверх. Болотников выбил из бочки донце и воткнул фитиль в порох.

— На струг, донцы!

К нему подбежал Секира.

— Я запалю, батька.

Но Болотников оттолкнул Устима.

— Я сам. Ступай из трюма! Да не мешкай же, дьявол!

Секира убрался, а Болотников еще раз осмотрел промасленные фитили, тянувшиеся в кормовые отсеки и трюмы корабля.