Иван Болотников Кн.1

Замыслов Валерий Александрович

Якушка в сердцах замахнулся на Афоню плетью, но не ударил и расстроенный побрел в княжьи хоромы. Сожалея, подумал: «Хорошего ратника лишились. Крепкий был удалец».

А вскоре на княжий двор прибыли из села Богородского трое дворовых людей от приказчика Калистрата. Ратники обрадованно загалдели, стали выспрашивать односельчан о новостях, житье-бытье.

Дворовые почему-то отвечали неохотно и все поглядывали на Афоню, который отрешенно забился в угол подклета.

Когда мужики потянулись на ужин, холопы подошли к бобылю.

— Есть разговор к тебе, Афанасий.

— Говорите, ребятушки.

— Здесь

нельзя. Айда за ворота.

Вышли за деревянный тын. И сразу же, не дав опомниться бобылю, холопы накинулись на Афоню и принялись вязать веревками. Шмоток забрыкался, отчаянно забранился. В шуме не заметили, как к воротам подъехал верхом на копе князь Телятевский, окруженный десятком челядинцев с горящими факелами.

— Что за брань? — резко спросил Телятевский.

Холопы, узнав князя, отпустили Афоню, оробели.

Услышав шум, из ворот выскочил и Якушка.

— Чего рты разинули? Отвечайте!

Дворовые низко поклонились, растерянно переглянулись меж собой. Наконец один из них выступил вперед и вымолвил:

— Велено нам, батюшка князь, мужика Афоньку к приказчику Калистрату вернуть.

— Отчего так?

— О том нам неведомо, батюшка Андрей Андреевич.

Князь недовольно взглянул на Якушку, спросил:

— Ты Афоньку в ратники брал?

— Я, князь. Приказчик Калистрат отпустил его с миром. Бобыль он безлошадный. А я его в дороге к табуну приставил.

Телятевский тронул коня и бросил на ходу:

— Таких замухрышек в ратники не берут. Его место у меня на конюшне. А холопов обратно к Калистрату спровадь.

— Все ли готово к смотру? — спросил Телятевский Якушку.

— Не подкачаем, князь. Людишки обучены. Царь будет доволен.

— Добро. Ступай к дворецкому. Накажи, чтоб новые кафтаны к смотру ратникам подобрал.

Якушка замялся в дверях.

— Ну, чего еще?

— Ночью челядинцы боярина Бориса Федоровича Годунова привели в подклет Ивашку Болотникова. Не знаю, что делать с парнем.

Андрей Андреевич поднялся из-за стола, подошел к поставцу, раздумчиво налил из ендовы фряжского вина в серебряный кубок и неторополиво выпил. Неожиданно для Якушки решил:

— Сего молодца накормить, выдать кафтан новый и доспех ратный. На смотре быть ему в моем первом десятке.

Якушка остался доволен княжьим ответом. Вышел в сени, улыбнулся, сдвинул колпак на затылок. Ну и чудной же князь! Сроду его не поймешь: то гневен, то милостями сыплет. Опять повезло Ивашке.

А князь, оставшись один, вновь уселся за стол и углубился в хозяйские расчеты. От приказчика Гордея давно нет вестей. Не напали ли на хлебный обоз лихие люди? А может, монахи обворовали, прикрываясь христовым именем? Теперь никому нет веры.

Андрей Андреевич взялся за гусиное перо и принялся выводить мелким кудреватым почерком цифирь за цифирью. Думал. На Москве хлеб подорожал. Самая пора последнюю житницу открыть. Жаль, Гордейка далеко. Он на эти дела горазд. Мигом все распродаст и в барыше останется…

Снизу, со двора, через распахнутое оконце громко раздалось:

— Эгей, Тимошка! Сыщи-ка мне Болотникова. Куда он опять запропастился?

Телятевский отбросил перо. Вспомнил боярский Совет, всклоченную редкую бороденку низкорослого Василия Шуйского с хитрыми и пронырливыми белесыми глазами. Шуйский,

опираясь обеими руками на рогатый посох, доказывал царю и Думе, что хана Казы-Гирея надлежит задобрить богатыми подарками. Крымский хан до посулов [109] жаден. Смягчится и басурманскую рать в степи отведет. Князь Шуйский говорил также, чтобы Новгородское войско к Москве на подмогу не посылать: шведский король Иоанн вот-вот нападет на порубежные северные земли.

109

Посулы — дары, приношения.

Опытный воевода Мстиславский высказывал другое. Богатыми дарами татар не прельстишь, не остановишь. Войско следует слить воедино, в один кулак. Стянуть все рати спешно под Москву и ударить первыми по хану. Шведский король Иоанн после разгрома под Нарвой и уступки порубежных крепостей Яма, Иван-города и Копорья не посмеет вторгнуться на Русь без помощи Литвы и Полыни, которые заключили дружественный союз с русским государем.

Доводы Мстиславского поддержали Борис Годунов, оружничий [110] боярин Богдан Бельский, князь Тимофей Трубецкой…

110

Оружничий — один из высших боярских чинов феодальной Руси, заведовавший мастерскими оружейной палаты Московского Кремля.

Андрей Андреевич, закрыв обтянутую красным бархатом толстую книгу с золотыми застежками, снова отпил из кубка и недобро подумал о Шуйском. Хитрит князь, козни плетет неустанно, к власти рвется. Что ему Русь? Родной матери в угоду басурманину не пожалеет, чёрная душа. И всюду свой нос сует, пакостник. Вот и Кирьяк его человеком оказался.

…В тот день по дороге в Кремль один из холопов напомнил Телятевскому:

— Прости, батюшка князь. О Кирьяке, про которого мужик Афонька толковал, я много наслышан.

— А мне до него дела нет, — отрезал Телятевский.

Но челядинец, на свой риск, решил все же продолжить:

— Человек этот многие годы ходил в приказчиках у князя Василия Шуйского.

Телятевский остановился.

— Отчего раньше молчал, холоп?

Челядинец виновато развел руками.

«Не бывать тому, чтобы людишки Шуйского моих крестьян на дыбу вешали. Не бывать!» — негодовал Телятевский, подъезжая к государеву Кремлю.

После боярского Совета князь сразу же направился к Борису Годунову…

В дверь постучали. Вошел дворецкий Пафнутий, сгибаясь в низком поклоне.

— От приказчика Гордея человек, батюшка князь.

— Впускай немедля.

В покои вошел рослый молодец в разодранном суконном кафтане. Лицо усталое, болезненное. Глаза лихорадочно горят.

«Знать, беда приключилась», — в тревоге подумал Андрей Андреевич и подошел вплотную к изможденному гонцу.

— С добром или худом?

Холоп истово перекрестился на киот с божницей и повалился на колени.

«Так и есть — пропал хлеб», — меняясь в лице, решил князь и рывком поднял гонца на ноги.