Иван Болотников Кн.1
Шрифт:
Царь и бояре сошлись на совет.
Чтобы крымский хан не проник в Москву и не подверг её сожжению, как это сумел сделать Девлет-Гирей, стан русскому войску определили в трех верстах от стольного града между Тульскою и Калужскою дорогами. Соорудили там дощатый подвижный городок [125] на колесах и церковь святого Сергия, где поставили икону Богоматери, с которой когда-то великий воитель князь Димитрий, прозванный Донским, одержал славную победу над ордынцами свирепого эмира [126] Мамая.
125
Дощатый
126
Эмир — титул правителя, владетельного князя в некоторых мусульманских странах Востока.
Подмосковные монастыри — Данилов, Новоспасский и Симонов — обратили в боевые твердыни.
Само предместье стольного града за Москвой-рекой с удивительной быстротою укрепили деревянными стенами с бойницами. Здесь поставили огнестрельный снаряд с пушкарями знатными, которые недавно еще ливонцев воевали.
Глава 2
Под даниловым монастырем
Москва в тревоге ожидала татар.
Царь Федор Иванович с духовенством трижды обходили Москву с крестами. Служили молебен и ждали набольшего воеводу — князя Федора Мстиславского.
29 июня воевода выступил из Серпухова, оставив на Оке небольшой отряд. К вечеру первого июля полки прибыли к селу Коломенскому и расположились на лугах Москвы-реки.
Воеводы поспешили к государю и правителю на совет. Возвратившись ранним утром, поставили полки у Данилова монастыря.
В полдень этого же дня приехал смотреть войско государь Федор Иванович. В Большом полку был воеводою князь Федор Иванович Мстиславский, в Правой руке — князь Никита Романович Трубецкой, в Передовом полку — князь Тимофей Романович Трубецкой, в Левой руке — князь Василий Черкасский [127] .
127
На Руси вплоть до конца XVII в. каждый полк имел своего воеводу. Однако главнокомандующим в войске считался воевода Большого полка, назначаемый по принципу установившегося с конца XV в. местничества. При назначении на должность воевод правительство должно было считаться с «породой» боярина, то есть со степенью знатности его рода и с чинами и должностями его предков; назначаемый не мог по обычаю местничества оказаться «ниже» своего начальства, если предки последнего были в меньших чинах. Такое выдвижение какого-либо боярина на важную должность зависело не от его личных качеств, а от его «породы» и «отечества».
Князя Андрея Телятевского с ратниками определили в Передовой полк под начало Тимофея Трубецкого.
Пока царь находился в Большом полку, Андрей Андреевич объезжал своих воинов, окидывал каждого зорким взглядом, поучал коротко:
— Шапку поправь.
— Выпрямись, чего сгорбился. В седле надлежит добрым наездником быть.
— Копье от плеча отведи.
— Грудь щитом прикрой.
Остановился возле Болотникова, поглядел на него строго и невольно залюбовался: высок, плечист, держится
— Здоров ли, Ивашка?
— Здоров, князь.
— Не боишься татарина?
— А чего нам робеть? Мы на своей земле. Да и народишко ихний, сказывают, мелковат. Собьем спесь, — спокойно отозвался Иванка.
— Верно, парень. Все ли так разумеют? — обратился Телятевский к ратникам. И в ответ дружно послышалось:
— Не дрогнем!
— Постоим за землю русскую!
Князь остался доволен ратниками. Якушка, видно, не зря с ними десять дней возился. И главное — бодры. Перед битвой это зело отрадно.
Вскоре воевода Тимофей Трубецкой приказал своему воинству строиться в десятки. Полк вытянулся вдоль Москвы-реки, засверкал кольчугами, латами и шеломами, запестрел хоругвями.
Приехал царь Федор Иванович на белом коне. Он в сибирской шапке, отороченной соболиным мехом, усыпанной драгоценными каменьями и увенчанной золотым крестом, в зарбафном кафтане и красных малиновых сапожках. Окруженный боярами и рындами в белых кафтанах с серебряными топориками на плечах, государь подъехал к воинству и вымолвил:
— Доброго здравия вам, дети мои, и ратной удачи. Злой ворог задумал лишить нас крова, осквернить наши храмы магометовой верой. Господь бог услышал наши молитвы. Он покарает татар. Мужайтесь, православные! Сокрушите басурман во имя господа и веры православной!..
Царь говорил тихо. Его тонкий и слабый голос едва был слышен.
Иванка смотрел на помазанника божия и удивлялся. Уж больно неказист царь. Не в батюшку родился. Иван Васильевич был и телом дороден, и воин отменный. Отец не раз об этом рассказывал.
Болотникова дернул за рукав Тимоха Шалый, прошептал:
— На нашего приказчика Калистрата обличьем схож. Гы-ы-ы…
— И впрямь, ребяты. Мелковат государь, — вторил холопу Никита Скорняк.
— Будя вам, мужики, — сердито прошипел на односельчан степенный чернобородый ратник. — Государь державными делами велик. И богомолец он первейший.
Когда Федор Иванович объехал весь полк, приземистый и широкогрудый воевода Тимофей Трубецкой зычно прокричал, обратившись лицом к воинам:
— Слава великому государю!
И Передовой полк дружно отозвался:
— Слава! Слава! Слава!
А затем разноголосо понеслось:
— Долгих лет жизни государю!
— Разобьем поганых!
— Постоим за святую Русь!
Ночь. Тихая, звездная. Густой туман низко стелется над Москвой-рекой. Русская рать затаилась. Не разжигая костров, бодрствует, поджидая ордынцев.
Иванка прилег возле коня, прислушиваясь к выкрикам дозорных. Внезапно его плеча коснулась легкая рука.
Болотников обернулся и обрадованно воскликнул:
— Здорово, друже! Как сюда угодил? Не думал тебя здесь повстречать.
— Чего не чаешь, то скорее сбудется, — посмеиваясь, обнимал Иванку Афоня Шмоток. — Да токмо ты потише, парень. Кабы князь не услышал.
— Выходит, сбег с конюшни?
— Сбег, Иванка. Уж мне ли на дворе сидеть, когда басурмане под Москвой. Уж лучше в чистом поле помирать, чем в неведении томиться…
— Как разыскал меня? Экий ты проныра.
— Нелегко разыскать было. Как только к лагерю подошел — меня оружные люди остановили. Кто да что и почему по ночам шатаешься. Одним словом, не поверили мне и в ратный городок не впустили. А тут вскоре обоз к лагерю шел. Пушечные ядра везли. Одна телега в колдобине застряла. Помочь пришлось. Вытолкал телегу, а сам под рогожкой спрятался. Так на фитилях в стан и приехал. Обошлось, слава богу. Не приметили во тьме. Потом стал о князе Телятевском спрашивать. Отбился-де от своих, помогите, православные. Поди, часа три по стану блуждал, покуда тебя сыскал. Теперь вместе злого ворога бить будем.