Иван-да-Марья
Шрифт:
Отошли братья подальше и стали совет держать.
– Ну что, братец Василий, - спрашивает Ванюша, - ладится ли у тебя с царевной-то?
– Эх, - махнул рукой тот, - Да кабы я знал, как все обернется, да разве ж стал к ней свататься? Ужо б на Варваре женился, да не кочевряжился. Ить эта ж царевна - она, Вань, не девка, она пила двурушная...
– тут Вася даже всхлипывать начал, так ему себя жалко стало.
– День и ночь пилит. И откуда только силы берутся? Не ест ведь! Кормить пробовал - кусается. И куды деваться от нее - не знаю. Уж и миром разойтись предлагал. А она
Тут Иванушка ему свой план поведал. Вася, конечно, тотчас согласился - ему-то другого ничего и не оставалось.
Подошли братья к поляне, где царевна привязанная томилась, и за спиной у нее давай шуметь - вопят, ругаются, в ладоши бьют - вроде дерутся. А потом Василий закричал страшно и в кустах спрятался.
Подошел Ваня к царевне и говорит:
– Нет больше твово мучителя на свете. Пойдем, я тебя к батюшке твоему отведу. Он меня и прислал тебе на выручку, - с этими словами он ножом веревки перерезал и помог царевне подняться.
Та, встав, руку тотчас отдернула, Иванушку с ног до головы оглядела, да руки в боки уперла:
– Что ж, у батюшки кого получше в избавители не нашлось?
– А ты харчами-то не больно перебирай. Могу ведь и назад привязать. Сиди - жди кого получше, коли есть охота.
– Чтой-то ты и без того не больно спешил. Ладно, так уж и быть - веди меня к батюшке. А этот где - разбойник-то?
– Да говорю ж тебе, - удивился Ваня, - нет его. Был, да весь вышел.
– Мертвый он?
– деловито спросила царевна.
– Я видеть хочу, чтоб точно знать.
– Ну ты вообще кровожадная какая-то. Ну, мертвый. А показывать тебе не буду, чтоб твою хрупкую девичью психику не травмировать.
– Чего?
– Негоже, говорю. И вообще - молчи уже. Женщина.
Царевна только рот открыла, посмотрела на Ваню, да и передумала перечить.
– Ну вот, - спокойно продолжал Ванюша, - так-то получше будет. Тебя звать-то как?
– Марья-Царевна я...
– Ага... Маруся, значится.
– Да как ты смеешь! Да я...
– Ой, Мань, ну вот не надо вот этого вот. Ты мне ужо скажи: едешь со мной?
– Ну еду.
– Ну и все. И батюшке своему про меня только хорошее станешь говорить. Поняла?
– Поняла, - кивнула царевна.
Оседлал Иванушка васиного коня, Марью впереди себя посадил, и назад в город отправился. И всю-то дорогу дурак с царевной препирались - ни в чем друг с другом согласиться не могли.
Встретили их в столице с почетом великим, царь на дочку свою возвращенную нарадоваться не мог, Иванушку-избавителя никак отпускать от себя не хотел.
– Оставайся, - говорит, - в царском тереме, будешь над стражниками моими наиглавнейшим начальником. А не то - любую должность выбирай, жалованье хорошее положим... соглашайся!
Только Ваня на это подумал-подумал, да и решил отказаться. Ну на кой, думает, мне эта царская служба сдалась? Эдак мне, чего доброго, читать мешать станут. Коровы-то - они собеседники хоть и никудышные, а все, однако же, лучше, чем стражники. Оно, конечно, и те и другие ничего в жизни своей не читали, и поговорить с ними толком не о чем.
– Я, - говорит Ванюша, - тебе, царь, благодарный, конечно. За предложение. Тока меня ведь другие всякие подвиги ждут, сам понимаешь. Великие герои - они ж без дела сидеть не могут. Им мир спасать надобно. Такая работа. А ты, если что, обращайся. Как чего случится - ну там, царевну опять похитют, государство захватют интервенты какие заморские, али еще чего - так ты в деревню ко мне кого пришли, а там уж меня все знают. Разберусь, если что вдруг.
– Ага, - вздохнул царь.
– Ну, ладно, коли так. Иди уж. В гости, что ли, заходи иногда...
– Ты погоди-ка, - вспомнил вдруг Ваня, - а как же награда твоя царская?
– Кака-така награда?
– Ну как же! Сам говорил - по-царски, мол, награжу, как спасешь... слезу еще пускал, помнится...
– А. Ну да, ну да. Кажись, было дело. Я уж подумал, не спросишь, самому предлагать-то неудобственно - все ж герой великий, може, думаю, обидишься ишшо, мол, в корысти тебя, героя, заподозрили... мда...
– тут царь лысину так задумчиво почесал, да и говорит:
– Значится, коли обещал, то и наградю... или награжу?.. на-гра-ди-рую... нага... тьфу! неважно. Эй, холопы! А принесите-ка мне ящик с орденами!
Приволокли холопы здоровенный сундук, открыл его царь, стал копаться.
– Слышь, Вань... Тебе как лучше - орден али медаль? Медали есть позолоченные. А то орден можно - с брыльянтами. Брыльянты, правда, не настоящие - стразы там вообще-то, но смотрится весьма и весьма...
– Пап, - вмешалась тут царевна, - ну ты чего жмотничаешь? Ну на кой ему, герою, твой орден? Да еще со стразами. У него тех орденов-то, поди, такой же сундук дома полный стоит. А он, между прочим, не кого-нибудь там спас, а меня. Ты бы хоть золотом его осыпал, что ли. Одна я у тебя дочка или не одна?
– Ну, одна. А казна государственная все ж не резиновая тебе. Что ж теперь, всякого героя золотом осыпать? А потом, спасать свою царевну - почетный долг и обязанность всякого человека и гражданина. Тем более - героя. Ниче, ниче. Я ему еще и грамотку выпишу - именную, благодарственную.
Тут Марья ногой топнула, да как заголосит!
– А-а-а-а-а! Так-то вы меня цените?!! Грамотку, значит?!!
– Ну чего ты, чего ты, ну Марьюшка, ну будет тебе, будет...
– запричитал царь-батюшка - а сам голову в плечи втянул, в трон поглубже вжался, смотрит на дочь испуганно - не впервой ему.
Поглядел на это Ванюша и рукой махнул. Ну на кой, думает, мне их горы золота? Вот разве что...
– Ты, царевна, погоди голосить-то. Что, в самом деле, за истерики? А ты, царь, совесть имей все же. Золотом уж, так и быть, не осыпай, не надо. Подари ты мне коня лучше. Вот какой есть в твоих конюшнях самолучший конь - того и подари. Я на нем ездить стану и подвиги совершать. Ну и орден свой давай, так и быть. И грамоту тож - може, матушка моя порадуется.
– Ты ж пойми, - проникновенно начал царь, - у меня ж конюшни все казенные. И лошади в них заприходованы, по ним отчетность строгая...