Иван-да-Марья

Филимонова Наталья Сергеевна

– А ежели, - говорит Иванушка, - я тебе, Варь, такого жениха сосватаю, что ему и Василий-то никакой в подметки не годится? В плечах у него не то что косая сажень - все три сажени будут! Росту он такого, что в вашу избу и не войти, и хозяйственный, и домовитый, и все, как полагается...

– Да где ж ты такого молодца отыщешь?
– спрашивает Варвара, а у самой-то глаза уж загорелись.

– Да вот есть один такой. Ежли щас со мной на коня сядешь, то к утру и доскачем. Коли понравится тебе жених - тотчас по рукам и ударим. Только надобно непременно щас ехать, не то, сама понимаешь,

уведет его какая краля - на дороге-то такие женихи не валяются! А потом уж вернуться можешь да батюшке сказаться, чтоб не волновался, а порадовался за тебя.

– Едем!
– решительно объявила Варвара и из окошка мигом выпрыгнула.

Надо сказать, девицей Варвара была видной - крупной, дебелой, а потому конь Ванюшин в обратный путь с новым грузом изрядно медленнее пошел. Так что к тому времени, как добрались они до лесного дома, кругом рассвести успело. Великан за столом проспался, встал, в чистую рубаху приоделся, расчесался, да, напевая, по хозяйству хлопотать принялся.

Ваня, подъехав, спешился, наказал Варваре у порога подождать, а сам в дверь постучал и вошел смело.

– С добрым утречком тебя, хозяин славный!

– С добрым, с добрым, гостюшка дорогой! А я уж думал, уехал ты, не попрощавшись!

– Как же можно? От такого-то хозяина - и без спасиба? Я вот подумал - негоже, чтоб невесте перед свадьбой некому помочь было - собраться, да нарядиться, да причесаться. Подружка тут надобна.

– А и верно, - огорчился великан.
– Да где ж ее взять-то?

– Да вот привез я из нашей деревни. Варвара - и девушка славная, и хозяюшка добрая, и обычаи знает. Все как надо к свадьбе приготовит.
– Тут Иван дверь приоткрыл и Варвару в дом поманил. Та, как вошла да хозяина увидала, так и ахнула.

– Ой, мамочки! Ой! Большой-то какой, батюшки мои...

Иванушка головой покачал, и к великану обратился:

– Уж не думал я никак, что так оно выйдет... девица-то, вишь, тоже в тебя влюбилась сразу. Варь! А Варь! Да прекрати ты ойкать, ты вот скажи лучше: люб ли тебе жених?

– Ой, люб...

– Вооот. Придется тебе, хозяин добрый, выбирать теперь промеж невестами.

Глянул великан на Варвару - та разрумянилась вся, смотрит на него с восхищением, а боками-то округлыми дверной проем заслоняет - эх, хороша девка! Глянул на Марью - та за всю ночь глаз не смогла сомкнуть, а от слез они у нее покраснели да распухли.

– Да ведь...
– молвил нерешительно, - энтой-то я раньше обещался...

Царевна тут вскинулась и заговорила наконец:

– Вижу я, что мне с такой красавицей не тягаться. Беру самоотвод. Не желаю я у счастья твово на пути стоять.

– Ну вот можешь же, когда хочешь!
– нахваливал ее Иван, пока из лесу ехали.
– Умница ты моя.

Царевна бы, может, похвале такой и порадовалась, только сейчас ей и на ходу-то спалось бы сладко... а уж на коне сидючи - и подавно.

– Ну и ладно, - вздохнул Ваня, - ну и дрыхни себе.

История четвертая - Как царь-батюшка жениться надумал

Напросилась

Марья погостить у Иванушки в доме несколько дней, прежде чем к батюшке возвращаться. Авдотья Степановна, правда, помня уж теперь о царском ее происхождении, не знала поначалу, как к ней и обращаться. Василий - тот так вовсе старался лишний раз царевне на глаза не показываться, чтоб не серчала больно на него.

А у Марьи-то весь гнев на Василия да на Иванушку и прошел вдруг - как и не было. Ну какая, думает, разница, кого уж он там спасал? Было - да и было. Все одно замуж-то выходить ни за кого, кроме Ванюши, не хочется... Только вот он, подлец, все никак в царевну влюбляться без памяти не желает.

Вспомнила Марья Санькины мудрые наставления - прежде всего, мол, матушке его понравиться надобно. И куды он, болезный, денется тогда - супротив двух баб-то?

Правда, и Степановне в душу запасть не так-то просто оказалось. Ни пирогов напечь, ни в доме убрать, ни за скотиной ходить - ничего-то Марья не умела.

– Охохонюшки, - вздыхала как-то вечером Авдотья Степановна, зашивая платье царевнино, по лесным тропинкам да буеракам разорванное.
– Рази ж можно эдак-то царской дочке по лесам да по полям бегать?

– Да не утруждайте же вы себя, матушка Авдотья Степановна!
– уговаривала Марья.
– У меня энтих платьев дома сундуки стоят цельные. Чего его чинить еще!

– Эх, не хозяйственная ты... одно слово - царевна! И одежка-то у тебя не людская - ить ни сесть, ни встать в таком...

– Ну вот зря вы это, - обиделась Марья.
– Во-первых, одежка у меня вполне даже удобная. К ней привычка токмо надобна. А потом, у вас тут ить о модных тенденциях ну никакого понятия! Вот сарафаны эти ваши, к примеру, взять - в таких же сто лет уж как не ходит никто. Уж я и не говорю о нижних юбках. Весь свет нонче на фижмах платья носит. А вот мне из Парижу каталог последний присылали, так там такие модели удивительные! В этом сезоне, знаете ли, актуальны рюши и разрезы на рукавах...

Слушала ее Степановна, слушала, да и говорит:

– Никогда у меня платьев красивых не было. Эх, долюшка моя крестьянская...
– тут вдова снова вздохнула горестно.

– А знаете что?
– обрадовалась вдруг Марья, - А давайте-ка мы вам, матушка Авдотья Степановна, сейчас самое красивое платье сошьем - по самой распоследней моде! У меня ж в сундучке и шелку лучшего два отреза есть, и кружева брабантские. А надо будет - так мы от моих платьев рюши пооборвем, да к вашему попришиваем - у меня-то платьев много еще!

Поскольку добрая вдова умела шить, а царевна знала толк в модах и рюшах, дело у них заспорилось. Вскоре готово было дивное платье, да такое, что впору царице носить, а к нему - и шляпка модная, и туфельки бальные, шелковые. Нарядилась Степановна - и не узнать вдову - чисто маркиза какая важная. А как за околицу вышла - соседки так и попадали, где стояли.

– Ишь, вырядилась!
– шипели завистницы.
– И куда только собралась в эдаком-то виде!

– А и правда, - огорчилась вдова, - мне ведь красотищу энту всю и надеть-то некуда... не за коровами ж в ней ходить.