Иван Грозный. Царь, отвергнутый царизмом

Кремлев Сергей

Уже в 50-е годы ХХ века молодой тогда советский историк А. А. Зимин после долгих изысканий издал две монографии о Пересветове – фигуре в нашей истории интереснейшей. Иван Пересветов много видел и странствовал, служил в Литве, но около 1539 года выехал в Россию и пытался привлечь внимание властей рядом чисто военных предложений. В 1549 году Пересветов, возлагая надежды на перемены при реально воцарившемся молодом царе Иване, передал ему ряд своих «челобитных» (говоря языком современным, меморандумов) и «Сказание о Махмете-салтане»…

В «Сказании» идеи сильного государя излагались в виде притчи; меморандумы-«челобитные» были более конкретны. Пересветов насмотрелся владетельного своекорыстия

и чванства в Европе и резко выступал против бояр, называя их «ленивыми богатинами». Определение, надо заметить, ёмкое и точное на все времена… Кое-где праздные богатеи отращивали длиннейшие ногти в знак того, что им нет нужды работать руками, а на Руси бояре в высоких горлатных шапках носили шубы и кафтаны с длиннейшими рукавами – в знак того же. Простым русским людям – в отличие от знатных бояр, такие рукава не подходили, им и нормальные-то рукава то и дело приходилось засучивать. Бояре же могли жить и жили спустя рукава – в буквальном смысле этого слова.

Иметь «ленивые» и спесивые рукава было не с руки и служилому элементу – дворянству. Так что в целом публицистика Пересветова, выражая антибоярские дворянские взгляды, представляла собой продуманную программу государственных реформ. В «Сказании о Махмете-салтане» слабому «царю Константину» противопоставлялся «турецкий царь Махмет», в котором сразу угадывался Иван, ибо о Махмете было сказано: «Велможи царевы до возрасту царева богатели от нечистого своего собрания; на возрасте цареве и царь почал трезвитися от юности своея и почал приходити к великой мудрости воинской и к прирождению своему царьскому».

Вельможи «Константина» от этого взволновались, поняв, что им от такого царя будет «суетное житие»… Мехмет же заявил «философом своим мудрым»: «Видите ли, яко они, богати и лживы, осетели (опутали. – С.К.) царя вражбами и уловили его великим лукавством своим и козньми, дьявольскою прелестию, и мудрость его и счастие укротили…»

Уже не притчевому Мехмет-салтану, а историческому царю Ивану Пересветовым предлагалось:

– опираться не на бояр, а на служилых людей «воинников», выдвигая кадры не по знатности, а по заслугам, и награждая «воинников» землёй с крестьянами;

– «со всего государства все доходы себе в казну имати»;

– создать постоянное мощное регулярное войско «гораздных стрелцов с огненною стрелбою»;

– ввести правый суд и «никому ни в котором граде наместничества не давать «для того, чтобы не прельщались неправдою судити»;

– присоединить Казанское ханство…

Пересветов был однозначным, убеждённым сторонником самодержавия и писал: «Как конь под царём без узды, так царство без грозы», «Не мощно (нельзя. – С.К.) царю царства без грозы держати» и т.д.

Блестяще формулировал Пересветов и следующий государственный принцип: «В котором царстве люди порабощенны, и в том царстве люди не храбры и к бою против недруга не смелы: порабощенный бо человек срама не боится, а чести себе не добывает…»

Историки не сошлись в мнении о том – стала ли программная публицистика Пересветова основой реальной программы действий Ивана IV? Но сомневаться можно, пожалуй, в одном – дошли ли бумаги Пересветова до Грозного или нет? А поскольку в описи царского архива, составленной около 1562 года, сказано, что в 143-м ящике находится «чёрный список Ивашки Пересветова», то ясно, что Иван Грозный

с идеями Ивана Пересветова знаком был, а значит, принял их к исполнению. Очень уж схожими оказались идеи Ивана Пересветова и действия Ивана IV Грозного.

Судьба самого Пересветова неясна и смутна. Не исключено, что ряд его новаторских идей вроде той, что «правда выше веры», привёл его в число жертв антиеретических процессов. И всё же интеллектуальный вклад Ивана Пересветова в дело реформ Ивана Грозного несомненен.

Менее известен другой пример, но он тоже полезен как информация к размышлению… В истории русской философской мысли осталось имя мыслителя и публициста Ермолая-Еразма Прегрешного (р. не позже 1510-х – ум. не ранее 1-й пол. 1560-х гг.). В конце 1540-х годов он был священником в Пскове, позднее – протопопом дворцового собора Спас на Бору в Москве.

Старший современник Ивана Грозного, Ермолай написал ряд ярких публицистических произведений, возможно, он был автором или обработчиком знаменитой «Повести о Петре и Февронии». Как и Пересветов, Ермолай ненавидел боярство посильнее царя Ивана и называл свои антибоярские сочинения «огненным оружием», предназначенным «пожигать смыслы» бояр. В то же время Ермолай был убеждённым «иосифлянином», сторонником сильной церкви и феодальных отношений – впрочем, рационализированных и социально оптимизированных.

Особенно выделяется его трактат 1549 года «Благохотящим царем правительница и землемерие» («руководство как править государством и измерять землю»), написанный для молодого царя Ивана. В трактате Ермолай-Еразм предлагал: 1) объединить многочисленные крестьянские повинности в единый натуральный оброк в размере трети продуктов земледельческого или промыслового труда крестьян; 2) провести землемерную реформу, укрупняя землемерную единицу до квадратной версты, при отсутствии собственной барской запашки; 3) перевести помещиков в города, чтобы устранить их от деревенского хозяйства и чтобы их было проще мобилизовать в случае надобности; 4) дворянам за службу давать только землю без дополнительного денежного вознаграждения, причём величина высшего надела не должна превышать низший более чем в 8 раз и т.д.

Основой общественной жизни Ермолай считал труд крестьян («ратаев»). Если учесть, что почти все исходные продукты, включая сырьё, в России поставлял крестьянский двор, то Ермолая можно считать основоположником трудовой теории стоимости. Напомню, что основоположник классической буржуазной политической экономии Уильям Петти (1623–1687) был убеждён, что стоимость создаётся трудом, но – только при добыче благородных металлов. Ермолай почти на век раньше смотрел на вопрос шире и вернее.

В первой половине 1550-х годов Ермолай выступил уже с краткими посланиями Грозному, где критиковал царя. Это предопределило опалу Ермолая-Еразма – в последний период жизни он углубился в чистую теологию, причём и его социально-экономические взгляды основывались на его религиозных воззрениях на мироздание. Тем не менее Ермолай, вне сомнения, был самобытным мыслителем, и имя Еразм он взял в монашестве, скорее всего, неспроста. Философ, писатель, богослов Эразм Роттердамский (1469–1536), выдающийся гуманист эпохи Возрождения, с 1509 года стал известен в Европе как автор философской сатиры «Похвала Глупости». Пародийно-ироничная «Похвала», выдержавшая при жизни автора 40 переизданий, была посвящена им своему другу Томасу Мору (1478–1535) – другому великому гуманисту, автору «знакового» труда «Утопия», с которого и начался «утопический социализм». Надо полагать, Ермолай был знаком с трудами Эразма, написанными на латыни, и, восхищаясь ими, принял его имя. Поступок, говорящий сам за себя. Возможно, русский Еразм был знаком и с «Утопией» Мора. А возможно, с ней был знаком и сам царь.