Иван Петрович Павлов (1849 —1936 гг.)

Асратян Эзрас Асратович

Отражательная деятельность мозга, переходя в процессе своего развития с биологических рельсов на рельсы социальные, претерпевает глубокие, коренные, качественные изменения. Общественная жизнь и трудовая деятельность человека обусловили возникновение и развитие языка как средства общения между людьми, ставшего теперь для них насущной потребностью. В процессе труда у людей появилась «потребность что-то сказать друг другу. Потребность создала себе свой орган: неразвитая гортань обезьяны медленно, но неуклонно преобразовывалась путем модуляции для все более развитой модуляции, а органы рта постепенно научались произносить один членораздельный звук за другим» [⁷³ К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 20, стр. 489.]. В свою очередь речь, возникшая благодаря труду и как функция мозга, стала мощным фактором дальнейшего развития мозга и его сложной абстрагирующей отражательной деятельности, т. е. мышления.

В свете марксистско-ленинской теории отражения мышление

есть опосредованное через ощущения отражение действительности, отражение посредством сложного процесса отвлечения и обобщения, т. е., с одной стороны, выделение наиболее типичных черт или свойств многих сходных в каких-нибудь отношениях конкретных предметов и явлений, а с другой — их объединения по этим именно признакам. Особенно наглядно это выступает в ходе развития речи, т. е. языкового проявления мышления. В. И. Ленин неоднократно указывал на абстрагирующее и обобщающее свойство речи, слова, как и на то, что хотя абстракция и обобщение и удаляют человека от конкретной материальной действительности, но именно они позволяют познать предметы и явления глубже, вернее, всестороннее, познать существенные связи и отношения между ними, постигнуть истину в ее конкретности и высшем выражении. Эта особенность специфически человеческого отражения материального мира и закономерностей его движения и лежит в основе неотразимого могущества человеческого ума, в основе того, что «сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его» [⁷⁴ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 194.], что человек стал хозяином природы.

Вплотную подходя в последние годы своей творческой жизни к своей исконной цели — к изучению высшей нервной деятельности человека и на протяжении ряда лет систематически изучая эту деятельность в условиях клиник нервных и душевных заболеваний, И. П. Павлов обогатил свое учение об условно-рефлекторной, или сигнальной, деятельности новым, исключительно ценным и принципиально важным вкладом — развитием концепции о второй сигнальной системе действительности. Эти передовые, материалистические теоретические положения великого физиолога являются бесспорно одним из величайших достижений современного естествознания и наиболее солидным подкреплением естественнонаучной основы марксистско-ленинской теории отражения в вопросах о порождающих факторах, о сущности и специфических особенностях самых высших форм отражения человеческим мозгом, составляющих рациональную ступень познания.

Еще в ранних своих работах по физиологии больших полушарий головного мозга Павлов указывал на то, что слово для человека является по существу таким же условным раздражителем, как предметы и явления окружающего мира. В этой стадии развития своего учения он еще не видел коренной, качественной разницы между высшей нервной деятельностью животных и людей, хотя и подчеркивал грандиозную сложность и неизмеримо более высокий уровень развития ее у последних. Эволюция его взглядов в этом вопросе шла в дальнейшем по линии выявления характерных особенностей слова как специфически человеческого условного раздражителя, обусловливающего этот более высокий уровень, большую сложность высшей нервной деятельности у человека. В самом начале 30-х годов ученый уже стал выступать с изложением основ своих новых теоретических положений и с присущей ему страстностью отстаивал и развивал их до конца своих дней.

Отмечая общность непосредственной отражательной деятельности нервной системы, или первой сигнальной системы действительности, у животных и человека, Павлов одновременно с этим и в полном соответствии со взглядами классиков марксизма-ленинизма подчеркивал и коренную, принципиальную разницу между высшей нервной деятельностью животных и человека. Если у животных, на каком бы уровне эволюционного развития они ни стояли, высшая нервная деятельность целиком сводится к непосредственной отражательной деятельности, или к обычной условно-рефлекторной деятельности, психическая деятельность человека далеко не исчерпывается этим. «В развивающемся животном мире на фазе человека произошла чрезвычайная прибавка к механизмам нервной деятельности» [⁷⁵ И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 568.]. С возникновением и последующим непрерывным развитием общественной жизни и трудовой деятельности человека у него «появились, развились и чрезвычайно усовершенствовались сигналы второй степени, сигналы этих первичных сигналов,— в виде слов, произносимых, слышимых и видимых. Эти новые сигналы в конце концов стали обозначать все, что люди непосредственно воспринимали как из внешнего, так и из своего внутреннего мира, и употреблялись ими не только при взаимном общении, но и наедине с самим собой» [⁷⁶ И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 576.].

О причинах, обусловливающих возникновение и развитие этой специфически человеческой «межлюдской сигнализации», Павлов говорил в полном созвучии с высказываниями классиков марксизма-ленинизма по этому вопросу. «По-видимому, это было вызвано необходимостью большего общения между индивидуумами человеческой группы» [⁷⁷ «Павловские среды»,

т. I, стр. 238.]. «Труд и связанное с ним слово,— писал Павлов, как бы повторяя Энгельса,— сделало нас людьми» [⁷⁸ БСЭ, т. 56, стр. 332.]. При этом ученый считал, что этот новый тип сигнализации, составляющий вторую и высшую ступень познавательной деятельности человека, развивался на базе первой сигнальной системы, т. е. непосредственного условно- рефлекторного отражения. Эти сигналы коренным образом отличаются от лежащих в их основе первых, или «конкретных сигналов».

Следует специально подчеркнуть, что существует полное совпадение взглядов Павлова со взглядами классиков марксизма-ленинизма на важнейший вопрос о принципиальной сущности, о коренных качественных отличительных особенностях этого нового, более высокого типа отражательной деятельности человеческого мозга. По Павлову, качественно специфической особенностью слов как вторых сигналов является то, что «они представляют собой отвлечение от действительности и допускают обобщение, что и составляет наше лишнее, специально человеческое, высшее мышление, создающее сперва общечеловеческий эмпиризм, а, наконец, и науку — орудие высшей ориентировки человека в окружающем мире и в себе самом» [⁷⁹ И. П. Павлов. Полн. собр. трудов, т. III, стр. 490.]. Поясняя мысль о важнейшем прогрессивном значении отвлечения и обобщения в высшей отражательной деятельности человека, Павлов говорил: «Благодаря отвлечению, этому особому свойству слова, которое дошло до большей генерализации, наше отношение к действительности мы заключили в общие формы времени, пространства, причинности. Мы ими прямо пользуемся, как готовыми для ориентировки в окружающем мире, не разбирая часто фактов, на которых основана эта общая форма, общее понятие. Именно благодаря этому свойству слов, обобщающих факты действительности, мы быстро учитываем требования действительности и прямо пользуемся этими общими формами в жизни»[⁸⁰ «Павловские среды», т. III, стр. 320.]. И далее: «Человек прежде всего воспринимает действительность через первую сигнальную систему, затем он становится хозяином действительности,— через вторую сигнальную систему (слово, речь, научное мышление)» [⁸¹ Там же, т. I, стр. 239.].

Созвучие приведенных нами раньше высказываний классиков марксизма-ленинизма об основных принципах специфических форм отражательной деятельности человека и только что приведенного высказывания Павлова об основных специфических особенностях высшей нервной деятельности человека настолько очевидно, что едва ли следует специально комментировать их.

В целях завершения этой гармонической картины мы хотели бы отметить указание Павлова на то, что наличие у обезьян четырех рук оказало стимулирующее влияние на развитие их мозга. У обезьян благодаря активности рук, говорил Павлов, образуется «масса ассоциаций, которых не имеется у остальных животных. Соответственно этому, так как эти двигательные ассоциации должны иметь свой материальный субстрат в нервной системе, в мозгу, то и большие полушария у обезьяны развились больше, чем у других, причем развились именно в связи с разнообразием двигательных функций»[⁸² Там же, т. II, стр. 432.]. Совершенно очевидно созвучие этой мысли Павлова с высказываниями Энгельса о роли рук и их активности в развитии мозга, в очеловечении обезьян.

Важным звеном марксистско-ленинской теории отражения является вопрос о роли практики в познавательной деятельности, в частности о роли практики как единственно достоверном критерии истины. Учение Павлова о высшей нервной деятельности и в этом вопросе — важное естественнонаучное подспорье марксистско-ленинской теории отражения.

Считая ощущение, как и восприятие и представление, верным отражением действительности, копией, образом предметов и явлений окружающей нас среды, исходным пунктом всего познавательного процесса, марксистско-ленинская теория отражения не исключает, однако, что в определенных условиях ощущение может давать нам также и искаженные образы этих предметов и явлений, неправильное отражение действительности. Подчеркивая важную роль абстракции в мышлении, необходимость абстрагирования для последующего обобщения, образования общих понятий, В. И. Ленин одновременно с этим указывал и на возможность отрыва абстракции от ее материально-чувственной основы, отхода, «отлета» мышления от действительности, возможность появления заблуждения, фантазии и даже идеализма.

Теория познания диалектического материализма считает, что практика в виде общественно-исторической деятельности людей является не только основой и целью познания, но и единственно достоверным критерием истины, самым точным средством проверки достоверности образов предметов и явлений окружающей среды, создаваемых в нас ощущением и близкими ему формами отражения действительности, как и самым точным средством проверки адекватности, верности сделанных нами на этой основе абстракций и обобщений. «От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике —таков диалектический путь познания истины, познания «объективной реальности» [⁸³ В. И. Ленин. Поля. собр. соч.. т. 29, стр. 152—153.].