Иван Сусанин
Шрифт:
28 мая 1609 года «воры» вновь пошли на штурм монастыря. Они хорошо подготовились. Деревянные башни, стенобитные машины, лестницы, большие щиты прикрывали ляхов, помогая им двигаться и взбираться на стены монастыря. Все защитники, кто только мог, кинулись отбивать «воров». Мужчины палили из пушек и пищалей, били врага копьями, мечами, бросали вниз камни, опрокидывали лестницы со штурмующими.
Женщины и дети кипятили воду, варили смолу, серу и обливали ими со стен ляхов, поднимавшихся по лестницам, засыпали штурмующим глаза известью и песком.
Защитники крепости проявляли чудеса самоотверженности и мужества. Они были обессилены, с трудом держались на ногах. «Воры» же были многочисленны, сильны, они даже разжирели на грабежах и праздной жизни. И все же осажденные нашли в себе силы сделать еще вылазку и, наконец, прогнали «воров», отобрав у них много вооружения
Глава 25
ВОЗВРАЩЕНИЕ ФИЛАРЕТА
Всевозможного рода «гетманы», «канцлеры», «маршалы», рассылая шайки в разные стороны от Москвы, принялись с удвоенной силой грабить города и крестьянство, собирая, якобы по приказу «царя» Дмитрия, налоги, жалованье, припасы… Бандиты забирали все, что попадалось под руку, вырезали крестьянский скот, уничтожали посевы, забирали хлеб, одежду, ценные вещи, варварски истребляли то, что не могли взять с собой.
209
Мужественная борьба патриотов, героических защитников небольшой крепости монастыря имела большое значение для всего государства, служила образцом героизма для народных масс. В начале выступления второго Самозванца народные массы отдельных районов могли еще верить, что это и есть долгожданный «хороший царь». Крестьяне и городские низы поднялись против угнетателей. Но очень скоро Лжедмитрий II, подавляя восстание народа, показал свое настоящее лицо — защитника панов, бояр и помещиков. Так было, например, в Ярославле. Воевода князь Борятинский поспешил признать «Вора». Тот прислал в Ярославль около тысячи поляков, кои подавили движение низов, наложили на народ контрибуцию деньгами, а затем учинили разгром беззащитного города.
Владетелями многих русских сел стали польские паны. Мало того, что они грабили крестьян, заставляли их поить и кормить, варить пиво, но и позволяли себе издеваться над крестьянами, требуя от них каждую ночь женщин. Если крестьянин отказывался приводить к пану дочь или жену, то его лишали жизни.
Стоном и ропотом исходила святая Русь!
Но терпению пришел конец. Народ начал борьбу против захватчиков, за освобождение Русского государства от ига иноземцев [210] . Поначалу борьба носила стихийный характер. Допрежь восстали Юрьев, Шуя и Галич. В Костроме посадские люди схватили воеводу-изменника, и утопила в Волге, ляхов же побили и заключили под стражу.
210
Борьба русского народа за освобождение государства от польских интервентов не входит в планы данного произведения. Будут отражены лишь некоторые эпизоды этой борьбы.
Поднялся против Вора и Ярославль. Панам было весьма выгодно владеть этим городом. Отсюда они могли получать деньги, съестные припасы, забирать у купцов и ремесленников нужные товары. Но шляхтичей сие не удовлетворяло, и они позволяли себе врываться в дома, грабить, насиловать и безнаказанно убивать мирных жителей.
Против панов выступил одаренный ратоборец, воевода Вышеславцев Никита Васильевич. Победа ярославцев над ляхами под началом Вышеславцева стала известна по всей Руси.
Одним за другим поднимались города против Самозванца и панов.
Иноверцы с невиданной беспощадностью подавляли народные возмущения. Бандиты на глазах родителей насиловали девушек, убивали детей, жарили их на огне, перебивали пленным ноги, топили в реках, прудах и колодцах, жгли дома…
Польский поэт, подсчитывая «трофеи» панов, захлебываясь от восхищения, писал:
«Несколько сот тысяч москалей погибли тогда. А сколько погибло детей и младенцев! А сколько осрамлено женщин и девиц! Сколько пограблено народного достояния!»
Современник-очевидец, немец воскликнет:
«Камень бы заплакал о тогдашних бедствиях земли Московской!» [211]
Летом 1610 года положение Василия Шуйского стало угрожающим. С одной стороны, народ был возмущен тем, что боярский царь довел Русь до разорения, с другой — бояре, надеясь, что власть перейдет в их руки, решили отказаться от Шуйского и признать царем Владислава, сына польского короля Сигизмунда.
17 июля бояре сообщили царю
211
Костомаров. Смутное время Московского государства, в начале XVII столетия.
212
Затем гетман Жолкевский отправил Василия Шуйского в Иосифо-Волоколамский монастырь, а вскоре увез его с братьями, Дмитрием и Иваном, в Польшу, где свергнутый царь умер 60-ти лет в 1612 году.
В Москве же учредили «Семибоярщину» во главе с князем Федором Мстиславским. Да и тушинские бояре видели, что «воры» с Самозванцем не обеспечат перехода власти в их руки, что Лжедмитрий не способен подавить народные восстания, угрожающие и боярам.
Тушинский лагерь разлагался. Самозванец доживал последние дни: он явно не нужен был больше «ворам». Не дожидаясь, пока его уберут, Самозванец, переодевшись, бежал из лагеря в Калугу, куда вскоре прибыла и его жена, «царица» Марина Мнишек. В Калуге Лжедмитрий был убит. Марина же после убийства Самозванца стала женой казачьего атамана Ивана Заруцкого [213] .
213
Заруцкий с Мариной пытался в 1613 году отсидеться в Астрахани. Он хотел втянуть в новую интервенцию Иран и Турцию, но эти государства отвергли предложение авантюриста. В июне 1614 года Заруцкий и Марина были пойманы. Их привезли в Астрахань, затем в Казань, потом в Москву. Заруцкого посадили на кол, сына Ивана повесили, Марина умерла в тюрьме, а по польским сведениям — утоплена или задушена…
Часть поляков, захватив с собой Филарета, отошли к Иосифо-Волоцкому монастырю. Пленника решил спасти Михайла Васильевич Скопин-Шуйский, послав к обители воеводу Григория Валуева, кой когда-то застрелил из пистоля Гришку Отрепьева.
Московские ратники достигли воров на дороге, «поразиша зело и митрополита Филарета Никитича отполониша». Филарет с почестями вернулся в Москву. Семибоярщина вернула ему духовный сан Ростовского и Ярославского митрополита, но вернуться в свою епархию Филарет не успел. На Боярской думе было сказано:
— Тебе, владыка, надлежит повременить с отъездом в Ростов Великий. Намерены мы послать великое посольство к королю Сигизмунду. В челе послов быть тебе, владыка Филарет.
Глава 26
СЕМЬЯ В КУЧЕ — НЕ СТРАШНА И ТУЧА
Хоромы боярина Федора Никитича Романова стояли на Варварке, коя выходила на Красную площадь. Улица шумная, бойкая. Еще два века назад она называлась Всехсвятской и доходила до Солянки, а с 1517 года, когда на углу Зарядьевского переулка была возведена каменная церковь Варвары Великомученицы, улица стала именоваться Варваркой [214] . Она шла по гребню холма, круто обрывавшегося от нее к Москве-реке.
214
В 1933 году в память вождя крестьянского восстания XVII века Степана Тимофеевича Разина, казненного в 1671 году, Варварка переименована в ул. Степана Разина, но в конце XX века улице вновь вернули прежнее название.
Улица древняя, именитая. Именно по ней проехал великий князь Дмитрий Донской, возвращаясь с Куликова поля и поставил деревянный храм Всех Святых [215] — в память погибших на Куликовом поле русских воинов.
В конце пятнадцатого века по склонам от улицы к реке были поселены семьи купцов-псковичей, отчего это поселение долго называлось Псковской горой. Позднее Иван Грозный поставил на Варварке «Аглицкий» и «Купецкий» дворы, в коих останавливались наезжавшие в Москву купцы «аглицкие». При том же государе на улице были возведены еще несколько церквей, монастырских подворий и боярских дворов.
215
В XVII веке деревянное здание церкви было заменено каменным.