Иванов катер. Не стреляйте белых лебедей. Самый последний день. Вы чье, старичье? Великолепная шестерка. Коррида в большом порядке.
Шрифт:
Это был его день. Он выторговал его, когда сын еще ползал по полу, и в такие дни они были только вдвоем: строили, чинили, бродили по лесу или ловили рыбу. Он просто учил сына тому, что знал сам. Поначалу казалось, что знаний этих много - целая жизнь, - но год от году становилось все труднее, и Иван с горечью чувствовал, как гаснет в сыне восхищение его рабочей сноровкой…
Профессор долго читал записку, все время нервно встряхивая листок.
– Это далеко?
– Шесть часов ходу, -
– Против течения.
– Против течения - это очень хорошо, - неожиданно усмехнулся профессор.
– В девять вечера зайдите за мной. Сюда.
Он сунул записку в карман и пошел наверх: на лестничной площадке ждали двое в белых халатах.
– Спасибо!
– с опозданием крикнул Сергей, а Еленка испуганно дернула его за рукав:
– Тише!…
Они вышли на улицу.
– А вдруг поможет?
– вздохнула Еленка.
– Знаешь, мне Пашу жалко. И Федю, конечно, но Пашу - жальче.
– Она и сама жалкая, - сказал Сергей.
– Живет голову втянув, словно вот-вот кто-то ударить должен.
– Так оно и есть, Сережа… - Еленка по-бабьи поджала губы.
– Доля у баб такая - каждую минуту удара ждать.
Сергей посмотрел на нее, расхохотался, вдруг шутливо обнял.
– Пусти… - Еленка высвободилась и, чувствуя, что краснеет, поспешно отвернулась.
– Может, в кино пойдем?
В кассах широкоэкранного кинотеатра толпились люди. Сергей быстро разобрался, в каком окошке дают на текущий сеанс, занял очередь. Еленка стояла рядом, искоса остро, изучающе поглядывая на соседей.
– Смотри, смотри!
– не выдержав, зашептала она.
– Чулки красные, а туфельки - черные…
– Ну и что?
– спросил Сергей, бесцеремонно оглядев проходившую мимо девушку.
– Смешно. Как гусыня.
– Ты бы не надела?
– Да что ты!… - Еленка тихо рассмеялась.
– Что же тут хорошего?
– Мне нравится, - сказал Сергей.
– Красные ноги?… - поразилась она.
– Красивые ноги, - поправил он.
– А-а… - смущенно протянула Еленка и замолчала. Потом спросила вдруг: - А когда коленки торчат, тоже нравится?
– Если красивые?
– Что же в них может быть красивого? Коленки и коленки…
– У тебя, например, красивые, - улыбнулся он.
Еленка поспешно отвернулась. Сергей усмехнулся: ему нравилось вгонять ее в краску.
Очередь двигалась медленно, и Сергей уже начал поглядывать на часы: до сеанса оставалось десять минут.
– Там без очереди не пускайте!
– крикнул он.
– Все нормально, - лениво отозвались от кассы.
У дверей раздался шум, очередь заколыхалась, и хриплый бас пьяно и весело прокричал:
– Кто последний, что дают?…
Сквозь толпу ломился лохматый рослый
– Расступись, народ!…
– Рычало… - прошелестело в очереди, и люди начали вжиматься в стенку.
– Пьяный…
– А он и не просыхает…
Рычало пролез к кассе, загородил окошко:
– Что осталось, красавица?
Очередь послушно молчала. Что-то неразборчиво ответила кассирша, и вновь пророкотал хриплый бас Рычалы:
– А интересно?
Сергей вдруг шагнул вперед, схватил за плечо Рычалу, рванул к себе:
– А ну, убирайся отсюда!…
– Я?… - Рычало непонимающе моргал пьяными глазками.
– Это ты - мне?… - Он чуть ворохнул плечом, сбросил руку, повернулся, огромный, уверенный.
– Ах ты, морячок-дурачок!…
Сергей подобрался и, нырнув под руку, что есть силы ударил кулаком в живот. Рычало охнул и стал оседать на пол, хватая воздух.
Очередь молчала, скорее с удивлением, чем с восторгом глядя на него. Еленка сжала локоть, ткнулась лбом в грудь:
– Напугалась я…
– Ладно.
– Он закурил, хотя в помещении курить воспрещалось, улыбнулся.
Прозвенел третий звонок, но они успели войти в зал и разыскать свои места. Почти полкартины Сергей глядел на экран не понимая, но потом успокоился, отвлекся и к концу успел посочувствовать герою, попавшему в неприятную историю. Еленке фильм очень понравился, потому что был без стрельбы и герои обретали счастье.
Они сидели далеко от выхода и попали на улицу с последними группами зрителей.
– Солнышко-то какое!… - радостно улыбнулась Еленка.
– Надо на катер глянуть, - озабоченно сказал Сергей.
Пошли к пристани напрямик, через пустырь. Еленка задирала голову к солнцу, щурилась, морща нос. Сергей усмехнулся:
– Щуришься, как котенок.
– Эй, морячок!…
Они оглянулись: нагонял Рычало.
– Отойди, - тихо сказал Сергей Еленке.
– Сережа… - Беспомощно оглядываясь, она схватила его за руку.
– Тебе совестно, так я закричу, а?… Закричу, Сережа. Может, с ножом он…
– Отойди!… - резко повторил Сергей и пошел навстречу Рычале.
Они остановились в двух шагах друг от друга. Рычало тупо моргал красными глазками и молчал.
– Что надо?
– спросил Сергей. Рычало упорно молчал, шмыгая толстым бородавчатым носом. Ветер шевелил его редкие седые волосы.
– Что надо?
– повторил Сергей.
– Зачем ударил?… - тихо спросил Рычало.
– Зачем, а?… Не трогал ведь тебя, никого не трогал. А что пошумел, так ведь без злобы. Все знают. Инвалид я, осколок у меня в брюхе. Немецкий осколок. А в него - кулаком. За что же так, а?…